Побег невозможен!

Эшли отстранилась, оставляя свои ладони на плечах парня.

— Как не ты? Тогда зачем?

— Я думал ты посчитаешь меня маньяком, который привез к себе в дом незнакомую девчонку и начал лечить…

— Дурак! — Эшли резко ударила Джейкоба по лицу ладонью, оставляя красный след, но потом сразу же поцеловала его, прижавшись ближе.

— Не смей мне врать. Понял?

— Понял, — улыбнулся Джейкоб, возобновляя поцелуй. Парень нежно провел рукой по спине девушке меняясь с ней местами. Поцелуй становился все сильнее, навязчивее. Эшли прижала парня к себе, рукой проникая в серебряные волосы, изгибаясь под ним словно кошка.

Страстный поцелуй прервал телефонный звонок. Джейкоб неохотно достал его, смотря на вызов.

— Похоже мы опаздываем, пора.

***

Вернувшись домой, парень остановился у самых дверей своей комнаты.

— Переодевайся и спускайся вниз, а я пойду в прачечную и к Селестине. — сказал Джейкоб, но увидев разочарованный взгляд Эшли добавил: «Это ненадолго, но зато, вся ночь наша».

Девушка приподнялась на носочках, нежно целуя парня в губы и раскрыв дверь зашла в комнату. Что-то подозрительное было здесь. Эшли включила свет, останавливаясь в ступоре. В комнате царил полный хаос. Пастель вся лежала на полу, вещи из шкафа разбросаны, а сами дверцы открыты. Эшли медленно подошла к нему, заглядывая внутрь, где на вешалке висело платье Селестины, но не в своем обычном состоянии. На всей линии платья начиная от таза и ниже, было размазанно синее пятно, а по рядом стоящей банке жидкой краски, было сразу видно чем постарались его нанести.

Эшли судорожно вздохнула, падая на пол. Это платье было подаренно лично Селестиной и являлось для нее чем-то важным, а теперь оно испорченно и кто будет в этом виноват? А если Эшли спустится не в этом платье, или вообще не спуститься будет расцененно, как предательство.

— У вас дверь открыта, — тихо сказал девчачий голос из прохода. На самом пороге стояла Армель, как всегда со своим каменным выражением лица. — У… Кавардак, нужно горничных позвать. Можно войти?

Эшли промолчала, сглатывая комок обиды.

— Платье Селестины, да? — Армель остановилась рядом с Эшли. — Я бы на твоём месте вообще не отходила от него.

— Я не знала, что они смогут так…

— Конечно смогут, люди способны на все.

— Кто это мог быть? — Эшли поднялась на ноги, осматривая нежно голубое платье девушки.

— Ребекка, конечно, она же у нас «художник», да и ее очки солнцезащитные лежат у тебя на тумбочке.

Эшли подошла к тумбе, беря их в руки, и действительно, эти очки носила Ребекка еще сегодня утром.

— Не удивлюсь если с ней были еще Кларис и Вержини, — добавила Армель. — Одень другое платье и все.

— Я обещала Селестине.

— Это плохо. Что делать будешь?

— Одену его, — Эшли подошла к вешалке, снимая с нее платье. Пятно уже засохло, и оставался только синий цвет. — Но синее пятно на белом платье…

— Уверенна? — Переспросила Армель. — Там будут очень влиятельные и богатые люди.

— А мне-то какая разница? Я не из их мира, тем более то, что обо мне подумают волнует меня меньше всего.

— Удачи, — пожала плечами Армель, закрывая за собой дверь.

Оставшись в комнате одна, Эшли сразу начала переодеваться. Прежде всего она хотела встать лицом к лицу с Ребеккой. Показать, что не струсила, и как бы та не старалась, будет настаивать на своем. Эшли застегнула на себе замок платья, медленно одела белоснежные перчатки до локтя, и повернувшись к зеркалу, зацепила на своей шее нить жемчуга.

