Победитель остается один

Он принял любовь девочки. Он стал орудием Бога, пославшего его, чтобы избавить Оливию от мрачного будущего. А теперь уже она помогает ему двинуться дальше.

Игорь сознает: при всех предосторожностях не исключено, что он чего-то мог не учесть и не предвидеть, и миссия его может быть прервана, прежде чем он доведет ее до конца. И все равно не стоит сетовать и бояться: он сделал что мог, он действовал безупречно, а если Господь не хочет, чтобы он довершил свою работу, и ничего не остается, как принять Его волю.

Отвлекись. Поболтай с этими девушками. Расслабь мышцы перед тем, как напрячь их для последнего удара – так он будет нанесен вернее. Габриэла – та самая, что сидела в баре одна, когда он пришел в отель, – пребывает в полнейшей эйфории и каждый раз, когда появляется гарсон, ставит ему на поднос свой бокал – даже если успела выпить не больше половины – и берет с подноса следующий.

– Шампанское должно быть ледяным!

Ее настроение мало-помалу передается и ему. По ее рассказам он понял, что она получила роль в фильме, как он будет называться и что это за роль, и сама не знает, но уверяет, что «самая главная». Режиссер известен своим непревзойденным искусством отбирать хороших актеров и находить хорошие сценарии. В главной мужской роли будет занят актер, которого Игорь видел и любит. Услышав же имя продюсера, он кивает, как бы давая понять: «Да-да, я знаю его», – но угадывает, что понято это будет как: «Я не знаю, кто это, но не желаю прослыть невеждой». Габриэла говорит без умолку о гостиничных номерах, заполненных подарками, о красной ковровой дорожке, о встрече на яхте, о том, какой строжайший отбор ей пришлось пройти, о планах на будущее.

– Вот в эту самую минуту тысячи девушек в этом городе и миллионы – по всему миру мечтают оказаться здесь, разговаривать с вами и рассказывать истории своей жизни. Мои молитвы услышаны. Мои усилия не пропали даром.

Вторая девушка не так оживлена и выглядит даже немного растерянной – ну да, она еще моложе и совсем неопытна. Когда она проходила по «коридору», Игорь, оказавшийся как раз за спинами фотографов, слышал, как выкрикивали ее имя и засыпали вопросами. Но здесь, на ужине, ее никто, вероятно, не знает: поневоле растеряешься и загрустишь, если сначала такой ажиотаж, а потом оказываешься оттесненной на обочину.

Инициативу сближения взяла на себя первая, разговорчивая девушка – это она решилась подойти и спросить, что он тут делает. Чувство неловкости вскоре прошло: Игорь знал, что не эти, так другие гостьи непременно подошли бы и познакомились, чтобы не выглядеть затерянными в этом многолюдстве чужаками-одиночками. И потому он поддержал разговор – а вернее, компанию, поскольку мысли его были сосредоточены совсем на другом. Назвав свое имя («Гюнтер»), он сообщил, что он – германский промышленник, занимающийся тяжелым машиностроением (эта сфера гарантированно никого здесь не могла заинтересовать), а сюда попал по приглашению друзей. Завтра улетает (что было в сущности правдой, хотя, конечно, пути Господни неисповедимы).

Услышав, что он не имеет отношения к кино и пробудет здесь, в Каннах, недолго, актриса едва ли не отшатнулась. Но вторая девушка удержала ее, сказав что-то вроде того, как, мол, интересно, знакомиться с новыми людьми. И они остались втроем: один ждал приятеля, который так и не пришел, другая – ассистента, который как сквозь землю провалился, а третья не ждала ничего и никого, кроме разве что толики мира в душе.

Все произошло очень быстро. Актриса заметила какую-то пылинку на лацкане его смокинга, стряхнула ее, прежде чем Игорь успел остановить ее, и удивилась:

– Ты что, куришь сигары?

Ладно, пусть думает, что во внутреннем кармане у него лежит портсигар…

– Да, после ужина.

