Поцелуй Крови

Последнюю трапезу, доджены тоже трудились на огромной кухне Фритца. Пэрадайз, Крэйг и

Акс ужинали в комнате отдыха.

Милостивый Боже, что, если Марисса переехала из Ямы? – подумал он.

О, черт, что он будет делать, если…

Открыв стеклянную дверь, он застыл.

– Привет. – Его шеллан откинулась на спинку кресла.

Она была прекрасна в своей рабочей одежде и с распущенными светлыми волосами.

Блин, он любил, как волны спускались по ее плечам, как у актрисы из «Игры престолов», а

шелковая блузка нежно-пудрового оттенка подчеркивала ее кожу, казалось, будто она сошла с

рекламы «Эсте Лаудер».

– Я получила твои звонки. И сообщения, – сказала она, посмотрев на него.

70

Войдя в офисное помещение, Бутч позволил двери самой закрыться за ним, и не знал,

сесть ли в кресло. Пройтись. Может, рухнуть на колени и сразу начать с извинений.

– Прости меня…

– Прости…

Они оба замолкли. И во время повисшей паузы они ждали, пока заговорит другой.

– Слушай, я должен был рассказать тебе о Хекс, – сказал Бутч, стиснув зубы. – Я не

рассказал, потому что… просто я… это было до нас. Однажды ночью я встретил ее в клубе

Рива… всего раз, и между нами не было ничего серьезного. Я даже представить не мог, что в

итоге она будет жить с нами, и когда она переехала, это стало еще одним воспоминанием,

которое я оставил позади, понимаешь?

– Я знаю. Я понимаю это.

Он ждал, пока она скажет что-нибудь, но Марисса просто смотрела на свои руки, и он,

нахмурившись, сел в кресло напротив нее.

– Уверена в этом?

– Да.

Бутч покачал головой в продолжившимся молчании.

– Знаю, что я – не идеал, но если ты на самом деле думаешь, что я предпочитаю ее

тебе, то я буду очень зол.

– Нет, я знаю, что это не так.

И она все равно ничего не сказала кроме этого. В образовавшемся вакууме он

попытался удержать себя в руках и не выпрыгнуть из собственной кожи, вспомнил, как он и

Хекс жали друг другу руки, шутили. Что теперь он ее должник, потому что она спасла его зад

в переулке.

– Ради всего святого, она для меня – свой в доску чувак.

– Я знаю.

Подняв руку, Бутч потер дергавшийся левый глаз.

– Правда?

Господи. Что с ними происходит? Разговоры всегда давались им легко, как дыхание. А

сейчас… тишина.

– Просто скажи это, – пробормотал он. – Что бы там ни было, как бы мне ни было

больно, просто скажи это… не заставляй меня сидеть здесь и гадать, о чем, черт возьми, ты

думаешь. У меня сейчас голова лопнет.

– Почему ты не рассказывал мне про волосы? – выпалила она.

Бутч резко вскинул голову.

– Что?

– Я видела собеседование. С учеником. – Она указала на монитор. – Посмотрела

часть, в которой ты рассказываешь абсолютно чужому человеку что-то, о чем никогда не

делился со мной.

– Собеседование… а... ты про это.

– Да, про это.

Бутч снова потер глаз.

– Это не существенно.

– Да, похоже, я вынуждена постоянно гадать, сколько еще всего не существенного ты

мне не рассказываешь. В смысле, чего еще я не знаю? Прожив столько лет вместе, я считала,

что знаю все… я думала… – Она задохнулась, но смогла справиться. – Бутч, чего еще я не

знаю?

Когда он посмотрел ей в глаза, тревожное чувство поднялось по его позвоночнику.

Она смотрела на него так, будто совсем его не знала.

– Марисса…

– Я была разбита, увидев избитую женщину на диване в гостиной Убежища. Само…

уродство этой жестокости, страдания, боль в непосредственной близи, как она смотрела на

меня, умоляла одним взглядом. – Плечи Мариссы задрожали. – Я не рассказывала тебе,

потому что боялась напомнить о твоей сестре. Я не рассказывала тебе, потому что не хотела

расстраивать. Вот. Я высказалась. Я не счастлива от этого, не чувствую себя лучше после

этого… я просто скрывала это от тебя. О, а увидев снова своего брата, мое сердце

переломилось надвое, я была сломлена. Я начала скучать по некоторым моментам моей

прошлой жизни, и от этого почувствовала себя так, будто предаю тебя. – Она вскинула руки.

– Вот и все. А что ты скрываешь от меня?

Он открыл рот, но Марисса остановила его.

– Прежде чем ты начнешь говорить, я хочу, чтобы ты помнил, что я люблю тебя.

Люблю всем, что у меня есть, каждой частицей своей души. Но если ты не поговоришь со

мной начистоту, то я вернусь в Яму, соберу чемодан и перееду на время в Убежище. – Она

уверенно смотрела ему в глаза. – Мы не протянем долго, если ты продолжишь

приукрашивать происходящее, несмотря на нашу любовь. Если я продолжу приукрашивать

происходящее. Это плохая стратегия для наших отношений… а если ты чувствуешь себя так,

будто тебя заставляют здесь и сейчас принять решение? Словно я делаю тебе ультиматум?

Мне все равно. Если что-то встанет на пути наших отношений, что угодно, я смету

препятствие, не заметив… даже если это ты.

Бутч осознал, что перестал дышать, потому что легкие начало жечь… и, наполнив их

воздухом, чувство удушения не прошло.

Марисса серьезно покачала головой.

– Речь не о том, был ты когда-то с Хекс или нет. Речь о том факте, что, по-твоему, я не

смогу пережить это, если ты расскажешь мне. Ведь так? Ты не хочешь ранить мои чувства,

это благородно, но не подгоняй происходящее между нами под гриф «неважно». Это уход от

конфликта. – Она печально покачала головой. – То же самое с секс-клубом. И твоей

проблемой с минетом… которую ты тоже отказываешься обсуждать со мной. Суть в том, что

ты составил обо мне очень лестное, но весьма ограниченное мнение. Ты хочешь заботиться

обо мне, но строишь вокруг меня клетку… и, без обид, но я выросла в Глимере, где мне