Победителей не судят

– А погибать так с музыкой! Такого то он точно не ожидает!

Прыжок вперёд. Захватить левой рукой его меч перед гардой за лезвие.

– Какая боль! Не думать о боли! Блин, а меч, то у него острый! Но такого то он точно не ожидал! На-а!

Отжать его клинок, не думая о боли. Быстрый удар ребром правой ладони, целясь ему в шею. Ударил от всей души. Есть! Чувак захрипел и, выронив меч, схватился за раздробленный кадык.

– Я его сделал! Теперь он не боец! Какая боль левая рука совсем отказала. Блин, выронил его меч! Чёрт! Есть же еще один киллер!

Громкий топот за спиной. Поднять упавший меч? Нет! Не успеть. Повернуться лицом к приближающемуся смуглолицему убийце. Кровь стучит в висках. Всё тело одна сплошная рана. В глазах начинает темнеть. Последний киллер медленно приближается. Внимательный настороженный взгляд, выставленный вперёд меч. Добыча показала свои зубы. Подходит с опаской, но во взгляде решимость. Профессионал.

– Давай, давай! Подходи! Я ещё не умер! Поближе, поближе. А иначе я тебя не достану. Просто не допрыгну. Левая нога совсем онемела! Зараза! Не думать о боли! Танцуем!

Медленно истекают последние секунды жизни. Сейчас всё решится. Сил почти не осталось. Меч так и остался лежать на земле. Приготовиться к последнему прыжку. Красная пелена застилает глаза. Что это. Слышится чавкающий звук. Его нельзя перепутать ни с чем другим. С таким звуком сталь рассекает живую плоть. Убийца с удивлением уставился на острие кривого меча, выросшее из его живота. Потом он медленно опускается на колени, улыбается и падает лицом вниз. За его спиной стоит Клеопатра. На её белом платье видны брызги крови. Прямо как рябина на снегу. Она с тревогой смотрит на меня, что-то говорит, но почему-то слов не слышно. Тело мгновенно слабеет. Падаю. Глаза закрываются. Хочется спать. Сознание отключается. Танцуем. Темнота.

Глава 12.

В свадебной церемонии участвуют два кольца

одно надевают на палец невесты

другое продевают в нос жениха.

(Роберт Орбен)

Первое, что увидел Саня, когда открыл глаза, были испуганно-встревоженные глаза Клеопатры. Увидев девушку, он почувствовал сильное облегчение. Она была жива и невредима. Он попытался инстинктивно встать, но тело откликнулось резкой болью в боку. Накатила внезапная слабость, и он бессильно обмяк на кровати. Клеопатра испуганно вскочила с резного стульчика, что стоял возле кровати, и забормотала, придерживая его руками:

– Тебе нельзя двигаться! Ты потерял много крови! Лежи спокойно!

– Где? – смог просипеть Громов и, не закончив фразу, закашлялся.

– Ты в царском дворце! В твоих апартаментах! Уже два дня лежишь без сознания! Я так рада, что ты очнулся! – радостно защебетала девушка.

– Где убийцы? – перебил её парень.

– Трое в стране мёртвых, а двое других были ещё живы, когда подоспела городская стража. Теперь их допрашивают люди моего брата, - быстро ответила Клеопатра, протирая влажной тряпочкой его вспотевший лоб.

– Пить дай, - тихо произнёс Саня, облизав пересохшие губы.

– Да, да! Сейчас! – засуетилась царская сестра.

Она взяла с небольшого столика, стоявшего у изголовья кровати, странный керамический сосуд, напоминавший большую глиняную курительную трубку на маленьких ножках, в котором плескалась какая-то жидкость. Бережно приподняла голову Сани и поднесла к его губам длинный мундштук «трубки». Парень почувствовал, как прохладная жидкость со вкусом ароматных трав полилась ему в рот.

Когда он утолил свою жажду, Клеопатра поставила питьевой сосуд на столик и, подхватив небольшой золотой колокольчик, затрясла им, извлекая из него протяжный звон. На звук колокольчика в комнату практически сразу влетел шустрый дворцовый слуга.

– Сообщи царю, что главный стратег пришёл в себя. И ещё позови царского лекаря Асфалиона, - скомандовала девушка расторопному слуге.

Слуга почтительно поклонился и умчался исполнять указания сестры царя.

– Я так испугалась за тебя! Лекари говорили, что ты, скорее всего, умрёшь, но я им не верила. Я молила богов, сидя у твоей кровати, чтобы они сохранили тебе жизнь, и они меня услышали, - сказала Клеопатра, поглаживая руку Громова.

– Ты дежурила возле моей кровати, пока я был без сознания? – улыбнулся Саня, глядя на неё.

– Да я боялась тебя потерять, - улыбнулась в ответ девушка и, смутившись, очаровательно покраснела.

– Так значит, это твои молитвы удержали меня в этом мире. Я тоже испугался тогда на той улице. Я испугался, что не успею сказать тебе, как я тебя люблю! Я выжил, чтобы сказать тебе эти слова! Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой! – произнёс Громов, глядя ей в глаза.

– Я тоже люблю тебя! Я согласна быть с тобой до конца жизни! – ответила Клеопатра и, не сдержавшись, разрыдалась.

– Ты плачешь! Почему ты плачешь? – с тревогой спросил Саня, сжав её ладонь.

– Это слёзы счастья! Мой любимый! – сквозь слёзы улыбнулась девушка и, наклонившись, поцеловала его.

– Я так и не поблагодарил тебя, - целуя её в ответ, произнёс Громов.

– За что? – не поняла Клеопатра.

– За тот удар мечом, что ты нанесла последнему убийце. Если бы не ты, то он бы меня достал, - ответил Саня, сжав ладонь девушки.

– Я это плохо помню. Всё было как во сне. Помню, как схватила лежавший на мостовой меч и ударила им подошедшего убийцу. Хорошо, что он не смотрел на меня. Иначе у меня бы ничего не получилось. Я так испугалась! – горячо зашептала Клеопатра, нагнувшись к уху Громова.

***

Встревоженный царь Селевк появился у ложа раненного буквально через пять минут. Он ворвался в комнату в сопровождении своих советников, среди которых были Деметрий с Никомедом и Лиском. Они как заместители Сани и представители армии участвовали в заседании царского совета, состоявшего из царских друзей и советников. Совет как раз обсуждал ситуацию с покушением на Громова, когда прибежавший слуга сообщил, что раненный главный стратег Александр пришёл в себя.

Селевк, услышав эту радостную новость, моментально решил навестить больного. Вопреки всем протоколам он вскочил с трона и ринулся в коридор, ведущий к комнате главного стратега. Все члены царского совета естественно последовали за ним. В общем, в комнату к Сане набилось довольно много народу. Всем хотелось знать, каково здоровье раненного героя. Правда такая ситуация длилась недолго, так как прибывший туда запыхавшийся лекарь Асфалион начал возмущаться и в категоричной форме потребовал, чтобы в комнате больного остались только молодой царь и его сестра, исполнявшая роль сиделки.