По звёздам Пса

Мне почти казалось что так было раньше, что Джаспер и я жили где-то во временном пристанище и в один прекрасный день вернемся, что все вернется ко мне, что мы не жили в сумерках бедствия. Ничего не потеряли кроме своих жизней. Все так же как вчера стоял в огороде. Иногда мне казалось: все в порядке. Просто вот так. Та простая красота была все еще невыносимо прекрасна, и если я буду жить каждым днем, от огорода до печи и до простого полета, я буду жить в мире с самим собой.

Казалось что я жил в двойственности, и эта двойственность была разрушающей настойчивостью жизни в ее голубизне и зелени разошедшихся по сухой серости смерти, и я могу переключать одно на другое, шаг в одно и шаг наружу так же легко как я мог бы вступить и выйти из холодной тени снаружи ангара. Или я бы даже никуда не шагал, а тень прошлась бы по мне как тень облака покрыв мои руки гусиной кожей, и ушла.

Жизнь и смерть живут внутри друг друга. Так случилось и со мной. смерть была внутри всех нас, в ожидании теплых ночей, равновесия системы, жука, как в умирающих почерневших стволах у гор. А жизнь была внутри смерти, разрушающая и настойчивая как лихорадочная зараза. Так и должно быть.

Память вечно не давала мне покоя. Я все время пытался не вспоминать и я все время вспоминал.

Его звали бы Спенсер. В будущем. Софи если была бы девочка. Очень по-английски. Во вторую треть срока мы решили мы хотим знать. Семья Мелиссы была шотландских корней. Переехали из Мелроуза когда ей было семь лет, пошла в начальную школу в Западном Денвере и должна была стоять перед классом и повторять слова как арифметика пока другие дети хихикали а учителя расплывались в умилительной улыбке. Она говорила что потеряла акцент полностью за два месяца. Адаптировалась как только могут семилетние.

Как имя у ее отца.

Не болела, ни разу, все время. Никакой тошноты. Никогда не хотела никакого авокадо или мороженого.

Ей совсем не нравилась охота но она любила рыбалку. Она рыбачила со мной когда могла. Во многом она была лучше чем я. Она не могла забросить дальше или точнее но она могла понять форель лучше кого-угодно. Она обычно стояла на отмели ручья и просто дышала и смотрела на солнечный луч и насекомых влетающих в него и вылетающих.

Всякие профи, идиоты, делали так со своей первой пойманной рыбой, они выкачивали содержимое ее желудка чтобы увидеть что ели рыбы сейчас. Как будто поймать, вытянуть сетью, вытащить на обжигающий воздух от всего этого рыба не страдала. Они отпускали ее назад, но выживала ли она после такой операции? Говорили что выживают, я сомневаюсь. Она никогда не делала так. Она соединяла половинки своей удочки вместе, натягивала ее, выпускала леску трещоткой катушки и тонкими пальцами проходила по всей длине лески, шнура, и поворачивала назад козырек своей бейсболки Yankees, и затем она спрашивала меня.

Хиг что подвесить?

Я изучал стайку молодой форели поблескивающую от солнечного света или клубящуюся у поверхности, переворачивал пару камней в поисках личинок.

Восемнадцатый Медный Джон вниз, Рио Гранд Король, большой тот, наверх.

Она двигала губами глядя на меня так будто я заставлял ее. Затем она вытаскивала свой набор. Большой и малый как раз наоборот. Или вытаскивала фиолетового шерстяного дурачка, того с металлической рыбьей головой, имитация верховодки и совсем другая стратегия ловли.

Почему ты меня спрашиваешь? говорил я. Мне кажется ты спрашиваешь чтобы сделать все наоборот.

Ее улыбка, яркая и внезапная, была одной из моих самых любимых вещей на этом свете.

Я не назло тебе Хиг. Я решаю. Настраиваюсь когда против такого прекрасного рыболова как ты.

Ишь ты хвалит. Ну-ну. Вперед.

Она обычно выигрывала. За исключением больших рек, Ганнисон, Грин, Снэйк, где надо было забрасывать далеко. В последний раз когда мы пошли рыбачить вместе мы сильно поругались.

Я отпил чай. Выходило так что у Джаспера было больше всех пледов чем у какого-нибудь другого пса. У него был плед для раскладного кресла Вальдес, плед для полетов, плед для сна с цитатами из книг Доктора Сьюза. Он лежал на своей половине задом ко мне и его ноги свисали с сиденья и он к тому же еще храпел.

Возможно ли это любить так отчаянно что жизнь становится невыносимой? Не в смысле неразделенная, а в смысле быть в любви. В самой середине ее и быть отчаявшимся. Потому что знаешь что закончится, потому что все заканчивается. В конце.

