Победа века

Пораженные, онемевшие, мы дожидались своей очереди, чтобы переправиться через вздымавшуюся от взрывов снарядов и бомб Волгу. А Сталинград между тем вспыхивал то белым, то желтым, то красным огнем, свет и тьма скачками сменяли друг друга.

— На переправу! — слышится команда…

…На нашем участке немцы захватили часть поселка и без конца продолжали атаковать. Ливень бомб, снарядов, мин. Все горело, рушилось. Облако кирпичной пыли, дым, копоть, сомкнувшись, накрывали кварталы. Мы отражали одну атаку за другой, потеряв счет времени.

Как потом выяснилось, противник на этом участке решил выйти к Волге. Наши соединения, оборонявшие поселки Красный Октябрь и Баррикады, понесли большие потери и не в состоянии были оказать существенного сопротивления. Немцы, перебросив дополнительные силы, рассчитывали в оставшиеся дни сентября захватить завод «Красный Октябрь». Сюда и прибыла наша 193-я дивизия, сформированная на Южном Урале.

Дивизия сразу же с выходом на правый берег с 4 час. 00 мин. 28 сентября развернула наступление. Особенно упорное сопротивление противник оказывал в районе зданий фабрики-кухни, бани и школы. Отбивая яростные контратаки пехоты и танков под сплошными налетами вражеской авиации, части дивизии к исходу дня вышли на западную окраину поселка Красный Октябрь.

30 сентября. С утра немцы открыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Затем появилась авиация. Фашистские стервятники пикировали прямо на нас. Стоящие на путях цистерны с нефтью загорелись. Одна из бомб разорвалась так близко, что мой «максим» был превращен в кусок металла, а меня засыпало землей обрушившегося окопа. Товарищи откопали. Мне повезло. Отделался легкой контузией и царапинами.

Пять батальонов фашистов было разбито в этом бою. Но и наши роты сильно поредели.

Ночью было поспокойней, но никто не спал. Чутко сидели в окопах. Под утро стали занимать исходный рубеж севернее фабрики-кухни, расположенной на территории поселка. С рассветом все началось сначала…

Ночью был получен приказ: наша пулеметная рота переходит на позиции 895-го стрелкового полка, который тогда действовал на главном направлении. И мы вместе заняли оборону на фабрике-кухне. Это одноэтажное здание с большими окнами, расположенными на север и на юг, имело форму буквы «Т». Крыша фабрики сбита снарядами, и все деревянные постройки сгорели. Метров за пятнадцать от фабрики стояла полуразрушенная котельная, в которой чудом сохранились два котла с остатками воды. Нам сказали: фабрика-кухня — опорный пункт, назад ни шагу.

— Теперь заживем, — шутили бойцы, — не только поближе к кухне, а в ней самой.

И не знали мы тогда, что фабрика-кухня будет для многих последним в жизни прибежищем.

Передышка была недолгой. Немцы опять повели сильную артподготовку. Рушился верхний этаж, но в подвале, за толстыми кирпичными стенами, можно было еще спрятаться.

Едва кончилась артподготовка, как немцы сразу же пошли в атаку. Мы рассредоточились. Бочкарев залег с ручным пулеметом в котельной, Карпов и я — с пулеметами у окон фабрики, Кобелев, Бутаков, старший сержант Грибель, младший сержант Шапошник, Топорков и Мухин с винтовками и автоматами — в развалинах с северной стороны. Немецкие танки шли по лощине, минуя нас. Их было до десятка. Нам пришлось отбиваться от автоматчиков. Казалось, не будет им конца. Наш дружный огонь заставил их залечь и не давал подняться.

Я стрелял до тех пор, пока вода в кожухе не нагрелась до кипения. Все заряженные ленты были израсходованы. И в этом бою нам удалось удержать занимаемые позиции, а фашисты отошли с большими потерями.

…И снова день, похожий на предыдущий, и снова ночь, напоминающая минувшую. Счет времени ведем от одной отбитой атаки до другой, а их — по нескольку в сутки.

