По зверю и птице

— Вот еще что, — вспомнил Герасим. — Если

кто из охотников на волчьих облавах не бывал,

так не забудьте: очень волк -то хитер и опас-

лив. Стоять на линии надо за кустами, либо

за сугробом, либо под деревом; сучья лишние

перед собой обломать и стоять смирно, не шеве-

литься. Далеко не бейте. Дайте волку подойти

не дальше, как шагов на сорок. Теперь все,

кажется. Трогай, ребята.

Длинной лентой вытянулась по дороге вся

партия. Кто на дровнях человека по три, по

четыре едет; кто пешком идет и несет на плече

лыжи.

Герасим ехал впереди на дровнях. У него

за спиной была перекинута двустволка, а вдоль

дровней лежали лыжи. Около него умостились

Ильюша и Костя.

Герасим сам чувствовал себя командиром

и ему казалось, что он даже помолодел.

Он оглядывал свое „воинство" и все думал:

„не забыть бы что", „не испортить бы дела",

„не осрамиться бы перед городскими охотниками".

Заметив, что один из крестьян, который дол-

жен был встать в линию стрелков, одет в

темный полушубок, Герасим окликнул его:

— Арсений, слышь, Арсений. — Ты уж больно

темно оделся. Тебя на снегу издалека видать

будет. Ты бы что белое сверху накинул!

— И так ладно, — ответил Арсений, —что я

тебе полотенцем что ли повяжусь? — Я ведь не

в сваты собрался!

Крестьяне шутили, смеялись и друг друга

поддразнивали, но по мере приближения к повороту

на Ополье толпа стихала.

Народ, видимо, понимал, что действительно

шумом и криком все дело испортить можно.

— Васютка,— обратился Герасим к невысокому

крестьянину, которому было уже лет за

тридцать, но которого все село, надо думать — за

малый рост, иначе, как„Васюткой", не называло. —

Ты, слышь, Васютка, расторопный человек и на

лыжах бегать горазд, так вот что: я буду заводить

облаву справа от стрелков, а ты заводи

слева. Как молчунов вытянешь, примерно, на

версту от опушки, так гляди на меня. Я руку

подниму, а ты тогда заверни на меня линию

и веди ко мне загонщиков, чтобы линия

правильно вышла.

— Ладно,— ответил Васютка.

Наконец, вот и поворот на Ополье, вот

и верстовой столб; впереди уже недалеко угол

Сорокового бора. Влево от него протянулось

под изволок поле, которое постепенно переходит

в длинный овраг, по названию „Люткинский",

потому что за оврагом небольшая деревня Лют-

кино раскинулась.

Около верстового столба Герасим остановил

всю свою команду.

— Ну, ребята, слезай здесь с дровней. Ло-

шадей здесь оставим. Костров лучше около лоша-

дей не разводите, а если зазябнете, так подальше

отъезжайте и там огонь разведите. — Тронем

помаленьку!

Еще раз Герасим, оглянув всех, громко сказал:

— Не шумите, братцы, не подгадьте дела!—

и первым тронулся на лыжах через поле к лес-

ной опушке.

Вслед за Герасимом, по той же лыжнице,

вытянулась длинная вереница стрелков и загон-

щиков и в полном молчании стала медленно

подвигаться к лесу.

День выдался на славу. Накануне было тепло

и сыро: шел мелкий снег, а за ночь иней сел

на деревья; подморозило; утро стояло тихое

и морозное; солнце ярко освещало, и поле, и лес,

который в своем белом уборе казался громадным

белым кружевом.

Дойдя до леса, Герасим стал отсчитывать

шаги и через каждые пятьдесят шагов останавливался

и устанавливал на опушке очередного

стрелка. Каждого он оглядывал; советовал шопотом,

где встать, как укрыться за кустом или

деревом, и шел дальше, устанавливая постепенно

всю линию стрелков.

Когда стрелки встали, то с обеих сторон их

линии, от крайних стрелков справа и слева,

круто повернули в поле и потянулись от опушки

к оврагу загонщики.

Впереди одной линии шел Герасим, а за ним

Ильюша и Костя. Другую линию вел маленький

и быстрый Васютка.

Постепенно отходя друг от друга и отделяясь

один от другого на двадцать шагов, останавли-

вались „молчуны", пока их обе линии не вреза-

лись от леса в поле приблизительно на версту.

Расставив двадцать „молчунов", Герасим оста-

новился и стал поджидать, пока по другой сто-

роне не вытянулась линия „молчунов" под ко-

мандой Васютки.

Когда оба крыла „молчунов" сравнялись,

Герасим снял шапку, поднял руку и помахал

шапкой в воздухе.

На том краю замахал шапкой в ответ Васютка

и, круто повернув, стал заводить загонщиков

навстречу Герасиму, чтобы вытянуть против охот-

ников последнюю линию загона и закрыть

оцепление.

ВстретилисьВасюткас Герасимоми, как струна,

вытянулись против охотников загонщики. Герасим

пошел на один конец их линии, а Васютку

послал на другой.

Ильюша и Костя стояли на линии шагах

в двадцати от Герасима и не отрываясь смотрели

на него, ожидая начала гона.

Кругом была мертвая тишина.

Никто не говорил ни слова. Все словно за-

стыли на своих местах.

Несколько испуганных ворон пролетели над

головами охотников и скрылись за лесом.

„Пора теперь" — подумал Герасим — „надо

начинать"... Он скинул ружье с плеча, немного

нагнулся и, сколько хватило силы, протяжно

закричал своим старческим голосом:

„На-чи-на-ай"!!

В ответ ему с другого края загонщиков про-