Побег от прошлого

А допрос, тем временем, продолжается.

– Вы мне скажете, чего вы от меня хотите, или нет? – усталым голосом спрашивает Наоми, однако снижения уверенности в себе по тону ее голоса не ощущается.

– Узнаете вот это? – офицер вынимает из папки лист с выдержкой из ее дела в ФБР.

Наоми, взяв бумагу и без особого любопытства покрутив ее в руках, пожимает плечами и кладет обратно на стол.

– Ну, узнаю, и что? – она вопросительно изгибает бровь. – Это раздел «Личные данные» из моего персонального дела, когда я состояла на службе в ФБР.

– Очень хорошо, - удовлетворенно качая головой, говорит детектив, явно не сдерживая улыбку. – А теперь, будьте добры, взгляните вот на это.

И вытаскивает из своей папки еще один лист, на котором изображены отпечатки пальцев, снятые с коробки из-под конфет, и аккуратно выкладывает рядом с предыдущим, чтобы было удобнее сравнивать отпечатки там и тут.

– И что я должна здесь узнать?
– холодно интересуется Наоми, внимательно разглядывая оба листа.

– Это отпечатки пальцев, которые наши криминалисты сняли с той самой коробки из-под отравленных конфет, - любезно поясняет офицер Миллер елейным тоном. – И они почему-то совпадают с вашими, вот в чем загвоздка, миссис Пенбер.

На несколько секунд от самоуверенной и спокойной Наоми не остается и следа, но она сразу же спохватывается и быстро берет себя в руки, тут же надев на лицо непроницаемое выражение.

– Я так понимаю, это была плоская зеленая коробка, размерами примерно 50х30х3 сантиметра, а на крышке в правом верхнем углу изображение колибри? – спрашивает она.

– Верно, - кивает следователь, не понимая, к чему она клонит. – Откуда вам это известно?

– Потому что это я ее купила, - отвечает Наоми. – Три дня назад. Для себя и мужа, и после того, как мы съели все конфеты, коробка отправилась на помойку, где ее мог подобрать кто угодно, в том числе и тот, кто затаил зуб на мистера Вамми.

– И я должен в это поверить? – скептически усмехается детектив этой детской версии.

– Допросите моего мужа, - невозмутимо предлагает она. – Плюс я хочу посмотреть на фотографии найденных в доме мистера Вамми конфет и этой коробки. Вы можете оказать мне такую услугу, как один детектив другому детективу?

Тот только как-то восхищенно усмехается, а потом вытаскивает из папки все прочие снимки. Несколько минут Наоми сосредоточенно просматривает одну фотографию за другой, периодически возвращаясь к уже просмотренным. А потом раскладывает их перед детективом Миллером несколько в другом порядке.

– Посмотрите внимательно, детектив, - говорит она, указывая на один из снимков. – На дне коробки перечислены, какие конфеты входили в это ассорти, и среди них шесть с орехами, шесть с воздушным рисом, шесть с шоколадной начинкой и шесть с мягкой карамелью. В то время как найденные в доме мистера Вамми конфеты имели начинкой пралине, если судить по этой фотографии. Соответственно, конфеты не из этой коробки. Да и к тому же, неужели вы всерьез считаете, что детектив моего уровня, планируя преступление, может так грубо просчитаться с отпечатками пальцев?

– Она права, - констатирует Лайт, и мы поворачиваемся к нему. – И все это время не солгала ни разу.

– Согласен, - одновременно отвечают Эль и Бейонд, а потом Эль добавляет. – Она этого не делала.

– Идем отсюда, - говорит Бейонд. – Все, что мы могли выяснить, мы уже выяснили.

========== Том 3. Глава 16. Ягами Лайт ==========

Когда мы выходим из полицейского участка, Лайт, долгое время молчавший, решительно требует:

– Расскажите-ка мне, что тут происходит, а? И давайте, пока мы одни, поговорим откровенно, ладно? Я ужасно устал прикидываться идиотом.

– Ты это о чем? – я посылаю ему пристальный взгляд, подозревая, что, кажется, на одного сведущего человека стало больше.

