Побег из лагеря смерти

На границе Пака с семьей задержали пограничники. Не слушая никаких объяснений, его обвинили в том, что он принял христианство и стал шпионом южнокорейских спецслужб. После серии допросов Пака с женой отправили в Лагерь 14. Осенью 2004 года Пак получил назначение на текстильную фабрику.

В момент знакомства с Шином Пак страшно злился на себя за решение вернуться в КНДР. Он не раз повторял Шину, что уже поплатился за свою глупость свободой, а теперь еще вот-вот потеряет и жену. Его супруга требовала развода. Она выросла в семье с большими связями, рассказал Пак, и теперь пыталась убедить охрану, что даже не подозревала, что муж окажется преступником.

Пак злился на режим, на свою жену и собственную глупость, но… вел себя предельно достойно… даже во время еды.

Шина это изумляло. Когда приходило время есть, лагерники превращались в обезумевших животных. Пак, даже чувствуя сильный голод, сохранял благоразумие. Если Шину удавалось наловить крыс, Пак уговаривал его не набрасываться на них сразу. Он не позволял Шину есть до тех пор, пока их не удавалось хорошенько прожарить на лопате.

Кроме того, время от времени Пак поражал своим блаженным легкомыслием. Взять, например, пение. Как-то раз в ночную смену Пак напугал Шина, внезапно начав петь.

— Эй! Вы что, с ума сошли, что это вы такое делаете? — спросил Шин, боясь, что шум услышит бригадир.

— Пою, — ответил Пак.

— Прекратите сейчас же! — приказал ему Шин.

Сам Шин никогда не пел песен. Вообще его знакомство с музыкой ограничивалось военными маршами, гремевшими из рупоров грузовиков, на которых охранники объезжали поля. По разумению Шина, пение было занятием противоестественным и безумно рискованным.

— А ты не хочешь со мной попеть? — спросил Пак.

Шин отчаянно замотал головой и замахал руками, пытаясь заставить Пака замолчать.

— Да кто меня услышит в такой поздний час? — сказал Пак. — Подпой мне хоть разочек.

Шин отказался.

Пак спросил, почему он так боится невинных песен, но в то же время с удовольствием слушает истории о том, что Ким Чер Ир — вор, а Северная Корея — ад земной и страшная дыра.

— Потому что у вас достает ума рассказывать их шепотом. А вот громко петь не надо… — сказал он.

Пак пообещал, что больше не будет, но через несколько ночей снова запел и предложил Шину выучить слова песни. Все еще побаиваясь, Шин послушал песню и даже немного подпел, но очень тихо.

Они пели «Песню зимнего солнцестояния» — о друзьях, переживающих во время далеких странствий множество тягот и лишений, но познающих истинное счастье дружбы.

Шин до сих пор так и не выучил ни одной другой песни.

* * *

В ноябре на обязательный вечерний сеанс самокритики неожиданно пришли четыре охранника. Двух из них Шин никогда не видел…

По завершении собрания начальник охраны предложил решить хроническую лагерную проблему. Он имел в виду вшей. Охранники выдали старостам комнат по ведру мутной жидкости, издававшей, как помнится Шину, резкий запах сельскохозяйственных химикатов. Для демонстрации эффективности средства охранники выбрали пять мужчин и пять женщин и заставили их им натереться. Конечно, вши были и у Шина с Паком, но их в «эксперимент» не включили.

Где-то через неделю у всех 10 «подопытных» пошла волдырями кожа. Спустя несколько недель она начала гнить и отваливаться пластами. У них поднялась такая высокая температура, что они просто были не в состоянии работать. Вскоре заболевших посадили в подъехавший к фабрике грузовик, и Шин больше их в лагере никогда видел.

Именно тогда, в середине декабря 2004 года, Шин решил, что с него хватит… Произошло это благодаря Паку. Дружба с ним позволила Шину вырваться из замкнутого круга подозрений и предательств… Шин перестал быть игрушкой в руках тюремщиков. Он поверил, что нашел человека, способного помочь ему выжить.

