По закону буквы

Это существенно. Если вы, иностранец, начнете в слове «кабарга» все буквы Авыговаривать так же, как конечную, над вами начнут втихомолку посмеиваться. «С Масквы, с пасаду с калашнава ряду» — так дразнили, бывало, «москвичей» за их утрированное аканье.

С другой же стороны, вы, иностранец, быстро столкнетесь и еще с одной неожиданностью: звук « а» в русском языке нередко изображают вовсе не буквой А, а другими знаками. Буквой Ов первом, безударном слоге слова «корова». Буквой Япосле мягкого согласного — «пять» или в тех случаях, где перед « а» слышится «йот», — «явно».

Словом, на взгляд простое тождество: звук « а» = буква А, по сути дела, оказывается весьма сложным.

Признаюсь, разговор о букве Ая начал с одной неточности. Древнефиникийский «алеф» вначале тоже изображал не « а» и даже не гласный звук, а некий «гортанный согласный». Но всё-таки его, «алефа», гласное потомство ныне поражает разнообразием. Потому-то и Ав разных алфавитах и приделывается столько добавочных значков: без них хоть пропади!

В самом деле, взгляните на маленькую и неполную табличку буквы Ас разными значками:

А чешское — долгий звук « а».

^A французское — долгий звук « а».

A немецкое — «a-умлаут» — звук вроде нашего « э».

"A финское — почти как наше « йа» в слове «пять».

A шведское — долгий или краткий звук « е».

A латышское — долгий звук « а».

Достаточно на первый раз? Будете изучать каждый из перечисленных языков, узнаете ещё немало и про букву А, и про звук « а», и про их взаимоотношения.

…Прочтёшь всё это, и подумаешь: а уж не правы ли были те лингвисты прошлого, которые считали « а» исходным и благороднейшим из всех звуков человеческой речи?

В наше время ученые о буквах и звуках такого уже не измышляют, но поэтам случалось фантазировать в этом направлении.

Артюр Рембо, французский поэт-символист, утверждал, что каждый гласный обладает «своим цветом», что, в частности, « а» чёрного цвета. Правда, не вполне ясно, о чем он думал, о буквах или о звуках.

А вот русский поэт-символист Константин Бальмонт, может быть, даже имея в виду звуки, говорил о буквах:

«Вот, едва я начал говорить о буквах, с чисто женской вкрадчивостью мною овладели гласные. Каждая буква хочет говорить отдельно…

Первая — А. Азбука наша начинается с А. А — самый ясный, легко ускользающий звук, самый гласный звук, без всякой преграды исходящий изо рта. Раскройте рот и… попробуйте произнести любую гласную; для каждой нужно сделать малое усилие, лишь эта лада А вылетает сама…».

Нет, конечно, Бальмонт не языковед. Он путает буквы со звуками. Он сочиняет, будто ему « а» легче произносить, чем « о» или « у». Но будь он даже отличным лингвистом, у нас не было бы никаких оснований приписывать « а» какие-то преимущества перед другими гласными.

«А — первый звук, произносимый ребёнком, последний, произносимый человеком, что под влиянием паралича теряет дар речи… А — первый, основной звук раскрытого рта…»

Я сделал данную выписку, хотя вся она — «истинная неправда». Первыми звуками, издаваемыми ребенком, скорее бывают неартикулированные аффрикаты и дифтонги, не то гласные, не то согласные… Паралитик вовсе не испускает меланхоличного и звучного предсмертного «А…», а обычно мычит, утрачивая способность артикулировать определенные звуки…

Но теперь вы понимаете, как легко впасть в неточные, а то и прямо ошибочные наблюдения, когда берешься судить о явлениях речи не с позиций языкознания, а с собственной своей, произвольной и субъективной точки зрения.

Стоит кратко коснуться еще одной-двух тем, связанных с буквой А.

В древних системах письменности существовало обыкновение придавать буквам азбуки, помимо звукового, еще и числовое значение.

И в греческой азбуке, и в кириллице буква Аимела числовое значение единицы.

Вплоть до петровских реформ чрезвычайное неудобство связи букв азбуки с произвольно выбранными цифрами и числами сохранялось. Чаще с «числами», чем с «цифрами».

— 1,

— 1000,

— 10 000 — «тьма»,

— 100 000 — «легион»,

— 1 000 000 — «леодр»,

Если принять в расчёт, что не было никакой возможности подвести под единое правило ни сложение, ни умножение, ни вычитание и деление этих весьма своеобразных «числительных», если никакой логикой не было установлено и подтверждено, что «како» плюс «люди» равнялось «наш» — 20 + 30 = 50, а в то же время «слово» + «твердо» = «ферт» (200 + 300 = 500), то как же считать? В числе, составленном из цифры 5 и двух нулей, уже заложено указание на то, что оно в 10 раз больше числа, составленного из цифр 5 и 0. А вот до того, что Фв 10 раз больше, чем Н, сколько ни вглядывайся в эти «цифры», не додумаешься.

Политический и технический (а равно и идеологический в более широком смысле слова) переворот, осуществленный на Руси Петром I, упразднил цифры-буквы, узаконив арабские цифры.

Но как на Западе, так и у нас в системе наших счетов и расчетов сохранились пережитки прошлого. Мы всегда называем первый «лучший» сорт товара сортом А; тот, что похуже, — сортом Б.

Математики и те не удержались и обозначают буквой Ачто-либо «первое» по счету и порядку. Треугольник АВСкажется нам названным как бы «прямо», а треугольник CAB— «наоборот», не так ли? В большинстве мы привыкли встречать пассажиров, которые едут из пункта Ав пункт В. Разумеется, они могут столкнуться на пути со следующими из Вв А, но мы воспримем этих последних как «обратных», «возвратных» путников.

Если, в конце концов, вам надо произвести дробление какого-то большого труда на параграфы и пункты, вы наверняка начнете с «римских цифр», перейдете для более мелких делений к «арабским», затем возьметесь за буквы русские, латинские, может быть, и греческие. Но, выбрав любой алфавит, вы начнете счёт ваших делений не с «я», не с «зет», не с «омеги», а, ни на секунду не задумываясь, совершенно механически поставите на первое место русское «а» или греческую «альфу». Почему? Да просто вы впитали «с молоком матери» убеждение, что А = 1.