По зову ненастья

Перед решёткой камеры стояла тощая, лупоглазая, какая-то прозрачно-бледная девчонка и беззастенчиво рассматривала его, слегка склонив голову набок, будто заинтересованный чем-то щенок.

Он безотчётно повёл носом… и дыхание сбилось. Она. Лавгуд.

Грейбек окинул взглядом нелепую фигуру. Спутанные почти белые волосы стянуты сбоку в хвост ярко-красной лентой; странные, похожие на овощи, украшения в ушах; длинная мешковатая кофта грубой вязки отчаянно синего цвета; кроваво-красная юбка чуть ниже коленок; короткие и слишком широкие для ног-спичек сапоги то ли в горох, то ли в цветочек; большая синяя сумка, словно вытягивающая своим явно немалым весом тонкие белые руки из просторных рукавов… Что ж. Выглядела она так же, как звучала. Ненормальной.

Фенрир разочарованно ухмыльнулся сам себе (девка конкретно двинутая, ничего интересного, а он-то… «очаровался») и, заправив, наконец, завязки штанов, вопросительно дёрнул головой:

— Чего надо?

Девица моргнула, поставила на пол перед собой сумку… а потом, переступив через неё, шагнула к решётке.

— Это, наверное, очень неудобно, когда туалетная комната так… открыта, — произнесла она, рассматривая Грейбека, и вдруг невинно улыбнулась. — В следующий раз я попрошу охранника убедиться, что вы… не заняты.

Грейбек ещё не успел полностью осознать происходящее, когда между прутьев решётки просунулась узкая ладонь:

— Я Луна. Луна Лавгуд.

Фенрир потрясённо крякнул. Не двинутая — совершенно поехавшая! Охранники, прежде чем сунуться в камеру с какой-нибудь проверкой, сперва лупили по нему Петрификусом, и даже потом внутрь шёл один надзиратель, а второй стоял на расстоянии и держал обездвиженного оборотня под прицелом… А тут…

Грейбек подозрительно нахмурил косматые брови, бросил быстрый взгляд на край решётчатой «стены», принюхался. Почему нет охраны? Кто эту дурочку пустил сюда без сопровождения?

На ум приходило только одно объяснение: провоцируют. Попытка избавиться от уже приговорённых смертников. Нападение заключённого на посетителя будет отличным оправданием применению убивающего заклятья. Да. Но ведь не успеют же…

— Лу-уна… — прохрипел он, снова втянул ноздрями воздух, но, и не почувствовав поблизости никого, кроме девчонки, двинуться с места не решился. — Жаль, жрать в тебе нечего, Луна Лавгуд… Но хруст ломаемой шеи меня тоже развлечёт.

— Это было бы очень досадным окончанием разговора, — она, кажется, растерялась, даже рука медленно опустилась. — Странно… Вы совсем не выглядите самоубийцей, мистер Грейбек. И… дураком тоже…

Она потерянно отступила назад и едва не рухнула, запнувшись за сумку.

— Ой, — обернувшись, девица взглянула вниз и вновь подняла на него глаза, такие же прозрачные, как она вся. — Совсем забыла… Я вам тут… — Подтащила сумку к решётке. — Я принесла вам немного мяса. Оно свежее. — Приглашающе кивнула на саквояж… И внезапно расплылась в совершенно ненормальной улыбке: — Там «ж-жрать»… и вправду побольше, чем во мне.

Ему вдруг подумалось, что это не девка Лавгуд двинутая, а он сам — приговорённый к смертной казни оборотень и последователь Тёмного Лорда Фенрир Грейбек — наконец-то сошёл с ума. Не могло всё происходящее быть реальностью!

— Чего надо? — осипшим голосом и уже не так уверенно повторил он свой изначальный вопрос, заторможено таращась на предложенную девицей сумку.