— Именно объединяясь по двое, заключенные получали возможность поддерживать хотя бы какое-то подобие нормальной человеческой жизни, — сделал вывод йельский социолог Элмер Лухтерханд, опросивший 52 выживших в немецких концлагерях узника вскоре после их освобождения.^{20}

Объединяясь в пары, заключенные могли воровать друг для друга еду и одежду, обмениваться мелкими подарками и… мечтать.

«Выживание… может быть только социальным достижением, а не следствием индивидуального везения», — написал Эжен Вайншток, участник Бельгийского сопротивления, в 1943 году отправленный в Бухенвальд.^{21}

Смерть одного из пары обрекала на верную гибель и другого. Женщины из концлагеря Берген-Бельзен, хорошо знавшие Анну Франк, говорят, что эту девушку, автора самого знаменитого дневника о жизни в эру нацизма, не смог убить ни голод, ни тиф. По их словам, она просто потеряла желание жить после смерти своей сестры Марго.^{22}

В лагерях КНДР, равно как и в фашистских концлагерях, одиночное заключение, голод и страх используются для создания своеобразных «ящиков Скиннера» — среды, в которой охранники имеют практически неограниченную власть над заключенными.^{23} Освенцим просуществовал всего три года, тогда как в «Камере Скиннера» лагеря 14 вот уже 50 лет идет широкомасштабный эксперимент по подавлению воли и управлению сознанием заключенных с момента их рождения… Но стены этого «ящика Скиннера» смогла разрушить дружба. Жизнерадостность Пака, его благородство и его «подрывные» рассказы дали Шину основу, на которой можно было начать строить мечты о будущем. Он вдруг увидел, где находится и чего лишен. Лагерь перестал быть его домом и превратился в ненавистную и омерзительную клетку.

А еще у Шина теперь появился опытный и физически крепкий друг, знающий мир и способный помочь ему выбраться на свободу.

Глава 14 Шин готовится бежать

Их план был очень прост… и до безумия оптимистичен.

Шин знал лагерь. Пак знал внешний мир. Шин поможет им выбраться за ограду. Пак отведет Шина в Китай к своему дяде, который приютит их, одолжит денег и поможет переправиться в Южную Корею.

Шин первым предложил Паку бежать. Но прежде он несколько дней психовал, боясь, что Пак окажется стукачом, что его пытаются подставить, что его казнят, как мать и брата. Он не мог избавиться от параноидальных мыслей и после того, как Пак согласился на его предложение: он сам продал свою мать, так почему же Пак не может продать его?

Но возбуждение Шина значительно перевешивало все страхи, и он продолжал продумывать план побега. Насмотревшись снов о жареном мясе, Шин стал подниматься по утрам в прекрасном расположении духа. Он перестал уставать, таская вверх и вниз по лестнице тяжелые швейные машинки. У него впервые в жизни появились надежды и мечты о будущем.

Поскольку Паку было приказано ни на секунду не пропадать из поля зрения Шина, они весь рабочий день перешептывались о побеге и о том, какой шикарный обед закатят в Китае. Если около ограды их обнаружат охранники, решили они, Пак нейтрализует их при помощи приемов тхэквондо. Шин с Паком знали, что периметр лагеря охраняется солдатами с автоматическим оружием, но убедили себя, что шансов остаться в живых у них хватает.

Конечно, с какой стороны ни посмотри, все эти надежды граничили с абсурдом. Убежать из Лагеря 14 еще не удавалось никому. На данный момент известно, что в принципе совершить побег из северокорейских лагерей для политзаключенных и перебраться на Запад смогли, кроме Шина, всего два человека. Один — бывший подполковник Ким Ён, у которого были высокопоставленные друзья практически на всей территории Северной Кореи. Но ему не пришлось перелезать через изгородь из колючей проволоки. Вообще он считает, что ему просто невероятно повезло. В 1999 году, во время почти полного функционального разрушения системы власти и госбезопасности, пришедшегося на пик голодомора, он спрятался под железной пластиной, которой было укреплено дно разваливающегося железнодорожного вагона с углем. Когда поезд выехал за пределы Лагеря 18, на свободе оказался и Ким. Он хорошо ориентировался на территории Северной Кореи, а на границе воспользовался своими обширными связями, чтобы обеспечить себе безопасный переход на китайскую сторону.