Победить страх

– Нет, конечно, пожалуйста. Так, значит, это не турист?

– Пока не знаю, – ответил Лукас. – Но как только я получу более подробную информацию о нем, я обязательно свяжусь с вами, – прибавил он приятным голосом.

Берджес рассмеялся и, поднявшись, отправился вслед за помощником шерифа, жестом пригласившим его в соседнюю комнату.

Возвращаясь в конференц-зал, Лукас был настолько погружен в свои мысли, что даже не слышал, как Джейлин и Уайат идут за ним. Когда напарница обратилась к нему с вопросом, он, вздрогнув, удивленно обернулся.

– Похоже, он? – повторила вопрос Джейлин.

– Возможно, – немного помолчав, ответил Лукас. – Внешность, фиглярство… Такой может иметь на меня зуб, но внешне этого не покажет.

– Люк, кто это?

– Непонятно, что его заставило, – заговорил он тихо, словно ни к кому не обращаясь, – убивать, да еще с такой жестокостью? Он сам был жертвой. Он сильно страдал, я точно знаю. Он потерял… Да, потерял. Я потерял. Может быть, как раз в этом-то все и дело? Я не смог вовремя найти ее. Он во всем винил меня. Я должен был отыскать ее, ведь в этом и состоит моя работа, но не смог и этим нанес ему глубокую рану. Он сильно переживал. И вот теперь он мстит мне.

Джейлин и Уайат в оцепенении слушали бормотание Лукаса.

– Ты о ком? – громко спросила Джейлин.

Лукас посмотрел на нее так, как будто впервые увидел, вернувшись из забытья.

– Пять лет назад, сразу после того как я поступил в спецподразделение, Бишоп поручил мне отыскать одну девочку из Лос-Анджелеса. Ей было восемь лет, звали ее Мередит Гилберт. Утром она ушла в школу, но домой не вернулась.

– Ты нашел ее?

– Через несколько недель. Слишком поздно. – Он понурил голову. – Ее семья прошла через ад. Ее отец возглавлял фирму по продаже недвижимости, считался некоронованным королем этого бизнеса. Журналисты не давали прохода ни ему, ни его жене – постоянные фотографии в газетах, телерепортажи… Спустя полгода мать девочки наложила на себя руки. Отец…

– Что с ним? – спросил Уайат.

– Когда-то он занимался строительством. Строить он умеет, я в этом совершенно уверен. Выглядит он именно так, как его описал журналист, и действительно часто обращается к собеседнику именно так: «малый».

– Значит, он, – резюмировала Джейлин. – Мы попали в точку. Люк, он здорово ненавидит тебя, раз считает виновным в смерти его дочери и жены. Пять лет он планировал месть, истратил кучу денег. Он опасен – мало того что он знает строительство и механику, он знает, как оперировать недвижимостью. Наверняка он заранее здесь все подготовил. Он даже подкупил Лео Тедеско. Естественно, он ничего не пожалеет ради того, чтобы добиться своей цели.

– Клянусь, он ни разу не обвинил меня ни в чем. – Лукас мотнул головой, будто стряхивая с себя задумчивость, и обратился к Джейлин: – Нужно немедленно проверить, как жил Эндрю Гилберт после гибели его дочери и жены. Кстати, у него есть сын, первый ребенок, намного старше дочери. Я ни разу не видел его, наверное, он был в школе, когда я заходил к ним.

– Я сейчас же пойду звонить в Квонтико. – Джейлин направилась в офис шерифа.

Лукас вошел в конференц-зал и сразу же почувствовал тревогу.

– Послушайте, а где Сэм? – спросил он у Меткалфа, следовавшего за ним. – Когда я уходил, она оставалась здесь.

– Я не видел, чтобы она выходила из здания, – ответил Уайат.

Тут в зал вбежала Кейтлин – бледная, дрожащая. Лукас посмотрел на нее и почувствовал, как внутри у него все похолодело.

– Сэм! – задыхаясь, крикнула Кейтлин. – Скорее, она в подвале.

Едва Саманта коснулась аквариума и гильотины, как сразу же…

Словно тяжелая штора, опустившись, отрезала ее от реального мира, и она погрузилась во мрак и безмолвие. На мгновение она ощутила, как неведомая сила вдруг подхватила ее и понесла куда-то. Свистел ветер, тело сдавливало так, словно она летела на громадной скорости.

Затем наступила абсолютная тишина и ощущение страшной пустоты и холода. Невесомая и, как ей казалось, бесформенная, она повисла в ледяном пространстве между миром людей и тем, что находится за ним.

Как обычно, ей не оставалось ничего другого, кроме как дожидаться того, что она увидит в ярких вспышках, когда мозг ее, настроившись на нужную частоту, начнет улавливать незнакомые звуки и образы, и они обволокут ее, увлекая в странное подобие фильма.

Однако на этот раз ничего такого не произошло.

Перед ее внутренним взором замелькали знакомые картины ее собственного прошлого – яркие, отчетливые и безжалостные.

Вот он избивает ее. Сначала кулаком, потом ремнем, потом плетью. Затем он тушит об ее руку сигарету. Больнее всего было, когда он хватал ее и бил о стену, об углы мебели. Она болталась в его руках, как тряпичная кукла. Он неистово орал ей в лицо:

«…скотина тупая…

…пустышка…

…уродина…

…и не подохнет же…

…зачем ты только родилась…»

Страшная боль пронизывала все ее маленькое тельце. Она не могла держаться на ногах. Кое-как доползая до своей кроватки, дрожащая от страха, с трудом сдерживающая слезы, она забивалась под одеяло и, уткнувшись в подушку, беззвучно рыдала. Больше всего она не хотела, чтобы он слышал ее плач.

Но до кроватки после побоев она добиралась редко, чаще он хватал ее за воротник платья и бросал в крошечный темный чулан, где оставлял на долгие часы. Иногда до самого утра…

Память о перенесенном ужасе зашевелилась внутри Саманты, обдала холодом. Жуткая картина сменилась другой. Она увидела перед собой мужчину, которого никогда не встречала раньше. Высокий, сильный, он стоял, положив мощную руку на открытую дверь джипа. Казалось, он смотрит куда-то мимо Саманты.

Вдруг он нагнулся и протянул другую руку в салон машины, чтобы взять лежащий на сиденье пистолет.

Он навел его на Саманту и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела оглушил ее, в глаза сверкнуло пламя, а в грудь ударила пуля. На губах ее появились кровавые пузыри, она открыла рот, чтобы закричать, но из горла доносилось только слабое бульканье. Она жадно хватала воздух…

Мужчина что-то сказал, но она его уже не слышала. Тьма начала поглощать ее. Казалось, уход в нее длился целую вечность, а может быть, и всего несколько секунд. Она не знала. Ей вдруг все сделалось безразлично. В эту секунду мрак, безмолвие и холод лимбо начали отступать от нее.

– Сэм!

Ее пошатывало, ей было очень больно и холодно. В окутанном странным туманом мозгу мелькнула мысль о том, что он никогда больше не согреет ее. Возможно, никто не согреет… Никто…

– Сэм!

Она почувствовала свое тело, поняла, что вернулась, и медленно открыла глаза.

– Что? – спросила она, едва шевеля губами, и сама дивилась странному звучанию своего голоса.

– Как ты нас напугала! – Лукас выглядел сильно встревоженным.

– Я? И как же?

Он показал ей платок в пятнах крови и резко ответил: