Побасёнки на экране
Шрифт:
О съёмке и монтаже я подробно писал в своей книге «Из личной кинопрактики», отрывки из которой вы можете найти в конце, после моих литературных предложений. А теперь…
Перекур
Этюд
Из
Встречаются они возле двери, на которой привинчена табличка «Курительная».
Они входят в эту курительную комнату. Мрачное закопчённое помещение. Железные стулья, окурки вокруг урн, никогда не мытое окно.
– Не пошёл на обед? – спрашивает сухопарый и распечатывает пачку «Беломора».
– Диета… – отвечает тучный, набивает свой полированный, хорошо обкуренный бриар Патерсона ароматным табаком из резинового кисета, долго раскуривает газовой золочёной горелкой.
Сухопарый на старинный манер сминает «гармошкой» бумажный мундштук беломорины, прикуривает от дешёвой зажигалки.
Пауза.
– Хорошо выглядишь, – говорит тучный.
– Свято блюду завет родного отца… – отвечает ему сухопарый. – Сто грамм водки и хвост селёдки в обед каждый день…
– Смолоду?
– С сорока пяти… Ты был в Москве? – спрашивает сухопарый. – Встречал кого-нибудь из наших?
– Встречал… – вспоминает тучный. – Феликса…
– Какого Феликса?
– Да этого… как его… дай вспомнить..
– Радыгина?.. Он не наш…
– Нет… Давай по порядку, – говорит тучный. – «А»… На «а» нету… «Б»… На «б» был Балясников…
– Но он не Феликс, – возражает сухопарый.
– Да… Поехали дальше – «В»… Нету… «Г»… Это был не Гаврилов… «Д»… – Ароматный дым из трубки обволакивает тучного научного сотрудника.
– На «д» не было, – помогает ему сухопарый. – «И»… Кто у нас был на «и»?
– Никого… «К»… Много на «к» – Кудояров, Кугель, Кастриди… Не то… Я в Москве их не встречал. «Л»… Нет, не Либерман… «М»… Дошли до середины.
– Давай, я быстрее, – докуривает свою папиросу сухопарый. – «Н» – не было… «О» – не было. «П» – Парижанян был в Москве?
– Нет.
– «Р» – только один Рашевский.
– Он!!! – радостно восклицает тучный. – В Москве я встретил Рашевского!
– Но он не Феликс! – разводит руками сухопарый.
– А кто? Как его зовут?
– Забыл… Но точно – не Феликс.
– Тогда давай с начала… – тучный наслаждается своей патерсоновской трубкой. – Я буду называть буквы, а ты перечисляй имена.
– Давай… – соглашается сухопарый, обжимает и закуривает вторую беломорину.
– «А».
– Андрей, Алексей, Александр… Не то!
– «Б».
– Борис…
– «В».
– Вениамин, Владимир, Василий… Не то!
– «Г»…
– Геннадий, Генрих, Гаврила… Совсем не то!
– «Д»…
– Дмитрий, Давид, Даниил… Не было таких.
– «И»…
– Иван, Илья, Исаак… Нет.
– «К»…
– Был Константин, но не Рашевский.
– «Л»… Может, Леонид?
– Нет… Не было Леонида.
– «М»…
– Михаил,
Матвей… Нет, не он.– «Н»…
– Николай, Никита… Может, он Никита?
– Нет, он не Никита… «О»…
– Рашевский не Олег.
– «П»…
– Тем более не Павел и не Пётр.
– «Р»… Роман? Родион? Рустам? – включил свою память тучный научный сотрудник.
– Какой он Рустам?!! Ты ещё скажи – Мухамед! – возражает сухопарый научный сотрудник. – Даль ше «С»…
– Сергей – не то, Семён – не то, Соломон – тем более.
– «Т»…
– Никого на букву «т». А там уже – Устин, Фёдор, Феликса мы проверяли, Харитон, Чарльз, Шамиль, на «ща» имён у русских не бывает, дальше – мягкий знак, твёрдый знак, «ы». – Тучному надоело это занятие. – Хватит!
– Нет, надо закончить, – настаивает сухопарый. – «Э» – это Эдуард, «Ю» – это Юрий. «Я» – это Яков… Всё не то!
Русский алфавит закончен. Повисает пауза.
– Ярослав! – вдруг радостно восклицает тучный. – Рашевского зовут Ярослав!!!
– Тьфу!!! – с досадой говорит сухопарый и бросает в урну окурок. – С конца азбуки надо было начинать!
Стайка конторских девиц с сигаретами и зажигалками в руках вбегает в курительную комнату.
Помещение наполняется дымом.
– Девочки, – сухопарый обращается к весёлой компании, – курить – здоровью вредить… Вы хотите похудеть, а потеряете память!
После этих слов сухопарый решительно выходит из курительной комнаты.
Высота
Стройная красивая девушка Кристина подходит к старому пятиэтажному дому, убеждается в правильности номера – 9 и набирает на единственной облупленной входной двери «код доступа».
– Да-а-а… – секунд через пять слышится весёлый мужской голос.
– Владик, я пришла…
– Умница! Иди на самый верх… Лифт не работает… Я пришлю за тобой Марусю.
Щёлкает автоматический замок, и Кристина оказывается в плохо освещённой «парадной», как говорили прежде. Лифт действительно не работает. Кристина делает несколько шагов по лестнице, и тут к ней подбегает сверху весёлая приветливая овчарка.
– Маруся, Марусечка… – радуется Кристина. И они вместе начинают путь наверх.
Они преодолевают пять этажей, до которых тянется сетка неработающего лифта. И тут обнаруживается, что в доме есть ещё шестой этаж-то ли чердак, то ли мансарда. Короче, обитель художника Владика. Туда тянется последний лестничный марш без перил, не шире метра, нависший над чёрной пропастью лифтовой шахты.
Маруся на своих четырёх лапах спокойно продолжила путь и очень удивилась, когда Кристина замерла на пятом этаже в полном оцепенении.
Вынув мобильник и набрав номер, Кристина решительно говорит:
– Владик, я ухожу!
Он тотчас же вылетает на лестничную площадку.
– Всё накрыто! – кричит он. – Умоляю, Кристина!!!
– Дальше я не пойду…
– Почему, дорогая?
– Я боюсь высоты.
– Но я же послал за тобой Марусю!
– У меня нет четырёх лап…
– Но ты же можешь встать на четвереньки! – кричит Владик сверху.