Победителей судят потомки

Когда надо - очень даже. А что не делится подробностями с посторонними, даже с Геннадием, дополнительный плюс.

– Шило в заднице - будто болезнь. Не может долго сидеть на месте.

А это верно подмечено. Учителей под ниндзю мне было взять негде, и учили его всему понемногу. Драться, стрелять и с холодным оружием Степан обращаться умел. Зарезать тоже завсегда с удовольствием. Но на самом деле в основном мозгой работает и других посылает подвиги совершать, а сам в сторонке наблюдает. Грудью на стволы не ходит и при опасности бесшумно исчезает. Полезное свойство для разведчика.

Ничего такого изначально не задумывалось. Потерся рядом парнишка, и видно: в чиновники его нельзя определять, а для армии излишне инициативный и начальство не уважает. А тут как раз я принялся налаживать в Крыму сеть секретных корреспондентов. По-простому - обычный шпионаж. Кого же послать, как не объясняющегося на татарском с детства и не нуждающегося в притворстве. Он не выдает себя за мусульманина - таковой и есть. Степан - это же так, для близких. Самый натуральный Ахмет.

Я думал - поездит, письма передаст. Умудрился парень за год организовать параллельную организацию и завербовать Якуба-ага, толмача крымского хана. А тот много знал, сидя у хозяйского трона! Или на чем там хану положено располагаться. И денег немалых, на его просьбы посылаемых, не жалко. Донесения лично царица читала, настолько информированный кадр и полезные данные поставлял. После присоединения Крыма так и остался в администрации на прежней должности. А у меня появился личный помощник по восточным делам, со временем создавший ничуть не худшую резидентуру на Балканах. Молодой, а прыткий.

– Пора бы Степе и повзрослеть, не мальчик уже давно.

– Это от возраста не зависит, от характера.

– Тоже верно. Ты просьбу исполнишь? Последнюю.

– Зачем такие вещи спрашивать?
– Я даже обиделся.
– Все что угодно.

– Вот именно, - многозначительно кивнул он.
– Сам сказал, я за язык не тянул.

– Мы же родня! Сделаю.

– Да, за отца, извини, пусть и крестного, принимать странно, однако брат ты мне. Потому и пришел. Специально к темноте, чтобы не видели. Кто же не знает, ты на моцион, - Гена хмыкнул, - каждый вечер выходишь. Плохо это, быть предсказуемым. Подождать за деревом и прибить - плевое дело.

– Да кому сейчас надо меня порешить, - с досадой отмахнулся я.

– Как раз самое время. Не особо и искать станут.

– Да есть тут охрана!

– Я бы мимо нее в прежнем виде просочился на раз. Ты дурью не майся, а слушай опытного человека, - повышая голос, приказал он.
– Сколько народу на тебя клинки уже точат, и не передать!

– Да знаю я.

– А выводов не делаешь. Ладно, тоже уже дедушка. Если ума не нажил, советы давать бесполезно. Я сказал - ты думай!

– Все?

– Нет. Не волнуйся, не забыл. Тут такое...
– Кажется, он был смущен, чем всерьез меня озадачил. Стеснительностью Гена сроду не страдал.
– Самоубийство у всех грех...

Допустим, древние греки и римляне по этому поводу не страдали особо. Да и самураи со своим харакири нормально существуют.

– Не могу я убить себя сам... Сделай это для меня, брат.

– Что?! Ты с ума сошел?!

– Как раз напротив, - очень спокойно возразил он.
– Не могу дальше мучиться. Все равно конец скоро, но еще немного, и я превращусь в бессмысленно воющего от боли пса. Не хочу, чтобы меня таким запомнили. Ты обещал помочь!

– Знал бы, чего хочешь...

Нет, совесть по этому поводу меня тревожить не станет. Это действительно последняя просьба, и отказаться нельзя. Не на пользу кому или чему - во имя избавления от боли и страданий.

– Прикажешь сбегать за пистолетом?

– Да ну... Потом расследовать примутся, виноватых искать. Ты за кого меня принимаешь?

За слегка сдвинувшегося старика. И страшнее всего, неизвестно как я себя поведу в такой ситуации. Достойно умереть тоже непросто.

– Все будет без шума, крови и следов. Вот...
– Он полез в карман и извлек коробочку со шприцем и пузырек с плотно притертой пробкой.
– Просто один маленький укол, и я тихо усну. Ты не подумай чего. Там я все сразу выложу. Вины на тебе не будет.

Похоже, на полном серьезе утешает. Отмажет меня от высшего суда. Логики здесь ни на грам. Если Он есть, и так все видит и знает. И что все это хитрый уход от вины, мол, не сам я - тоже. История в очередной раз повторяется. Только в прошлом я остался в отдалении и так никогда не посмел даже намекнуть на подозрение. А сейчас придется сделать все самому. Одна радость - не корысти ради или по злости.

– Да не смотри так, - слабо хохотнул Гена, - меня сейчас плохо кипяченный шприц меньше всего волнует. Коли, - почти приказал он.

Минут через десять я встал и медленно покинул беседку. На душе было погано. И в случившемся мало приятного, и то, что один из немногих, кого я считал другом и кому доверял абсолютно, ушел навсегда, радости не приносит. Не мешает задуматься о вечном и перечитать завещание. Наверняка придется некоторые пункты изменить.

Как изначально собирался, я прошел по аллее к трехэтажной пристройке, не заметной от парадного входа, и постучал кулаком по обитой железом двери. Отворили с задержкой, изучив внимательно физиономию через маленькое зарешеченное окошко. Время позднее, и посторонним здесь не рады. Моя личная электрическая лаборатория, когда-то с успехом заменяющая филиал академии.

Лет через пять после первой демонстрации аккумулятора, собрав горящий энтузиазмом коллектив и проверив, насколько парни усвоили азы, я практически бросил команду на произвол судьбы, по горло занятый устройством Юго-Западного края. Мы переписывались, и свои обрывочные знания по части электричества я не скрывал от коллектива. Оказывается, любознательность, подкрепленная финансами, в сочетании с трудолюбием и приданным приблизительным направлением может расширить познания о природе различных явлений.

Раньше в этом здании работа так и кипела. Открытия сыпались как из рога изобилия, повергая в изумление и Европу, и меня. Уже через пару лет я перестал понимать, о чем парни спорят, помимо самых общих понятий: тепловое, магнитное воздействие тока, намагничивание иногда происходит в одном направлении, а иногда в другом, при тех же знаках заряда, электромагнит, электродинамика. С физикой я в школе не сказать чтобы дружил и все же на первых порах мог указать правильную наводку и посоветовать, например, искать связь между магнитными и электрическими явлениями.

Славы мне особо не требовалось, пусть при публикации очередной работы будущие академики - на сегодня семеро, и все это называется школой Ломоносова - регулярно ссылалась на мои советы. Меня интересовало конкретное применение. Использование электролиза, создание простейшего телеграфа для связи. Короче, не прошло и двадцати лет, выяснилась принципиальная возможность создания аппарата. Одна мелочь - провода стоят дорого, и их непременно сопрут. А закапывать в землю без нормальной изоляции бессмысленно.