Поцелуй перед смертью

Пауэлл ничего не ответил. Он всё так же глядел на револьвер, уже не глазел, а именно глядел, с несколько брезгливым интересом, как если бы это была первая в этом году божья коровка.

– Послушай, я ведь собираюсь убить тебя.

Пауэлл продолжал молчать.

– Ты такой выдающийся аналитик своего «я», так скажи мне, что чувствуешь сейчас? У тебя, наверняка, коленки трясутся, так ведь? Весь в холодном поту?

– Она думала, что впереди её ожидает замужество, – сказал Пауэлл.

– Забудь про неё! Тебе надо беспокоиться о себе самом. – Почему он не трясётся? У него что, не хватает мозгов?..

– Зачем ты убил её? – Пауэлл наконец-то оторвал взгляд от наведённого на него револьвера. – Если ты не хотел на ней жениться, ты мог бы просто оставить её. Это было бы лучше, чем убивать её.

– Да заткнёшься ты! Чего тебя на ней заклинило? Ты что, думаешь, я блефую? Так? Думаешь…

Пауэлл прыгнул вперёд.

Но он не преодолел и шести дюймов, как прогремел выстрел; пунктирная линия AB стала реальной траекторией вырвавшегося из ствола свинца.

Эллен стояла на кухне, глядя через стекло окна на улицу и слушая затихающую заставку передачи Гордона Ганта, когда до неё неожиданно дошло, что приятному сквознячку здесь просто неоткуда взяться, раз окно закрыто.

Какая-то ниша была отделена занавеской в заднем углу кухни. Эллен подошла ближе и увидела, что это запасной выход на улицу. Часть стеклянной панели двери, рядом с ручкой, была выбита ударом извне, осколки валялись на полу. Знает ли об этом Дуайт, подумала она. Надо полагать, он бы подмёл…

В этот момент она услышала выстрел. От него содрогнулся весь дом, и тут же, еще не успело затихнуть эхо, подпрыгнула лампа под потолком, как если бы наверху что-то упало. Затем наступила тишина.

Диктор по радио объявил:

– Начало боя курантов соответствует наступлению десяти часов вечера по центральному стандартному времени. – И ударили куранты.

– Дуайт? – позвала Эллен.

Никто не ответил.

Она прошла в столовую и крикнула громче:

– Дуайт?

В гостиной она нерешительно приблизилась к лестнице. Сверху не доносилось ни звука. В этот раз от неожиданного предчувствия у неё пересохло в горле:

– Дуайт?

Какое-то время по-прежнему было тихо. Затем послышался голос:

– Всё в порядке, Эллен. Поднимайся.

С колотящимся в груди сердцем она взбежала по ступенькам.

– Здесь, – окликнул её тот же голос откуда-то справа. Она повернулась у стойки перил и метнулась к дверному проёму, за которым ярко горел свет.

Первым, что она увидела, был Пауэлл, лежавший на спине посреди комнаты, с недвижно раскинутыми в стороны руками и ногами. Пиджак был распахнут у него на груди. Кровавый цветок топорщился на его белой рубашке, разрастаясь из черной скважины прямо напротив сердца.

Чтобы не упасть, она ухватилась за косяк двери. Затем подняла глаза на человека, стоявшего рядом с Пауэллом, человека с револьвером в руке.

Она уставилась на него широко распахнутыми глазами, с окаменевшим от изумления лицом, не в силах вымолвить и слова.

Он уже не держал оружие наизготовку, а как бы взвешивал его на ладони своей затянутой в перчатку руки.

– Я ждал в шкафу, – угадав её незаданный вопрос, сказал он, глядя ей прямо в глаза. – Он открыл чемодан и достал оттуда вот эту пушку. Он собирался тебя убить. Я прыгнул на него. Револьвер выстрелил.

– Нет – о, Боже… – Чувствуя головокружение, она потерла рукою себе лоб. – Но как… как ты оказался…

Он сунул револьвер в карман пиджака.

– Я был в коктейль-баре, – объяснил он. – Прямо позади себя. Слышал, как он уговаривал тебя придти сюда. И ушёл, когда ты была в телефонной будке.

– Он сказал мне, что он…

– Я слышал, что он тебе говорил. Врун он был отменный.

– О, Господи, я поверила ему – я поверила ему…

– Это твоя беда, – заметил он со снисходительной улыбкой. – Ты веришь каждому встречному.

– О, Боже… – Дрожь пробежала по её телу.

Он приблизился к ней, ступив между раскоряченными в стороны ногами Пауэлла.

– Но я всё-таки не понимаю, – пробормотала она. – Как ты там оказался, в баре?

– Я дожидался тебя в фойе. Но упустил вас. И пришёл туда позже. Проклинал себя. Пришлось сидеть рядом и ждать. Что ещё я мог сделать?

– Но как, как?..

Он стоял перед нею с распростёртыми руками, как вернувшийся домой солдат.

– Послушай, героине не положено изводить вопросами своего спасителя, явившегося в решающий момент. Радуйся, что дала мне его адрес. Я мог бы подумать, что у тебя просто не ладно с головой, но не стал отдавать судьбу этой головы на волю случая.

Она бросилась в его объятия, изливая в рыданиях запоздалый страх. Он успокаивающе похлопал её по спине своими туго затянутыми в кожу ладонями.

– Всё в порядке, Эллен, – говорил он тихонько. – Теперь всё в порядке.

Она зарылась щекою в его плечо.

– О, Бад, – всхлипывала она, – что бы я делала без тебя, Боже. Слава Богу, что ты пришёл, Бад!

11

Внизу зазвонил телефон.

– Не бери трубку, – сказал он Эллен, сделавшей, было, движение к дверям.

– Я знаю, кто это, – голос её прозвучал неожиданно глухо, будто сквозь стеклянную перегородку.

– Всё равно, не надо. Послушай, – его ладони тяжело, властно лежали у неё на плечах, – выстрел, наверняка, кто-нибудь слышал. С минуты на минуту здесь будет полиция. А так же и репортёры. – Он сделал паузу, чтобы эти слова прозвучали особенно весомо. – Тебе ведь не хотелось бы, чтобы газеты раздули всю эту историю, правда? Опять пережёвывали бы подробности про Дороти, прибавив твои фотографии к своим статейкам…

– Их уже не остановишь.

– А вот и не так. У меня машина внизу. Я отвезу тебя в твой отель, а потом вернусь сюда. – Он выключил свет. – Если полиции ещё не будет, я сам вызову их. Зато репортёры на тебя не набросятся, а я им ничего не скажу – только полиции. Тебя они допросят позднее, но газетчики ничего не узнают о твоём участии. – Он вывел её из комнаты в коридор. – К тому времени ты сообщишь обо всём отцу, у него хватит влияния, чтобы удержать полицию от разглашения сведений про тебя или Дороти. Они могут заявить, что Пауэлл напился и затеял со мной драку, или ещё что-нибудь такое.