– Хотите, поедем потом на яхту? Приглашаю вас обоих… Только сначала мне нужно найти моего ассистента.

Жасмин предлагает не торопиться. Во-первых, Габриэла только что заключила контракт и еще не скоро получит право окружать себя друзьями (или создавать «антураж» – как принято называть прихлебателей, толпящихся вокруг знаменитостей). Надо идти одной, как предписано правилами хорошего тона.

Актриса благодарит за совет. Проходит официант. Полупустой бокал шампанского ставится на поднос, полный с подноса снимается.

– Я, кроме того, посоветовал бы тебе и пить помедленнее, – говорит Игорь/Гюнтер.

Он мягко забирает у нее бокал и выплескивает его содержимое за перила.

Актриса сначала всплескивает руками в комическом отчаянии, но потом смиряется, поняв, что это для ее же блага.

– Знаешь, я так взбудоражена… – признается она. – Мне надо успокоиться. Может быть, угостишь меня сигарой?

– Мне очень жаль, но у меня осталась всего одна. Да и потом наука уже давно доказала, что никотин взвинчивает, а не успокаивает.

Сигара… Да, предмет, лежащий в верхнем внутреннем кармане, по форме напоминает толстую «гавану», но больше ничего общего с ней не имеет. Это глушитель – цилиндрик сантиметров десяти длиной, который навинчивается на ствол «беретты» – пистолет лежит в кармане брюк – и способен сотворить истинное чудо: превратить громкий «бах!» в чуть слышный «пуф-ф».

А все оттого, что вступают в действие простые физические законы: скорость пули немного замедляется при прохождении через несколько резиновых дисков с просечками, а выделяющиеся при выстреле пороховые газы заполняют полое пространство этого устройства, быстро охлаждаются и гасят звук.

Эта штука изменяет траекторию пули и потому никуда не годится при стрельбе с дистанции, но незаменима, когда бьешь в упор.

Игорь начинает терять терпение: неужели те, кого он ждет, решили пренебречь приглашением? А что, если – эта мысль на долю секунды повергает его в панику – он подсунул конверт под дверь как раз тех апартаментов, где остановились супруги?

Нет-нет, этого не может быть – такое невезение просто немыслимо… Он думает о близких тех, кто погиб от его руки: преследуй он единственную цель – отвоевать женщину, бросившую его ради мужчины, который ее не достоин, – все его усилия пошли бы прахом.

Хладнокровие изменяет ему: неужели именно из-за этого Ева даже не попыталась связаться с ним, несмотря на все посланные ей сообщения? Он дважды звонил их общему другу, и тот подтвердил, что никаких новостей нет и не было.

Сомнения обретают тяжеловесную непреложность уверенности. Да, оба скорее всего уже мертвы… Чем еще объяснить, что «ассистент» так поспешно оставил доверенную его попечению девушку, бросив в полнейшем одиночестве ту, кого и наняли для того, чтобы она появилась рядом с великим модельером?

Как знать, не Господь ли карает его за слишком сильную любовь к женщине, которая ее не стоит? Не Ева ли его руками умертвила девушку-португалку, а ей, быть может, суждено было изобрести средство против рака или каким-то образом растолковать человечеству, что оно уничтожает свою планету. Даже если Ева ничего не знала, не она ли побудила его применить яды? Игорь убежден, совершенно убежден: ничего этого делать было не надо – хватило бы одного-единственного уничтоженного мира, чтобы послание дошло до адресата. Он привез с собой свой маленький арсенал, зная, что все это – не более чем игра: и в первую его ночь в Каннах она, зайдя в бар перед тем, как отправиться на очередной прием или вечеринку, должна была почувствовать там его присутствие, понять, что прощена за все то зло, которое невольно сеяла вокруг себя. В какой-то научной статье ему довелось прочесть, что люди, долго прожившие вместе, обретают способность ощущать, что их спутник где-то рядом, даже если не видят его, даже если не знают точно, где он.