Я пил в самом начале. И всякую еду, даже лошадей, мы съели все в первый год, а алкоголь был все еще в шкафах и в укромных местах, в подвалах. Бангли и я использовали его для обеззараживания порезов. Бангли никогда не пил потому что это было против его Кодекса. Я не уверен может он считает себя кем-то вроде солдата или воина, но он был настоящим Выжившим с заглавной буквой В. Все остальное, через что он прожил свою молодость, мне кажется он посчитал как какую-то тренировку для чего-то более важного и более чистого. Он ждал Конца всю свою жизнь. И если он не пил раньше то не будет пить сейчас. Он не делал ничего не связанного с выживанием. Я думаю если бы он вдруг умер от чего-то как ему кажется не связанного с Законами Жизни, и если бы у него был момент видения своей жизни перед уходом в темноту, он бы не так огорчился своей закончившейся жизнью чем от того что проиграл. Что не обращал внимания на мелочи. Что смерть перехитрила его, или хуже того, кто-то другой более крепкий в окружающем холокосте.

Иногда мне кажется единственная причина почему он держал меня рядом с собой чтобы кто-то мог засвидетельствовать его доблесть в победе над каждым днем. Полагаю что тот трюк ночью был просто затем чтобы я знал что это был он. Тот кто принял на себя долг охраны нашего выживания каждый день. Запомни это, Хиг.

Однажды я услышал шутку о кораблекрушении. Я услышал ее тогда когда модель по имени Триппа Сандс была самой желанной на всех плакатах тинейджеров. Самая желанная изо всех желанных девушек, образец совершенства сексуальности. Она плывет на большом круизном корабле и тот попадает на рифы и тонет в Карибском заливе. Она выплывает вместе с моим приятелем Джедом. Только два выживших. Они выплывают на пляж, волны омывают их пеной, одежда порвана, почти голышом, и они смотрят в глаза друг другу с нарастающей готовностью к их уникальному одиночеству, и любовь настигает их как упавший на голову кокос. Они влюбляются как сумасшедшие. К счастью, остров полон низко свисающих плодов и свежей воды, и устрицы и рыба просто запрыгивают сами в их плетеные корзины, и пропитание становится им легким и у них оказывается много времени для того чтобы проводить вместе и заниматься такой бурной любовью которую мне кажется встретишь только при приближении апокалипса. Через неделю после всего Джед говорит, Трипп?

Ааа. Хммм. Да, мой ароматный жеребчик.

Могу ли я попросить тебя.

Конечно, мой сверлильный станок. Что угодно. Для тебя.

Можешь поносить мою ковбойскую шляпу несколько дней?

О да, конечно же!

На следующий день он говорит, Триппа?

Да, Обнимашка?

Могу ли я попросить тебя.

Все что хочешь мое сладкое манго.

Можешь углем нарисовать себе усы?

Хммм. Для тебя, мой большой Спермяк, что угодно.

На следующий день они занимались любовью все время отлива. Они садятся на скамейку из черепаховых панцирей и смотрят на грозу проходящую над лазурной водой, Триппа все еще в шляпе и с усами, и Джед говорит, Милая?

Да Обняшка.

Ээ, можно я тебя назову Джо?

Ну, аа конечно, ты моя глубоководная акула.

Джед хватает ее и трясет за плечи.

Джо! орет он. Джо! Джо! Я ***** Триппу Сандс!

Все еще смеюсь от этой шутки. Не могу удержаться но приходят на ум я и Бангли хотя это совсем не забавно. Он хочет чтобы я был Джо и он смог бы показать другому как здорово он выживает. Якручу на ***** все это говно с выживанием, я же ведь, Хиг? Он никогда не рассказывал мне о своем воспитании за исключением того что это не то что ты думаешь, но я полагаю что на его мать, если у него она была, было тяжело произвести хоть какое-нибудь впечатление.

Ну. Похоже на то. Я говорю это Джасперу который сдвинулся так что его голова свесилась вниз с Вальдеса но все так же храпит. Я кладу мою ладонь на его ребра и чешу.

Ну что полетели.

***

День клонится к концу, мое самое любимое время после рассвета. Я заправляюсь топливом. Насос работает от солнечной батареи. Раньше пользовался аккумулятором и трансформатором но батарея сдохла потому я провел провод прямиком к трансформатору и теперь могу заправляться лишь когда сияет солнце. У меня есть ручной насос когда нужно, но легче по-другому. Я заполняю баки с лестницы, через отверстия отвинченных крышек на каждом крыле, и совсем нет никакого удовольствия стоять на земле и качать ручным и следить за уровнем топлива, и в то же время надо карабкаться вверх и смотреть вниз в отверстия. Я могу приблизительно посчитать и довольно точно, но всегда гораздо легче просто стоять там и нажимать на спусковой крючок насоса и слушать электрический гул и щелчки цифр крутящихся на счетчике как раньше было с автомобилями.