Все вплоть до пятна выглядело чудесно. А ниже… Необычно… Хорошо хоть краской покрасила, а не в клочья изодрала.

От начала бала прошло уже двадцать минут. Гости уже заполнили весь главный зал, придавая своими нарядами торжественность вечеру.

Эшли медленно зашла в зал, глазами ища Ребекку. Посторонние взгляды ее абсолютно не напрягали, а уж тем более смешки за спиной. Девушка обнаружила Ребекку в кругу своих богатых поклонников. Рядом с ней стояла Кларис и Вержиния. При виде женщины решительность вернулась сама по себе. Эшли выхватила с поднос у проходящего мимо официанта бокал шампанского, и ускорив шаг подошла к Ребекке.

Ехидная улыбка сразу всплыла на губах женщины, но это только больше разозлило Эшли. Девушка сделала крошечный глоток алкоголя, и подняв руку над головой Ребекки вылила содержимое бокала на нее.

— Как хорошо, что не краска, неправда ли? — Зловеще спросила Эшли. Все гости сразу утихли, наблюдая за этой сценой. — Правду говорил Джейкоб, вы не женщина, вы мегера с каменным сердцем. Вам не интересны чужие чувства, вы не хотите знать о своем сыне, вам интересны только деньги и слава. Да вы лучше сдохнете в одиночестве, нежели будите кому-то помогать! И знаете что? Убийство вами вашего мужа ничто по сравнению с тем, до чего вы довели собственного сына. Да подавитесь вы своими деньгами и свали куда подальше от него! Надеюсь, навсегда! — Эшли резко развернулась спиной к шокированной Ребекке, направляясь к черному выходу. Вся толпа удивленно провожала ее взглядами, когда только один из них пытался догнать ее.

— Эшли, стой! — Джейкоб остановил девушку уже на улице. — Что это сейчас было?

— Это? Маленькая месть. — Зловеще сказала девушка.

— А платье… Это она? — Эшли коротко кивнула, — вот стерва.

— Ты был прав, твоя семья выходит за рамки моего понимания.

Джейкоб обнял девушку, прижимая к себе.

— Я знаю. Прости, за то, что привез тебя сюда.

— Эшли, — из дверей появилась Селестина. Женщина скромно стояла рядом, наблюдая за парой. — Я тоже должна извиниться за своих детей и внуков.

— Вы не…

— Да, я виновата, — перебила женщина, — это мое воспитание сделало их такими. Смотрю я сейчас на вас, да, понимаю, что вы полная копия меня и деда. Я ведь, не любила его раньше. Вышла по расчету, чтобы помочь семье, а потом, постепенно, он завоевал мое сердце, как это сделал с тобой Джейкоб.

— Ба, ты никогда не рассказывала о деде…

— Когда у меня родились дети, я поняла, что не хочу для них такой же бедной жизни, как у меня и по этому давала все, что они только захотят. Только с возрастом я поняла, что это неправильно, но было уже поздно. Они стали помешенны на деньгах и власти, а любой уход от этой жизни заставлял их делать ужасные поступки. Дед делал все наоборот, но я все ровно помогала им, думая, что делаю, как лучше. В итоге, даже он пострадал от их рук… — Из горла Селестины вырвался судорожный вздох. — Запомни, милая, когда у вас появятся дети не маши у них перед носом деньгами. Пусть они хоть и растут в роскоши, но добиваются всего сами, только так рождается жажда жизни.

— Хорошо, — тихо прошептала Эшли.

— И еще, — Селестина подошла к девушке, снимая кольцо с своего пальца. — Оно теперь твое. Носи его как обручальное.

— Обручальное? Нет, я не могу его принять.

— Можешь, это семейная реликвия и теперь она твоя. Джейкоб, — Селестина вложила кольцо в руку внука, — бери все в свои руки.

Парень улыбнулся целуя бабушку в макушку и сел на колено.

— Эшли, ты выйдешь за меня?

— Так нечестно, вы сговорились…