Лавгуд слегка дёрнула острыми плечами и, склонив голову набок (кажется, ей этот жест нравился… а может, хвост спутанных волос тянул к земле), слегка прикусила губу:

— Я хочу познакомиться с вашим зверем.

Он тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение.

— Чего?

— Со зверем, — повторила она… и, словно воодушевившись его «любопытством», затарахтела: — Понимаете, мистер Грейбек, оборотней все считают кровожадными монстрами, достойными лишь безжалостного истребления. — У него нервно дёрнулась щека. — Но… я думаю: это просто от незнания. Волчья сущность оборотня имеет право на жизнь ничуть не меньше, чем любое другое магическое животное… Ой… Я надеюсь, вы не обиделись на «животное»?

Он медленно запустил пальцы в давно не стриженную седую гриву и задумчиво поскрёб ногтями затылок. Так… Если он бредит, то бред сей вроде на кошмары не тянет, и покамест можно не трепыхаться.

Фенрир вновь покосился на сумку, вплотную придвинутую к решётке. Хм…

— Что за мясо?

Полоумная девица вопросу совсем не удивилась. Присела на корточки, открыла сумку… И в нос Грейбеку ударил умопомрачительный аромат парной баранины. Рот тут же наполнился слюной, и Фенрир безотчётно шагнул навстречу манящим запахам, совершенно забыв, что ещё пару минут назад всерьёз опасался Авады из-за угла коридора.

Лавгуд вытащила довольно большой, прикрытый вафельной салфеткой котелок и мгновение спустя снова просунула сквозь прутья руку… с сочным куском свежайшего мяса.

— Профессор Скамандер предположил, что вам должна понравиться баранина, — сквозь гул ухающей в ушах крови донёсся до Фенрира её голос. — Надеюсь, он не ошибся. Он, знаете, почти никогда не ошибается… Ну что же вы не берёте?

Остатки инстинкта самосохранения всё же заставили его замереть в шаге от вожделенного куска.

— Охрана где? — выдавил он, с трудом оторвав взгляд от лакомства и устремив его в тёмный конец коридора… Совсем тёмный. И Кэрроу не слышно…

Лавгуд тоже повернула голову в сторону выхода.

— Охрана? — она вновь взглянула на него и вдруг доверительным шёпотом сообщила: — Здесь никого нет, кроме нас с вами, мистер Грейбек.

К тому моменту Фенрир уже понял: всё происходящее — действительно бред больного разума. Он опять уставился на мясо. Что ж, раз так…

Клыки вонзились в сочную мякоть, и Грейбек с наслаждением застонал. Казалось, мясо ещё никогда не было таким вкусным! Он осел на пол, привалившись спиной к решётке, и, тихо порыкивая от удовольствия, вновь и вновь вгрызался в немаленький шмат молодой баранины.

Лавгуд сидела рядом на корточках и беззастенчиво пялилась на него.

— Ты всегда такая? — хмыкнул Грейбек, когда угощение приятной тяжестью улеглось в желудке, и телом овладела сладкая, сытая истома.

— Какая?

Он слегка пожал плечами и, приподняв веки, скосил на неё глаза.

— Полоумная.

Она хлопнула белёсыми ресницами и улыбнулась:

— Не знаю, может быть… Меня так называли в Хогвартсе. Со стороны, наверное, виднее… А вы всегда так едите?

— Как? — хрипло отозвался он, опять закрывая глаза.

— Как в последний раз… И словно сырое мясо — самое восхитительное лакомство на свете… — Он криво ухмыльнулся. — Хотя для вас, вероятно, оно и вправду — восхитительное лакомство… Я никогда не видела, чтобы кто-то ел так… так вкусно. Это было даже красиво. Если вы обещаете не ломать мне шею, я завтра снова принесу вам мясо. Впрочем, если не станете обещать, я всё равно принесу…

Она ещё что-то говорила, но Грейбек слов уже не различал, всё больше погружаясь в мягкие, будто лесной мох, лапы сытого сна.