По закону буквы

И тем не менее Щ— настоящая старославянская буква, фигурировавшая и в кириллице, и в глаголице. В те времена Щозначала звукосочетание « шт» — писалось «свеща», «нощь», читалось «свешта», «ношть».

И вот какой «мелкий курьез» возникает. Довольно многим охотникам порассуждать на темы о языке нашего народа, о Востоке и Западе, о разнице в их культурах случалось (особенно в XIX веке) отмечать как резкую характеристическую особенность восточнославянизма два «варварских» звука — « щ» и « ы». Одни их не принимали, другие, наоборот, находили в них очарование, этакую прелестную «племенную» особенность.

Не нужно говорить о всей беспочвенности этих выдумок. В отношении звука « щ» все это неверно хотя бы потому, что такого «звука» у нас нет. Но никому еще не пришло в голову потребовать удаления из нашей азбуки буквы Щи её замены каким-нибудь двубуквенным обозначением — ШШ, ШЧили чем-либо подобным…

Тредиаковский считал, что старославянское Щвозникло из лигатуры букв Ши Т, сочетание которых оно когда-то означало. А что касается рассуждений о том, «красив» или «некрасив» звук « щ» нашей речи, то в хотя бы отчасти наукообразном плане их вести немыслимо. Эстетическая ценность «звучания» человеческой речи — и в ее потоке, и в ее отдельных элементах — вряд ли может быть объективно определена.

Вспоминается рассказ поэта Вяземского, современника и друга Пушкина. Одному заезжему итальянцу называли подряд многие слова русского языка, допытываясь, какое эстетическое впечатление они на него производят. Итальянский язык считался в те времена образцом высшей музыкальности. К великому удивлению поэта и его друзей, иностранец признал самым благозвучным слово «телятина», предположив, что это нечто вроде нежного обращения к девушке. Слово же «люблю» вызвало у него гримаску отвращения: оно показалось ему крайне некрасивым…

Вспомню еще одного моего старшего родственника. Разведясь с женой-немкой, он мотивировал свой поступок отвращением к немецкому языку. «Ну ты сам подумай, что это за язык! — с неприязнью говорил он мне. — Если уж по-ихнему «красиво» — «хюпш», так как же тогда по-ихнему будет «некрасиво»?!»

Ы

Уже по начертанию говорить о букве Ыестественно рядом с «ером» и «ерем», да и само старинное наименование этой буквы «еры» понуждает к этому.

«Еры»? Что это значит: «еры»?

Это значит «ер да и». Соединение Ъи Iобразовало собою новую букву Ы.

В те давно прошедшие времена, в каком-нибудь XV или XVI веке, реформы письма проводились не приказом свыше, новизна проникала в писчее дело от писца к писцу. Мало-помалу форма этой буквы изменилась. Место «ера» занял «ерик», «мягкий знак». Но наименование её осталось старым — « еры».

В конце нашей азбуки сосредоточились все буквы с, так сказать, «подмоченной репутацией». Ф— в кои-то веки попадается; Щне соответствует «отдельному» звуку; Ъи Ь— можно ли их счесть буквами? Вот и звуку « ы» некоторые ученые отказывают в высоком звании «фонемы». Что это значит?

Фонема — такой звук речи, замена или изменениекоторого меняет смысл слова: «я» и «ль» — две разные фонемы, потому что «пыл» — одно, а «пыль» — другое.

Казалось бы, то же и с « ы»: «мыло» — одно, «мило» — совсем другое. Но, поприслушавшись, можно заметить: дело тут не в изменении качества гласного. Дело в перемене свойств предшествующего согласного. « Ы» мы произносим после твердого, « и» — после мягкого согласного. Сравните: «пыл — пыль», «пыл — пил». В правой паре дело не в свойствах гласных, а в свойствах согласных «п» и «пь». Вот они-то и есть фонемы.

Приведу другой пример.

В Индии произошли важные события — « в ындии…».

Цель Индии — мир! — « …ль индии…».

Меняется не гласный; меняется только согласный, а гласный реагирует на его изменение.

Значит, он не фонема.

Ну что ж тут поделаешь! На нет и суда нет!

« Ы» — звук, свойственный далеко не всем народам, особенно народам Европы. Можно провести причудливую кривую — западную границу языков с « ы»: она оставит «по нашу сторону» Польшу, Румынию, европейскую часть Турции, но на запад за нее перейдет, скажем, наша

Украина — украинский звук « и» непохож ни на наше « и», ни на наше « ы».

В нашем языке « ы» является совершенно равноправным звуком (пусть не фонемой; нас это сейчас не волнует). Вспомним, что при анализе отрывка из «Бабьего царства» буква Ывышла на вполне почетное место — 15 раз, — обогнав Я(6 раз), почти сравнявшись с В(18 раз), догнав многие буквы нашей азбуки. И все же она живет жизнью «лишенного некоторых особых прав и преимуществ», как выражались дореволюционные законники про покаранных властью людей из высшего круга.

Так, например, она не имеет права стоять в началах слов. А, допустим, в турецком языке это самое обычное дело. Турки, как многие народы, не терпят слов, начинающихся с двух и более согласных. Перед такими заимствованными звукосочетаниями у них возникает звук « ы», который особенно забавно звучит в западноевропейских заимствованиях. Из нашего «шкаф» турок делает « ышкаф»; французское изящное «шмэн-дё-фер» — «железная дорога» превращает в свое щегольское « ышмендефер» (на народном языке она именуется «демирйолу»).

В турецком языке не редкость слова с двумя и тремя « ы». Естественное дело: турецкому языку свойствен «сингармонизм гласных» — тот гласный, что в первом слоге, повторяется и в остальных: «ышылты» — блеск, сияние; «ыттыратсызлык» — отклонение, аномалия.

Но турки далеко не «ы-рекордсмены». До Великой Отечественной войны одна моя небольшая книжечка, называвшаяся «Четыре боевых подвига», была переведена на чукотский язык.

В переводе она получила звучное заглавие «Нырак Мыраквыргытайкыгыргыт».

Шесть « ы» в одном слове!

Что же до западноевропейцев, то для них наше « ы» представляет немалое затруднение при овладении русским языком.

Ъ

Ъи Ь— не буквы, скорее они могут быть определены как «бывшие буквы», или, пожалуй, их разумнее назвать «знаками», как они именовались во времена моего детства. Вот только эпитеты «твердый» и «мягкий» не вполне удобны, так как в каждом из двух случаев имеют иной оттенок значения.