Победит лишь один

Роман жадно вбирал все, что давала ему Кэролайн. Они опустились на влажный песок. Небо уже полиловело, и на нем появились звезды. Роман придавил Кэролайн своим телом, вжимая ее в песок.

Когда набежала очередная волна, Кэролайн охнула от неожиданности. Вода была теплой, и вечерний ветер остужал кожу. Ее соски тут же напряглись и уперлись в тонкую ткань платья. Когда она вздрогнула, Роман приподнялся и вопросительно посмотрел на нее.

Что бы он ни хотел спросить, все забылось. Его взгляд скользил по телу Кэролайн. Мокрое платье очерчивало каждый изгиб, каждую выпуклость и ложбинку. Взгляд остановился на груди. Роман быстро расстегнул ее платье и прижался теплыми губами к груди.

Кэролайн изогнулась, вздыхая от сладостных ощущений. Как ей этого хотелось, как она скучала по поцелуям. Ей удалось насладиться страстью в Лос-Анджелесе, но та ночь была слишком короткой.

Теперь же она вела себя как безумная: извивалась, стонала, прижималась к Роману. Лишь бы он не передумал. Лишь бы ничего не разрушило их притяжения.

Она приподняла бедра навстречу Роману, чувствуя, как он в ответ напрягся.

– Я хочу тебя, – едва прошептала она, и Роман скользнул языком по ее чувствительному соску. – Пожалуйста, Роман.

Он поднял голову, и они смотрели друг на друга несколько мгновений; потом он наклонился и со стоном поцеловал ее. Кэролайн обвила Романа руками, прижимаясь к нему всем телом в страхе, что тот передумает.

Роман скользнул рукой вниз по ее бедру и расстегнул платье до конца, распахнув его и обнажив Кэролайн перед его жадным взором.

– Кэролайн… – сипло произнес он. – Как же я хочу тебя.

От желания в его голосе сердце Кэролайн застучало еще быстрее. Притяжение между ними – неизбежное, неустанное, бесконечное – существовало несмотря ни на что.

Кэролайн потянулась, чтобы снять с Романа футболку.

– Возьми меня, я твоя, – прошептала она.

Почти рыча, Роман стащил с себя футболку. Еще мгновение, и он освободился от шортов и разделался с трусиками Кэролайн. Приподняв ее бедра, он вошел в нее одним сильным движением.

Это было сумасшедшее, великолепное единение. Они поднимались и опускались, словно волны, пока их тела сливались друг с другом. Кэролайн вскоре достигла пика, и Роман последовал за ней: он замер на мгновение, и его хриплый крик эхом отразился в шуме волн.

Кэролайн не отпускала его, боясь, что он уйдет раньше, чем она соберет свою разбитую душу в единое целое. Роман тяжело дышал, словно долго бежал. Он приподнялся, но Кэролайн все еще держала его, пока он поворачивался, и они оказались на боку, глядя друг на друга.

Роман потянулся к Кэролайн и заправил за ухо мокрые прядки волос. Жест был настолько нежным, что сердце ее сжалось, словно попало в тиски. Ей столько всего хотелось сказать, но ей было страшно, и она молчала.

– Ты поработила меня, – мягко сказал Роман, – столькими способами.

– Я не хотела.

– Ты никогда не хотела, но это произошло.

Кэролайн прикоснулась ладонью к его щеке:

– Думаю, это взаимно, Роман. Я никогда не переставала думать о тебе.

Он поцеловал ее ладонь:

– Я хочу, чтобы ты и наш сын были в моей жизни. Я хочу, чтобы это было так, Кэролайн.

– Так и будет. Как-нибудь мы справимся.

Позже они лежали в постели, и ни одного звука, кроме шума волн и бамбуковой «музыки ветра», не нарушало тишину. Кэролайн ожидала, что они разойдутся по своим комнатам. Чувства между ними по-прежнему были очень хрупкими, напряженными, и она не думала, что Роман захочет разделить с ней постель.

Но она оказалась не права.

Роман повел ее к себе, они приняли душ, смыли с себя песок и рухнули в постель, над которой была натянута москитная сетка.

На этот раз они любили друг друга медленно и сладко, так что сердце Кэролайн разрывалось от нежности и боли…

– Я люблю тебя! – выкрикнула она на волне оргазма.

Роман не ответил ей, хотя ее имя сорвалось с его губ.

Кэролайн не могла уснуть и выбралась на веранду, где устроилась в большом кресле. Она надела футболку Романа и теперь вдыхала его аромат.

Поудобнее улегшись на подушки, Кэролайн наблюдала, как волны белыми барашками набегают на берег. Луна была уже высоко, и море будто светилось изнутри. Чтобы не замерзнуть, Кэролайн поджала ноги и скрестила руки на груди.

– Что ты здесь делаешь? – Голос Романа был хриплым ото сна.

Кэролайн обернулась, и внутри ее все очнулось при виде его обнаженного торса и бедер. Он вышел на веранду без одежды, и теперь Кэролайн вздрогнула уже не от холода.

– Я не могла уснуть, – ответила она.

Роман сел рядом и обнял ее. Он был теплым, и Кэролайн сразу же прижалась к нему.

– Хочешь поговорить?

Кэролайн закрыла глаза и прижалась губами к его плечу:

– Тут не о чем говорить.

Роман поднял ее подбородок и посмотрел в глаза.

Кэролайн задрожала от мысли, что Роман может на самом деле любить ее, как прежде. Возможно ли это? Случится ли такое когда-нибудь? Или она снова морочит себе голову, готовясь к еще большему провалу в своей жизни?

– Но что-то же должно быть.

Кэролайн вновь опустила голову:

– Я волнуюсь о многих вещах, Роман. Ни одной из них я не хочу уделять эту ночь.

– А о чем ты тогда хочешь поговорить?

Его глаза были двумя огоньками в ночи, и Кэролайн знала, что лежит за этим таинственным взглядом.

– А что, если я не хочу говорить? Что, если я хочу лишь чувствовать?

Роман улыбнулся:

– Это можно устроить, солнышко. Но сейчас я хотел бы поговорить.

Она вздохнула. Как она может рассказать обо всех своих чувствах?

– О чем? Ты уже все знаешь.

Его улыбка угасла, и сердце Кэролайн дрогнуло.

– Не все, Кэролайн. Я бы даже сказал, что многое пропустил.

Кэролайн крепко обняла Романа. Она рассказала ему об отце, о «Салливан», но этого было мало.

– У меня есть детские фотоальбомы и видеозаписи. Я понимаю, это не то же самое, но я хочу показать их тебе, когда мы вернемся в Нью-Йорк.

Роман отвернулся от нее, и Кэролайн захотелось заплакать. Между ними по-прежнему все было так хрупко, и в любой момент могло развалиться. Роман повернулся к ней, и его глаза блестели в темноте.