Поцелуй дракона. Сбывшиеся мечты

Почему у нее вот так? Всегда и все наперекосяк, если это касается любви? У нее есть чувство, но вот только тот, к кому она испытывает его, пока не нуждается в нем.

«Сейчас не нужно ему, а потом будет не нужно тебе!»

Об этом она плачет теперь.

***

– Я так рада тебе!

Она обнимает сначала Минаре, а потом Кайшера.

– И я рада вам.

Вэлиан покачивает головой, не сдержавшись. Минаре все-таки надеялась на то, что ее история подтолкнет Вэл к пути «ожидания», но она не думала, что та выберет другую его разновидность.

– Со мной все хорошо, – она охает от крепких объятий. – Меня не съели, не порвали на тысячи эльфочек, не украли и не выдают замуж за злобного короля.

Вэл чувствует, как по ее спине бежит стая мурашек. Ее затея с Тристом чуть было не полетела в тартарары, когда он нашел вырванные страницы. Вот он бы порвал ее. Эльфу никогда не нравилось, когда его науку обращают против него. Благо, он успел прочесть только то, что касается дракона.

– Я ненадолго, хочу оставить кое-что для Сфайрата.

Вэлиан протягивает Минаре тоненькое письмо. Склянка с остатками жидкости покоится у нее в сумке.

– Передайте это ему, когда он вернется, – просит она двух драконов, – если вернется.

Прошло несколько недель с того разговора, но Сфайрат так и не объявился. Она все же дала слабину и написала письмо. Оно короткое, в нем всего лишь пять слов.

– Ты пришла, чтобы передать послание?

Она колеблется, но все же кивает, отступая к горячей заслонке.

– К моему сожалению, я не знаю точный адрес вашего дома. Последнее время мне совсем не до изучения карт.

Ей кажется, что Кайшер как-то посуровел, напрягся и как-то не так повернулся в ее сторону.

– Не надо, ар Шэдо, – она выставляет вперед руку, загораживаясь ей от него. – Не надо. Вы должны понимать меня лучше, чем кто-либо другой!

Кайшер не понимает. У него такой решительный вид.

– Ты должна!..

– Кайшер! – вскрикивает Минаре, дергая его за рукав. – Перестань!..

– Нет! Нет!

Кажется, что еще немного и начнется потасовка. Силы будут не на ее стороне. В прошлый раз ее выпустила Минаре, а сейчас?

– Нет! Это вы должны были! – выдает Вэлиан с нескрываемой злостью. – Это вам не стоило прятаться в горах и смотреть, как мучается ваша женщина!..

Она бы сказала ему еще кое-что – о важности воспитаниях родных сыновей, например, но это не ее тайна.

– Что же вы?! Ваша боль чем-то отличается от моей? Чем же?! Чем?!

Кайшер останавливается, отняв руки от ее плеч. Вэлиан отпускает лицо, разглядывая носки своих сапог. У нее опять дрожат губы. Она думала, что уже выплакала свое. Ей только не хватало разреветься перед ними!

– Я не вещь, чтобы тягать меня туда-сюда и определять места для хранения. Со мной все хорошо. Но я думаю, что он и так знает это. До свидания, анрар Оазис Песков.

Вэл бросается в топку. Как же хорошо, что она саламандра! Жить без магии скучно, местами муторно, местами тяжко, но все равно можно. Она приземляется на коленки, тут же поднимается, выпрямляясь и как будто не замечая студиосов вокруг. В этом заведении нельзя иначе. В нем действуют эффектные фокусы и временами надменный вид. Если только не хочешь, чтобы с тобой приключилось что-то, что заставит краснеть до скончания веков.

– Мелла Бэаквуа?

Эльфиечка, выполняющая работу секретаря, помощницы и Боги знает кого еще поднимает на нее свой взгляд стоит Вэл оказаться в небольшой приемной, что сверху-донизу заполнена бумагами всех цветов радуги, размеров и мастей. На одних виднеются капли чернил, другие усеяны всевозможными печатями, третьи содержат чертежи и короткие строчки объяснительных.

– Ректор уже ждет вас, проходите.

Вэл проходит в темный кабинет, закрывает за собой дверь и первое время не видит никого. В кабинете как всегда темно, ставни прикрыты, а рейки жалюзи опущены. Первое время студенты подозревали в ректоре вампира. Ну как первое… Она и сейчас так думает. Уж больно много признаков, подтверждающих это знание.

– Иднэ, присаживайтесь, – доносится откуда-то справа. – Я сейчас.

Ректор Доно Вакаль появляется перед ней и даже жмет руку, обжигая холодным прикосновением. Вэл, несмотря на свои прошлые чувства, удивлена этому жесту. Вновь. Она уже в пятый раз посещает свою альма-матер. Сначала она пришла с заявлением, потом с личными документами, еще два раза с коллективным прошением и бумагами из ратуши, подтверждающими что у нее есть помещение для проведения занятий. Ас неистовствовал все эти дни и предлагал решить проблему бюрократии одним простым, но очень кровавым способом.

– Примите мои поздравления, коллега.

Внутри Вэл цветет счастье. Первая действительно яркая эмоция за все это время.

– Отныне вы, иднэ Вэлиан Дарадиэль Бэаквуа, представляете младший преподавательский состав.

Высокий и темноволосый, временами излишне мрачный из-за покрывающий его лицо бороды эльф отклоняется в сторону, подбирая со стола несколько скрученных свитков.

– Это ваше приложение к диплому. Блестящее знание начальных дисциплин!

Вэл сдерживает фырканье: такой себе комплимент, с намеком.

– Это лицензия, которую необходимо продлевать раз в три года. Это разрешение на открытие класса. Разместите его на стене. Это обязательное условие, если не хотите, чтобы свиток вернулся обратно в академию. Запомните, вы можете брать не больше десяти учеников. Иднэ?.. Бэаквуа!

Ректор, как всегда, повышает голос, а она так счастлива сейчас! Вэл поднимает к нему свое лицо.

– Не больше. Вы поняли меня?

– Конечно.

Ректор продолжает настаивать. Он не верит, что ему удалось убедить ее вот так просто. Не мудрено – одно время она была частой гостьей этого темного кабинета.

– Поверьте. Десять учеников – это много. Уже за глаза. Как только решите, что в ваших силах обучать больше, то милости просим на повышение квалификации.

Вэл просматривает бумаги, медленно опуская их в неизменную походную сумку. Вещичка изменилась, перестала быть потрепанной и выдержанной в крепком слое пыли, и грязи. Она стала кокетливой и очень подходит к ее темной юбке, а все благодаря стараниям гномов.

– Благодарю вас, мэол Вакаль.

Ректор наконец улыбается ей. Последний раз она видела эту эмоцию на его смуглом лице, когда тот вручал ей диплом. Кажется, что тогда в ней сквозило облегчение.