По законам Преисподней

Увидев его в первый раз, люди думали: «Вот простак какой», но за этой маской прятался другой человек, расчетливый и холодный.

В глубине души он презирал и барона фон Фламенгарда, и некроманта.

– Хранители, как вампиры, – заметил демон. – У каждого своя территория. Старый Корпатыч начал грызню против своих соседей; хочет отнять у них кладбища великанов. Поэтому им нужны союзники, а наша семья пользуется большим влиянием в Преисподней.

Пятым женихом был Дариус Саламандер.

Яркий свет лампионов, висевших под потолком, играл на изумрудной чешуе нобиля. Ящер носил парадный мундир, цвета обсидиана, с бриджами и высокими, до колен, сапогами.

Золотые молнии на погонах говорили о том, что перед нами проконсул.

– Потомственные военные, – пояснил седовласый демон. – Раньше они умели обращаться в огонь, но много веков назад утеряли эту способность. Ее отняла династия Фламенгардов; думаю, Саламандер хочет не столько жениться, сколько обойти старого соперника.

3

Тетушка Артанис вышла на середину зала и сказала:

– А теперь, по древнему закону нашей славной Преисподней, и во славу наших предков, каждый претендент на руку и сердце нашей прекрасной и благонравной девицы Франсуазы, должен преподнести ей подарок.

Эта аляповатая фраза, – длинная, как список грехов священника, – могла бы убить любого, смертельным зарядом скуки.

Но странно, в устах баронессы она прозвучала легко и весело, как изящная шутка, и все собравшиеся сразу заулыбались.

– И, по тем же законам нашей славной Преисподней, каждый жених в случая отказа имеет право забрать свой подарок. Если же он решит оставить его… то пусть оставляет, – слегка замявшись, закончила тетушка Артанис.

Первым вышел некромант Фергюсон, и в руках у него была большая коробка; волшебник открыл ее, и двое прислужников-зомби, также по случаю торжества одетые в смокинги и цилиндры, вынули изумительной красоты платье.

– Я дарю тебе это платье, Франсуаза, – произнес чародей смерти, – и платье необычное. Нитья сделаны из муки, что приготовлена из костей висельников. На них наложены особые чары, созданные мыслями пробужденного Сфинкса; но я расскажу об этом потом, когда мы поженимся.

Вид его говорил, что на Френки свет клином не сошелся, и найдется другая невеста, которой этот подарок подойдет.

Все захлопали, и коробка с удивительным платьем, сделанным из костяной муки, была поставлена на стол, предназначенный для подарков.

Фергюсон хлопнул в ладоши, повернул кольцо, и произнес какие-то волшебные слова.

Перед изумленной публикой возникли двенадцать скелетов, которые лихо исполнили зажигательный танец, потом сбили чечетку и по знаку хозяина исчезли.

Некромант, восхищенный своим вкусом, тактом и талантами, долго еще смотрел им вслед, всем своим видом показывая, что остальные женихи могут больше не волноваться.

Искоса он взглянул на Френки, и весь вид девушки, которая стояла вся пунцовая от стыда, говорил ему от том, что невеста уже готова и будет ему хорошей женой, во веки веков, аминь.

Я заметил, что Лодочник немного дистанциируется от других гостей, и все ближе старается встать рядом со мной, – показывая, что мы-то с ним ровня, а все остальные заслуживают лишь слова «провинциалы».

Пришла его очередь преподнести подарок.

Он улыбнулся мне, и пожал плечами, показывая, что понимает всю нелепость этих традиций, но noblesse oblige.

Перевозчик Душ достал из кармана маленькую коробочку, открыл ее и вынул кольцо с камнем изумительной красоты.

– Возможно, это не очень скромно, – произнес он. – Но перед вами воистине необычный адамант. Я хочу, чтобы перстень, вне зависимости от решения прекрасной Франсуаз, всегда оставался с ней. Это будет память о том, что я претендовал на ее руку, на ее сердце и на ее любовь.

Кольцо переливалось алмазной радугой, и когда Френки взяла его, она увидела в камне улыбающееся лицо лорда Лодочника.

Перевозчик Душ тонко улыбнулся и положил коробочку на стол с дарами.

Настал черед барона фон Фламенберга.

Вперед выступила его мать, и сказала:

– Мой сын подготовил вам необыкновенный и очень оригинальный подарок. Он говорит об его таланте и редких магических способностях; вот смотрите.

И старушка сделала рукой, как слон в цирке хоботом.

Она явно претендовала на роль ассистентки при сыне-чародее.

Волшебник Огня вышел на середину зала, хлопнул в ладони, и к ужасу тетушки Артанис ее великолепная зала, картины, ковры и дорогие ее сердцу, вышитые с таким усердием салфетки и занавеси, – внезапно занялись ярким огнем.

Баронесса всплеснула руками и попыталась потушить пламя, но это было не в ее силах.

Огонь не задевал ни одного из гостей, но молча и упорно пожирал мебель, ковры, перекинулся на стены; всем оставалось только стоять и смотреть, как прекрасное убранство комнаты покрывается копотью, гарью и сажей.

– Я могучий волшебник, – сказал чародей огня, – и никому не советую становиться у меня на пути.

Он хлопнул в ладоши, иллюзия исчезла, и все встало на свои места.

Тетушка Артанис постояла немного, и спросила:

– Я все же не поняла, какой же это подарок? Запах гари? То, что вы чуть не довели меня до сердечного приступа? Где же подарок?

Чародей огня усмехнулся, – словно аристократ при виде деревенской торговки, которая боится, что товар у нее взяли, а деньги не заплатят.

Он протянул огненный рубин на золотой цепочке.

– Таких камней, – сказал барон Фламенгард, – в мире больше нет; это семейная реликвия. Если ты выйдешь за меня замуж, прекрасная Франсуаза, тебе никогда не будет холодно. Он согреет тебя в мороз, осветит твою дорогу во тьме. Но обрати внимание; если откажешься выйти за меня замуж, смотри на обороте.

Баронесса с подозрением перевернула рубин.

Там было написано: «срок годности 1 (одна) неделя».

Тетушке Артанис этот претендент не понравился; если что-то его рассердит, подумала она, так Фламенгард возьмет, и все сожжет.