– Обо всем, - отрезает Лайт. – О покушении на вашего деда, о твоей учебе в Оксфорде, - он смотрит на Бейонда, - и неожиданном появлении сразу после прекращения убийств Гарвардского палача. Плюс я проверил данные из аэропорта и выяснил, что из Англии не прилетал человек с твоим именем. Соответственно… Это ты, верно?

Эль с Бейондом совершенно синхронно переглядываются, качают головами, а потом разводят руками, дескать, ничего не поделаешь.

– Послушайте, вы оба, - твердо говорит Лайт. – Мы в двух шагах от полицейского участка. И я хочу знать, что происходит, с чего все началось, и причины всего этого. Немедленно.

Отметив, что сейчас Лайт и не думает шутить, я понимаю, что лучше действительно рассказать все, не утаивая никаких деталей – отличить даже самую искусную ложь Ягами сможет без проблем, это и так ясно. Братья, судя по всему, считают так же, хотя и не совсем уверены в том, что в высшей мере трогательная и, в то же время, леденящая душу история их детства будет сочтена Лайтом достойным оправданием буйствований Бейонда в Гарвардском университете.

– Идемте в кафе, - предлагает Эль, намекая, что это все же не уличный разговор. – Только не в «Золотые листья». В последнее время это место не кажется мне надежным.

Ни Лайт, ни мы с Бейондом ничего не имеем против, так что, оглядевшись, идем в небольшую кофейню, обнаружившуюся неподалеку. С виду она выглядит довольно мило, и внутри оказывается не так уж плохо, хотя с общей расцветкой помещения руководители явно переборщили, и у меня просто в глазах рябит от обилия различных цветов. Как ни странно, несмотря на относительно ранний час, в кафе довольно многолюдно. То, что надо, если собираешься рассказать кому-то страшную тайну – почти что стопроцентная гарантия, что на тебя не обратят внимания ни другие посетители, ни персонал. Словно специально для нас, у дальней стены обнаруживается небольшой закуток со свободным столиком, который мы спешим занять, пока не появились какие-нибудь другие претенденты на это место. К нам тут же подскакивает шустрая долговязая официантка с роскошной копной рыжих кудряшек и смешными веснушками на лице, придающими ей вид совсем маленькой девочки, и раскладывает перед нами объемистые томики меню. Я уважительно качаю головой – не ожидала увидеть в такой маленькой забегаловке такой большой перечень блюд. Надо бы взять эту кофейню на заметку, кажется, тут очень даже неплохо, как бы ни привыкла я спускать деньги в «Золотых листьях».

– А теперь я слушаю, - говорит Лайт, когда наш стол начинает ломиться от бесчисленных сладостей, сандвичей с индейкой, кусочков пиццы и различных напитков, и когда мы просим официантку ни при каких обстоятельствах нас не беспокоить, даже если небо во что бы то ни стало решит рухнуть на землю.

В очередной раз многозначительно переглянувшись, Эль и Бейонд начинают свою непростую и неприятную историю. Вернее, начинает Бейонд, а Эль лишь дополняет его кое-какими подробностями, но иногда он и вовсе перехватывает нить повествования. Этот рассказ затягивается почти что на три часа, и, надо отдать должное братьям, вдвоем у них получилась намного более полная и трагичная история, чем тот краткий и сухой «обзор событий», который пересказал мне в Англии Эль.

Когда они, наконец, замолкают и спокойно смотрят на Лайта, тот лишь с силой трет ладонью лоб.

– Так… - только и может выговорить Лайт. – Ну ладно… - он качает головой, словно не может поверить в то, что собирается сказать. – Допустим… - На несколько секунд он замолкает, а потом повторяет. – Допустим… Получается, шестнадцать лет назад ты убил приемных родителей, а потом попытался воспроизвести эту картину здесь, в Университете. Впрочем, как я понимаю, совершенно безуспешно, благодаря стараниям Эля и Кристен. – Легкий кивок в нашу сторону. – И теперь кто-то начал охоту на вас троих? И вы считаете, что это кто-то из прошлого пытается отомстить вам?