Победа разума

К ним подошел метр с телефоном в руке.

Вас к телефону, мадмуазель.

– Кто это, интересно, пронюхал, что я здесь? Мужчина, женщина?

– Мужчина.

– О, ля-ля … Алло … что ты, право, взбеленился? … да, случайно, а что? … не смей, я тебе этого в жизни не прощу …Это мой жених. Шестым чувством разнюхал, что я здесь с мужиками. Идет сюда качать права с двумя своими дружками.

– Ну, нам пора. Сёма, плесни мне еще рому, а то что-то не забирает.

– Вы бросаете Семена одного?

– Он справится, Маша, будьте спокойны. Пока, Сема, до встречи – Роберто уже застегивал пояс.

– Пока. Прощай, нет, до свиданья, Пет.

– До свиданья, Семен.

Роберто и Петерс ушли.

– О, явились.

К ним направлялись трое мужчин. Семен встал, демонстрируя свой высокий рост. Драться не хотелось.

Вас, молодой человек, мы в упор не видим. Мы пришли забрать Машу.

– Маша, он действительно твой жених?

– А то?

– В таком случае, разрешите откланяться, господа. Отдыхайте, все оплачено.

Остаток дня проходил на редкость спокойно. Звонков было мало. Он сидел в кабинете и делал вид, что работает.

Господин вице-президент, к вам посетители.

Такое обращение Шарлоты означало: «Внимание, что-то необычное».

– Пусть заходят.

Их было шестеро, точнее – два человека и четыре охранных робота. Двое против одного.

– Чем могу быть полезен, господа?

– Внутренняя полиция Управления, следуйте за нами, господин Яронский.

– Предъявите, пожалуйста, документы.

Сопротивляться было бесполезно.

– Не будем беспокоить вашу секретаршу, пойдем нашим трансфером.

Комната, куда они прошли трансфером, была пуста, только посреди нее одиноко стояло кресло. Два робота встали у дверей, два – за спинкой кресла.

– Присаживайтесь, господин Яронский. При всем моем уважении к вам, я не могу отменить приказ. Сейчас мы сделаем вам укол. Компьютер вычислил для вас оптимальную дозу – двадцатикратную смертельную. Я уменьшил до десятикратной, – это все, что я могу для вас сделать.

– И на том спасибо.

Его привязали к креслу и ввели наркотик в вену. И не важно, кто ты, – сейчас они сделают с тобой все, что захотят. Комната стала наполняться мерцающим розовым светом. Всполохи света становились все ярче, и вдруг около двери на шаг впереди роботов появилась Маша в ярко красном длинном плаще. Оба мужчины выхватили плети и ударили по ней термальными зарядами. Одновременно сзади ее оба робота шагнули вперед. От ударов плетей Маша просто закрылась плащом, потом молниеносно обернулась к роботам. Семен не уловил ее движения, но оба робота покатились по полу как пустые консервные банки.

– Он здесь, живой – сказала Маша в пустоту.

– Высылаю к тебе подкрепление.

Семену почудилось, что это был голос Габи. Сзади Маши возникли три ее утренних ухажера, тоже одетые в красные плащи. Красный свет застилал глаза, очевидно Семен терял сознание. Сквозь кровавую пелену он едва различил, как роботы из-за спинки кресла метнулись к Маше, как Маша полоснула по ним ребром ладони, и несокрушимая броня роботов превратилась в груду металлолома. Это было похоже на схватку двух молний. Ему показалось, что появился еще кто-то, нагнулся над ним, и он увидел глаза Габи, горящие голубым демоническим светом.

– Доставьте его ко мне, немедленно – понял он по ее губам.

Какая чудесная галлюцинация!

Сознание медленно возвращалось. Он, кажется, лежал в постели. Слабость была бешеная. Десятикратная смертельная доза в вену – это тебе не фунт изюма. Скажи спасибо дяде, – после двадцатикратной он мог бы вообще не проснуться. Было очень стыдно и не хотелось открывать глаза.

– Семен, ты проснулся? – спросил женский голос.

Он открыл глаза. Перед ним сидела Маша в длинном красном плаще. Продолжение галлюцинаций, – вторая серия. Картина была абсолютно реалистична. Он лежал на кровати в той самой одежде, в которой ему сделали укол, только рукав рубашки не был закатан. Семен сел на кровати. Комната была совершенно не знакомая. Может ли совсем не знакомая обстановка привидеться в галлюцинации? Что будет, если он дотронется до Маши? Кажется, в галлюцинациях воспроизводятся тактильные ощущения.

– Он проснулся. Целехонек – сказала Маша, обращаясь к кому-то невидимому для Семена.

– Сейчас буду у тебя – послышался чей-то голос.

Появилась Габи, не вошла, а именно появилась. Красный плащ удивительно шел ей, оттеняя ее светлые волосы и голубые глаза.

– Спасибо, Маша, ты так рисковала.

– Не стоит, пустяки. Так я пошла?

– Иди, конечно. Еще раз спасибо.

– Да, не за что.

Они разговаривали так, будто в комнате кроме них никого не было. Интересно, эти женщины, порожденные его больным воображением, видят его или нет?

– Эй, милые дамы, здесь есть еще и я. Вы меня слышите?

Маша исчезла, а Габи подошла к нему.

– Сёма, милый, как ты себя чувствуешь?

Вне всяких сомнений это была Габи, его Габи.

– Где я?

– У меня.

– Я ничего не понимаю. Где это у тебя?

– У красных плащей.

– У красных плащей? Но красные плащи это миф!

– Может быть, для вас мы и миф, только я – руководитель красных плащей.

– Ты – руководитель красных плащей?! Постой, постой. Ты же родилась на NT-3461. Я помню тебя ребенком. Там ты учишься в консерватории.

– Все верно.

– А наши первые встречи? Ты так убедительно играла роль простой деревенской девушки. Зачем ты так меня дурачила? И этот фарс с инопланетянином, твой деланный испуг – я искренне верил тебе.

Габи встала перед ним на колени.

– Прости, Семен, но тогда тебе был необходим шок для того, чтобы ты обрел самого себя.

– Ты была в сговоре с ними?

– Клянусь, я ничего не знала и думала, что они настоящие бандиты, а, когда твой голос вызвал сейсмические явления, я действительно за тебя испугалась, и меня начало знобить. Почему я не созналась во всем потом? Я боялась, что, если ты узнаешь правду, ты разлюбишь меня. Прости меня, если можешь.

Габи положила голову ему на колени. Если это и галлюцинация, то она более реальна, чем сама жизнь.

– Я отвечу твоими словами – Дай мне придти в себя.

– Мне уйти?

– Нет, Габи, дорогая, не уходи. Я люблю тебя, и мне не важно, кто ты – предводитель красных плащей или деревенская девчонка. Я люблю тебя такой, какая ты есть.

Он встал и поднял ее с колен. Она прижалась к нему, и он почувствовал, что она плачет.

Они летели над городом, утопающим в зелени. Полет получался как бы сам собой.