Побег из преисподней

— Гроза нам на руку, — сказал Рету. — Промокнем, конечно, зато никто на улицу и носа не высунет.

Он хотел первым перепрыгнуть на стену, но легкая солнечная танцовщица его опередила. У Рету прыжок получился не такой изящный, раненая нога не давала забывать о себе. Жабка сидела в мешке, вполне довольная ночной прогулкой.

Улочка, на которую выходила задняя стена постоялого двора, была пустынной и упиралась в реку, от которой к постоялому двору был отведен ручей, утекавший в трубу, проложенную под стеной. На другой стороне улицы тоже была глухая высокая стена, похоже, за ней скрывались склады.

Как только Рету и Лидриэль спустились на мостовую, разразилась гроза. Первые, неторопливые капли поднимали пыль на дороге, но затем хлынуло сплошным потоком, засверкали молнии, загрохотал гром. Приходилось прижиматься к стене, чтобы хоть как-то уберечься от воды. Из-за грозы не было ничего ни видно и ни слышно.

Из темноты появилась карета. Закутанный в дождевик низенький Альберих, нахохлившийся на козлах, в темноте напоминал гнома Гальванюс распахнул дверцу — Рету и Лидриэль, насквозь промокшие, забрались внутрь.

— Держите! — совал им высокий подручный королевы Мародеров какие-то шали и платки. — Закутывайтесь и грейтесь! Видали, какой славный гардеробчик мы собрали? Все есть!

Альберих доехал до конца тупичка, до реки и разворачивал там на пятачке карету.

— А как мы выберемся из города? — спросила Лидриэль, перекрикивая гром. — Ворота же на запоре!

— О, пусть миледи не волнуется! — воскликнул в ответ Гальванюс. — Это плевое дело!

Карета медленно катила сквозь стену дождя. Город спал, даже кабаки уже позакрывались. Иногда молнии высвечивали прикрытые ставнями окна, мокрые стены, запертые наглухо двери.

Рету сидел, обмотанный шалью, и чувствовал, что засыпает в тепле. Плюшка была как грелка. Из мокрого мешка она выбралась и заползла к Рету под шаль, поэтому живот быстро стал горячим. Лидриэль вообще свернулась клубочком на переднем сиденье, прикрылась выданным тряпьем и дремала, предоставив подручным королевы Мародеров заботиться о бегстве.

Около наглухо закрытых городских ворот карета остановилась. Альберих спрыгнул в лужу и пошлепал к караулке. Что же он там делал, осталось неизвестным, но скоро ворота распахнулись, выпуская беглецов из города. А в караульном помещении беспробудно спала стража.

Впереди была залитая водой дорога, ночь и ничейная земля.

Глава одиннадцатая Погоня

Гроза закончилась глубоко за полночь. Луна отражалась в лужах на дороге. От горячих спин мокрых лошадей шел пар.

Рету проснулся, когда карета остановилась.

— Нужно подменить Альбериха, он с ног валится, — объяснил Гальванюс. — Ты да я.

Лидриэль крепко спала Плюшка тоже.

— Накинь еще чего-нибудь, холодно на свежем воздухе, — велел Гальванюс

Рету принял какую-то шубу из королевского гардероба, накинул на плечи. Придерживая Плюшку, выбрался из кареты. Альберих обменялся с Гальванюсом валяным, непромокаемым дождевым плащом и забрался в карету на место мальчика

Теперь лошадьми правил высокий подручный королевы Мародеров. Он вручил Рету заряженный арбалет, второй положил около себя так, чтобы удобно было взять.

А Рету вдруг вспомнил, что его волновало все это время:

— Гальванюс, но ведь наше бегство только отодвинет облаву? Они просто двинутся по нашему следу, мы же у них на поводке. Может быть, оставить эту вещь, ради которой Серый археолог готов пустить вашу кожу на перчатки?

Гальванюс присвистнул

— Он-то, может быть, и готов, да только я не готов расстаться со своей шкуркой.

Он запустил руку себе за пазуху, вытащил — на ладони светился ключ.

— Видал?

— Вы украли у Гардаруса ключ? — ахнул Рету. — Но как?

— Секрет, — расплылся в улыбке подручный королевы Мародеров. — Впечатляет, да? О, брат, мы на ходу подметки режем!

— Но я не думаю, что ассасин откажется от преследования, — упрямо сказал Рету.

— Не откажется, — подтвердил Гальванюс — Но хоть из городка мы убрались, и то хорошо… Нам нужно отъехать подальше, пока ночь, а потом дать лошадям роздых.

— А почему бы нам сейчас не остановиться? — предложил Рету. — Мы далеко отъехали.

— Друг мой юный, — Гальванюс убрал светящийся ключ, — здесь лучше не останавливаться. Иначе лошадей нам до костей обглодают. Живьем. И на ком мы тогда поедем? На Альберихе? Да-а-а, я бы не отказался сейчас ни от пегаса, ни от грифона, ни даже от дракона, только покладистого.

Равнина, по которой пролегал имперский тракт, в лунном свете была унылой и безжизненной. Пологие холмы, лес в отдалении. Настоящие горы, те, в которых спрятался замок королевы Мародеров, были еще далеко. А где-то позади остался город Кастр, а за ним колыхались мокрые травы Кентаврийских равнин. И шатры кентавров племени Файноса стояли на новом месте.

Погрузившийся в воспоминания Рету не сразу заметил серый холмик посреди дороги.

Но холмик поднялся на ноги — и лошади встали.

Луна освещала седую шерсть волка-призрака, пришельца из другого мира Волк запрокинул голову и низко завыл. От этого протяжного воя не было спасения, он нес смерть всякому, кто его слышал.

Не в силах пошевелиться, Рету смотрел, как призрачный волк не торопясь подходит ближе, выбирая первую беспомощную жертву. Волчьи глаза смотрели ласково — призрак любил свою еду.

Больно царапнув коготками, задрыгалась жабка — и с Рету спало оцепенение, наложенное призрачным воем. Рету выстрелил из арбалета.

Жабка выпуталась из шали и перепрыгнула к замершему Гальванюсу. Тот тоже очнулся, вторая стрела вонзилась в волка, а потом подручный королевы Мародеров быстрой тенью соскользнул на дорогу — и довершил дело кинжалом.

— Вот зараза призрачная! — выругался он, вытаскивая клинок из трупа и забирая стрелы. — В самую глухую ночь караулит.

Из кареты выскочил Альберих. С третьим арбалетом.

— Чего стоим? — рявкнул он.

— Да так, решили справить малую нужду, — хихикнул Гальванюс — Спи себе, чего скачешь.