На наш участок снова приходится массированный удар гитлеровцев. Не сгибаясь, во весь рост идут пьяные фашисты. На ходу отчаянно, бесприцельно стреляют. Роты, занимавшие оборону у фабрики-кухни и около бани, смяты, часть людей отошла к котельной и отбивается. Исход боя снова решила рукопашная.

13 октября вечером из контрольного пункта полка комбату сообщили, что утром немцы начнут решающее наступление по всему фронту. А фашисты кричали нам из своих окопов: «Рус! Завтра будешь буль-буль Вольга!»

«14 октября и последующие пять дней, — пишет в своих воспоминаниях генерал В. И. Чуйков, — были для нас наиболее тяжелыми за всю сталинградскую эпопею. Не выстояв в эти дни, мы оказались бы опрокинутыми в Волгу, а Сталинград был бы захвачен немцами».

Осталось нас очень мало. Но мы помнили приказ: ни шагу назад. И когда утром началось наступление, наши поредевшие ряды не дрогнули…

Несмотря на все наши усилия, к середине дня немцы взяли котельную. Только одному красноармейцу удалось выбраться из нее живым. Без котельной мы были обречены: там остатки спасительной воды. Но атаковать нечем. Комбат послал связного с донесением. Часа через два к нам пришли на помощь автоматчики, их было не более десяти. Принесли патроны, гранаты, бутылки с горючей жидкостью. С криком «ура» мы бросились отбивать котельную. Завязался бой, немцы отступили.

Под вечер они снова пошли в атаку и опять вынудили нас уйти из котельной. Собравшись на фабрике-кухне, мы подсчитали свои силы. Их было совсем мало. Подобрали последние патроны и гранаты. Воды и продуктов не осталось совсем. Яму со спасавшей нас жижей окончательно завалило.

Рано утром немцы стали забрасывать нас гранатами. Мы укрылись в подвале. Тогда к одному из его окон они подогнали танк и стали стрелять в подвал из пушки. От близких разрывов у многих из ушей и носа пошла кровь, пороховой чад забивал дыхание. Казалось, никого не осталось в живых в удушливом газе и густой пыли. И фашисты пошли в очередную атаку.

Но мы были еще живы. Помню, как обрадовались случайно найденной гранате. Мы подсадили Бочкарева в окно, и сильным броском он точно метнул ее под гусеницу танка. Немцы не ожидали такого, даже не успели выстрелить по Бочкареву, лишь потом открыли беспорядочный огонь из автоматов. Но граната сделала свое дело. У танка лопнула гусеница, и он уже не мог больше двигаться.

Прошли сутки, вторые, третьи…

Много лет спустя в своих воспоминаниях наш комдив Ф. Н. Смехотворов напишет:

«Особенно ярко проявились героизм, стойкость и мужество бойцов дивизии в бою за здание фабрики-кухни. Восемь бойцов 184-го пулеметного батальона — Виктор Карташев, Алексей Бочкарев, Виталий Бутаков, Аркадий Мышкин, Борис Кузнецов, Сергей Кобелев, Михаил Петухов и Василий Пьянков — в течение пяти суток, окруженные со всех сторон гитлеровцами, без пищи и воды вели бой с превосходящими силами противника. Они вышли победителями: опорный пункт — дом фабрики-кухни — не сдали, стойко обороняли его, пока не подошло подкрепление. Они отбили все атаки немецко-фашистских захватчиков. В этом неравном бою особенно отличился пулеметчик сержант Виктор Карташев. Он один уничтожил более 50 гитлеровцев».

21 октября фашисты в который уже раз отобрали котельную. Мы снова лишились воды. Вечером решили во что бы то ни стало вернуть ее и закрепиться там. С ходу ворвались в ее развалины. Лицом к лицу я столкнулся с фашистом. На секунду мы оба растерялись от неожиданности. Но я успел выстрелить первым. Между тем пули засвистели над моей головой и защелкали по стене. Следующая очередь ударила около моих ног. Я упал за груды щебня, но на этот раз пуля нашла меня, пробила правую ногу. От боли я потерял сознание.