Побег из ада

– Приготовиться, – сказал Артюхов.

Разведчики сняли с предохранителей «шмайсеры», они с Лосевым вышли на дорогу. Оправив обмундирование с шейными бляхами «Feldgendarmerie» встали на обочине. Вскоре послышалось жужжание мотора, из-з поворота возник в камуфляжной окраске автомобиль

– Работаем, – бросил капитану майор, сделав шаг на проезжую часть и поднял руку, "Аus!".

Сбавив ход, машина остановилась. С двух сторон подошли к ней.

– Проверка документов, – сказал Артюхов на немецком высунувшемуся шоферу, вслед за чем грянули два выстрела из «парабеллумов». Он застрелил водителя, Лосев сидящего рядом унтер-офицера.

В следующую секунду задняя дверца отворилась, наружу выскочил поджарый гауптман* с портфелем. Майор уцепил его за плечо и получил сильнейший удар в челюсть. Повалился на спину.

Немец же, набирая скорость, понесся к ельнику, Лосев за ним. Когда уже вбегали, догнав, в прыжке саданул рукояткой пистолета по черепу. Фашист упал, юзом пропахав землю. Набежал еще разведчик, заломив руки, потащили к машине.

Заурчал мотор, свернула в кусты и исчезла меж деревьев.

В чаще леса автомобиль бросили, замаскировав еловыми лапами, порысили вместе с пленником назад. Тот поначалу упирался, что-то мыча через тряпичный кляп, но получив по морде, стал исправно перебирать ногами.

Через час устроили короткую остановку у встреченного ручья, отдышавшись, попили воды и наполнили фляги. А заодно Лосев допросил гауптмана. Тот оказался офицером связи армейской группировки «Центр». В портфеле имелась карта оборонительных рубежей и несколько засургученных пакетов.

– Да, важная птица, – оценил Артюхов. – Теперь главное, все доставить по назначению.

Сверившись по своей «трехверстке»* двинулись дальше. К вечеру вышли с тыла к немецким позициям напротив штрафного батальона. В кустах сделали привал, подкрепившись сухпаем, стали ожидать ночи.

Краски дня постепенно гасли, лес погружался в темноту. Из вражеских окопов в небо изредка влетали ракеты.

Выставив охранение подремали до двух часов. Затем по знаку Артюхова, покалывая гауптмана финкой, подползли к траншее с тыла в районе колючки, где ждал проход. Затаились. До слуха донеслось пиликание губной гармошки.

– Давай, – шепнул на ухо майор, лежавшему рядом разведчику.

Тот приподнялся, приложив ко рту ладони, и трижды прокричал кукушкой.

Как только в лесу затихло эхо, на дальнем фланге штрафного батальона заработал станковый пулемет. К нему присоединился другой. В воздухе зашелестели мины, став рваться в немецких окопах. Огонь усилился, перемещаясь к центру, на той стороне дружно ударили сорокопятки*.

Немецкая оборона тут же принялась отвечать, все смешалось в адском вое и грохоте. Под него вплотную подползли к немецкой траншее. Метнув вниз несколько «лимонок», нырнули в громыхнувшие разрывы.

Чуть позже, хрипя и изнемогая, ползли по минному проходу к болоту. Прохлюпав по нему, выбрели к своим окопам. Уже на бруствере пулеметная очередь вдогонку прошила одного разведчика, вместе с пленным втянули его за бруствер.

– Санитара сюда! – прокричал ожидавший там Орешкин, и дал в небо зеленую ракету. Огонь на позициях батальона прекратился. Майор с пленным и своими тут же уехал в тыл.

Спустя двое суток Лосева вызвали в штаб армии. Там Артюхову и ему вручили ордена «Красной Звезды», разведчикам медали «За отвагу». Когда же обмывали награды в землянке, куратор поинтересовался, – ты случайно не разрядник по бегу?

– Нет, – ответил капитан. – А что?

– Фриц, которого мы взяли, призер Берлинской олимпиады 36-го года по этому виду спорта.

– Да, – почесал затылок Лосев. – Как же я его догнал?

Спустя еще час, прихватив пленных с мертвым бригаденфюрером и сдитки, Артюхов с охраной убыл в Бреслау.

– Бывайте мужики, – пожал на прощанье офицерам руки. – Кстати, меня переводят в штаб армии. Глядишь, еще увидимся. И усевшись в кабину, хлопнул дверцей.

На следующее утро зарядил дождь. После завтрака Лосев, сидя в кабинете, подписывал бумаги. Их стало много больше, как всегда бывает в мирное время. Тут же находился Орешкин.

– Ты что, их рожаешь? – недовольно пробурчал майор. – Уже пальцы затекли.

– Причем тут я? – шмыгнул носом. – Дивизия запрашивает. Раньше было шесть форм, а теперь десять. Писарь не справляется. Помогаю сам.

– Чернильные души, – скривился Лосев, подписав очередную.

Открылась дверь появился Каламбет в мокрой плащ палатке.

– Дежурный передал, тебя вызывает комдив, Николай Иванович, – отряхнув, повесил на крючок.

– Не иначе поощрит, – высказал предположение Орешкин.

– Потом догонит и еще раз поощрит. – Забирай,– отодвинул документы.

– А почему нет? – уселся на стул сбоку заместитель.– Операцию провели тактически грамотно, считай без потерь. Да еще прищучили эсэсовского генерала и золотой запас.

– Ладно, поглядим, – встал из-за стола Лосев. Натянул хромовую куртку с фуражкой, взял с сейфа планшетку и покинул кабинет.

Спустившись вниз, миновав дежурного, вышел наружу. Дождь кончился, все дышало свежестью. На небе из конца в конец висела радуга. У открытого бокса водитель – сержант протирал тряпкой стекло «джипа».

– Заводи, Петрович, едем в штаб дивизии.

– Понял, – уселся за руль. Лосев устроился рядом. Зафырчал мотор, тронулись, покатили к КПП. Солдат поднял шлагбаум, выехали из части, водитель прибавил газу.

– Красивые все же здесь места, – озирая окрестности, сказал комбат.

– У нас не хуже, – отозвался водитель.

Был он родом с Белгородчины, возрастом за сорок и служил у Лосева автоматчиком еще в штрафной роте. После реабилитации остался с ним, пересев на «джип» и теперь исправно крутил баранку.

– Что домашние, пишут? – снял фуражку комбат.

– Угу, – переключил скорость.– На неделе получил от жены письмо.

– Ну и как они там?

– Тяжко. Отступая, немцы сожгли село, живут в землянках. Землю пахали на себе, с грехом пополам отсеялись.

– Как это на себе? – повернул голову комбат.

– Да как? Пять баб в упряжке, одна за плугом. Такие вот, дела.

Замолчали. Ровно гудел мотор, под колеса уносилась мокрая лента асфальта.

– Товарищ майор, – прервал молчание шофер. – Когда начнут увольнять в запас? Очень уж домой охота.

– Уже начали. Список батальона в дивизии. Ты там в первой очереди.

– Спасибо, – растроганно засопел носом.

Через полчаса въехали в Бреслау.

Штаб находился в центре в одном из уцелевших зданий. На площади пленные разбирали баррикады. Въехали в охраняемый двор, там стоял десяток автомобилей с мотоциклами, припарковались рядом.