Поцелуй Крови

– Почему ты здесь, Акс?

Минуты тянулись с черепашьей скоростью, тихие шорохи в офисе, казалось, из

уважения стали еще тише.

– Мой отец был никем, – раздался хриплый голос. – Он ничего не добился в жизни. Он

был плотником, ну… работал руками. Ма не хотела иметь ничего общего с нами… она ушла

еще до моего превращения. Ей было плевать на нас. Но мой отец, он остался, и без него я бы

оказался на улице, а всем известно, как долго там протянул бы претранс. – Темноволосый, с

разукрашенным 50-на-50 лицом парень медленно покачал головой. – Я не был…

нормальным, понимаешь? Никогда. Наверное, он не ушел, потому что у меня никого не было.

Бутч не двигался, не издавал ни звука. Если он вмешается, то может напомнить парню

о том, что тот говорил, а не просто внутренне переживал прошлое.

Было очевидно, куда шла история.

– Я люблю героин. Кокс. Прочее… хардкорное дерьмо. Два года назад я ушел в загул.

На неделю. В одну ночь отец пытался связаться со мной по телефону. Оставил мне

сообщения… я был в таком угаре, что взбесился на него. – Низкий голос затих. – Я…

взбесился.

Акс замолк, и на лице появилось затравленное выражение, на что было больно

смотреть.

– Сынок, что ты сделал? – тихо спросил Бутч, не сдержавшись.

Акс прокашлялся пару раз. Потер кожу под носом, словно он чесался от

сдерживаемых слез.

– Я удалил сообщения. – Он пару раз прокашлялся. – Я удалил… все сообщения, даже

не прослушав их.

– Что было дальше?

– Они убили его. Лессеры. Он работал в доме каких-то аристократов, когда случились

набеги. Он… умирал, когда оставлял мне те сообщения. – Акс покачал головой. – Я вернулся

и просмотрел журнал вызовов, когда обнаружил, что случилось, и тогда сложил два плюс

два.

Бутч на мгновение закрыл глаз.

– Сынок, мне очень жаль.

– Я узнал не сразу… похоже, сын одного из работяг отправился туда и обнаружил

всех? Тот парень, кем бы он ни был, позаботился… обо всем. Когда я, наконец, вернулся

домой… ну, три дня спустя… на двери была записка. Кто-то звонил на домашний телефон,

оставил сообщения, но не получив ответа, они оставили все… в записке.

– Жестко. Чертовски жестоко.

– Я сохранил записку. – Шмыгнув носом, Акс покачал головой. – У меня есть записка,

которую они оставили. Останки до сих пор в том особняке… наверное, сейчас им владеют

люди?

– Ты хочешь вернуть их?

– Не знаю. Нет. Нет, не думаю. Еще один способ почувствовать себя плохим сыном.

– Где твоя мама?

– Слышал, она добилась успеха, вышла за какого-то богача, хорошо зажила. Не

знаю… мне все равно. – Когда мужчина резко поднял взгляд, лицо Акса вернуло себе

прежнюю собранность, лишилось всяких эмоций, замкнулось, словно от непрошенного

гостя. – Так что, нет, я не видел смерть вблизи. Эту вишенку я еще не сорвал. Сейчас я

свободен?

Бутчу казалось, что он должен сказать что-то существенное. Но Акс хотел уйти, а не

поболтать по душам. – Да. Свободен.

Он толкнул стул назад, дерево заскрипело по бетонному полу, и потом Акс бросился к

двери. Перед тем как открыть ее, он остановился. Посмотрел через плечо.

– На что это похоже?

– Смерть? – Увидев кивок, Бутч сам сделал медленный вдох. – Уверен, что хочешь

знать об этом дерьме?

– Ты сам сказал, что нам нужно иметь представление.

Один-ноль в твою пользу, хотел сказать Бутч. Но вместо этого он представил, как

парень возвращается в скромный дом, в котором жил в одиночестве, чтобы напиться и

вскрыть себе вены. Вколоть смертельную дозу. Или выпрыгнуть из окна.

Нельзя сказать наверняка, учитывая громадную боль, что виднелась за частичными

татуировками и металлом.

– Ты переедешь сюда. – Бутч потер золотой крест на груди. – Крэйг будет жить с нами,

ты тоже должен.

– Что, боишься, что я повешусь в ванной?

– В точку. – Когда Бутч посмотрел поверх стола, темные брови парня снова

взметнулись вверх. – Акс, ты останешься здесь. Так безопасней, ты будешь под защитой и

сможешь сконцентрироваться на деле.

Конечно, он начнет спорить. Такие упрямцы всегда…

– Ладно, но периодически мне нужно пару ночей для… ну, ты знаешь.

Интересно, подумал Бутч. Значит, несчастный сукин сын на каком-то уровне

осознавал творившееся в голове дерьмо… и был напуган.

– Вопрос в сексе? – протянул Бутч.

– Да.

– Не виню тебя… можешь договариваться с додженом, чтобы тебя увозили. Это не

станет проблемой.

– Так… каково это?

Бутч затих и уставился перед собой, на проносившиеся картины… жуткие, страшные

картины… в своем мозгу. На мгновение он задумался, стоит ли рассказывать пареньку, но

потом понял, что такую правду необходимо произнести вслух, какой бы страшной она ни

была. Может, если она была ужасной, то это жизненно необходимо.

И ее нужно рассказать тому, кто хотел участвовать в этой войне.

Если у Акса не получится справиться со своими демонами, то худшее, что они могут

сделать для всех – дать ему пистолет с кинжалом и послать в переулки Колдвелла.

Бутч пожал плечами.

– Когда-то я служил в убойном отделе человеческой полиции… не спрашивай…

поэтому я многое повидал. Отвечая на вопрос: в зависимости от срока давности и

обстоятельств. Свежее убийство… особенно жестокое… грязное дело. Части тела не любят,

когда их режут, прокалывают или нарезают на кусочки, и в отместку создают кучу грязи.

Господи, мы же на семьдесят процентов состоим из воды? Ты осознаешь это, когда