Победитель получает все

Сама же она прибыла, скорее всего, с родителями. Чета Вердинер внизу лестницы у одной из карет о чем-то беседовала с пожилой дамой. И, кстати, мама Розабеллы что-то на свое платье цветов не нашила. То ли не хотела затмевать дочь, то ли…даже не знаю. А ведь ее швейная мастерская слыла лучшей в городе! С лучшими портнихами! Только мне сейчас такими наивными казались мои надежды, что люди поступают честно… Знала бы я заранее такой итог, ни за что бы не стала помогать Розабелле с учебой! Она и так в магический университет поступила только благодаря щедрым вложениям отца.

– А почему ты в другом платье? – выпалила она тут же следом, даже не догадываясь о той веренице мыслей, пронесшихся в моей голове за эти доли мгновения. – Ты должна была пойти в том, что для тебя сделали! Лучше бы вообще не пошла, чем пошла в…в…этом! – она аж раскраснелась. Или от натуги, ведь громоздкий подол приходилось придерживать руками. Или все же от неуместной ярости.

– А вы, кто, простите, что сочли будто Миллиса что-либо вам должна? – ледяной голос Атрея даже меня пробрал холодом, опережая мой собственный ответ.

Розабелла тут же часто заморгала, расплылась в улыбке. Очевидно, тон и сами слова ее восприятие не учло, зато учло, что Атрей обратил на нее внимание.

– Миллиса, как тебе не стыдно, ты вообще, что ли, все правила этикета подзабыла? До сих пор меня не представила достопочтимому господину! Прошу прощение за ее невежество, милорд, и с удовольствием возьму на себя смелость представиться самой, и…

– Не стоит утруждаться, – все так же холодно перебил Атрей. Больше ни слова не говоря и придерживая меня за талию, направился к распахнутым дверям парадного входа. Но я успела заметить, как еще больше побагровело лицо Розабеллы. Даже при всем ее выборочном восприятии уж то, что ею столь откровенно пренебрегли, она точно смогла понять.

Честно, аж не по себе… Я же привыкла всегда сама за себя стоять, а тут даже ни единого слова сказать не успела, хотя едкие ответы рождались мгновенно. И, с одной стороны, это немного задевает, будто я сама была не в силах дать отпор. А с другой…

– Спасибо, – произнесла тихо. Но тихо не потому, что не хотела, чтобы он расслышал. А потому, что все же его защита все еще казалась чем-то непривычным. Таким, что никак не вписывается в мой привычный мир, где я всегда одна против всех.

Атрей мрачно усмехнулся.

– Боюсь, тебе стоит сказать мне «спасибо», скорее, за то, что я все же постарался не высказать все нелицеприятное, что хотелось. И это вид ее экипажа был тебе столь неприятен?

Я покачала головой.

– Розабелла – это не самое страшное. Хотя с нее станется примчаться завтра в обитель и наябедничать, что я была на балу.

– Так чей это тогда был экипаж? – казалось, Атрею и вправду это важно. – Милли, я должен знать.

– Этот человек не доставит нам беспокойства, – по крайней мере, мне самой очень хотелось верить, что Каверу хватит ума даже не приближаться. Уже банально потому, что на балу будет Розабелла, его официальная невеста, между прочим. И это, конечно, недостойно леди, но никуда я не могла деть легкое злорадство, что это наказанье достойно Кавера.

– Милли, твое замалчивание до добра не доведет, – не унимался Атрей, но хоть понизил голос до шепота, ведь мы как раз миновали поклонившихся лакеев на входе. – Как я могу все от и до контролировать, если я попросту многого не знаю?

– Разве же возможно все контролировать? – чуть рассеянно парировала я, все мое внимание занял роскошный холл с арочными мозаиками на стенах, стремящихся под самый купол. Казалось, все на то и было рассчитано, чтобы любой входящий в особняк замирал от восторга и любовался этим великолепием.

Но Атрей не спешил ни замирать, ни любоваться. С нажимом произнес:

– Контроль – это самое правильное, что может быть. Хаос недопустим ни в каком виде. Даже если дело касается чего-то банального и обыденного.

Я все-таки оторвалась от рассматривая мельчайших деталей мозаики, перевела взгляд на Атрея, улыбнулась:

– Не знаю, как насчет хаоса, но спонтанность еще никто не отменял. И уж точно невозможно все и всех контролировать. Вот даже я, создавая тебя, старалась все учесть, до малейших деталей. Но ты получился совсем не такой. Только что в итоге? А в итоге я с каждым мгновением все больше убеждаюсь, что именно такой «неправильный» ты лучше всего.

Не удержавшись от усмешки, я тихонечко добавила:

– Хотя леди Присцилла мне по секрету сказала, что ты точно мне не подходишь, – и даже постаралась изобразить ее назидательный тон: – Подобные мужчины хороши для каких-то там плотских утех, но никак не для серьезных отношений.

И снова у Атрея на миг было такое выражение лица, словно он не знал, чего больше хочется: засмеяться или закатить глаза.

– Спасибо, что я хорош хоть в чем-то, – с усмешкой покачал головой.

– Я думаю, ты во многом хорош, – я никак не могла перестать улыбаться. – Ты – просто ходячее доказательство, что магия мудрее человека. Она дала мне не такого, какого я просила. Но такого, который на самом деле был мне нужен.

Я все же отвела взгляд, уж как-то странно смотрел на меня сейчас Атрей, даже мурашки взволнованные пробрали.

– Пойдем, – спешно сменила тему, – нас ведь ждут бальный зал и ни о чем не подозревающий ректор. Ты готов?

– Я всегда готов, – Атрей улыбнулся. Хотя чувствовалось, что устремленный на меня взгляд остается предельной серьезным.

Но он не стал развивать тему. Деликатно подставил мне локоть, чтобы я держалась. И мы направились вверх по широкой лестнице навстречу доносящейся музыке.

Я до этого не раз в мыслях прокручивала все этапы моего замысла. И в воображении, конечно, я была предельно собрана, ничуть не волновалась и вообще вела себя так, словно ничего из ряда вон не происходит.

Но в реальности я с каждым мгновением переживала все больше. Казалось, каждый встречный считает своим долгом проводить нас взглядом. И шепотки за спиной и в стороне давили на нервы.

Я старалась никак не показать, насколько мне не по себе. Но, боюсь, до такого естественного спокойствия Атрея мне было очень далеко.

Казалось, он уже столько раз бывал на балах, что они ему давным-давно надоели. Нет, понятно, что у магического фантома и не может быть никаких ненужных эмоций, но все же… Мне бы эту его невозмутимость.

За распахнутыми дверьми на втором этаже простирался бальный зал. Лакеи в парадных ливреях поклонились нам в знак приветствия, как и всем другим гостям. Атрей уверенно вел меня вперед. Прямо туда, к этому хаосу в свете огней огромной люстры, в пеструю толпу собравшихся… Музыканты старались на славу. Даже подумалось, что они нарочно пытаются заглушить громкие разговоры. Но, похоже, так считала только я. Большая часть гостей общалась друг с другом, и лишь в центре зала кружились пары.