Поцелуй стали
Шрифт:
Глава 25
Блейд с тяжелым сердцем поднимался по лестнице. Дьявол бы побрал этого голубокровного! Господин все еще пытался осмыслить недавнее признание Бэрронса.
И оказался у двери в спальню слишком быстро. Бэрронс со своими помощниками остался во дворе. Спешить нечего, и это меньшее, чего чертов ублюдок заслуживал.
— Мне известно, кто вампир. Понимаешь, я считал это справедливым: Тодд собирался ввести себе обнаруженную настоящую вакцину. Он все эти годы ждал, чтобы убедиться в ее эффективности, а меня, черт побери,
У Блейда перехватило дыхание.
— Как по мне, эт месть, а не справедливость.
Бэрронс потерял самообладание; в его взгляде загорелись гнев, гордость и, как ни странно, скорбь.
— Я не хотел становиться голубокровным. Он обещал, что я не обращусь в пятнадцать на кровавом ритуале. Он обещал.
В глубине души Блейд понимал собеседника, ведь сам никогда бы не выбрал жизнь, отравленную вирусом жажды. Постоянный голод и невозможность ослабить бдительность. А в итоге неизбежное безумие, когда вампирская часть одержит верх.
— Ты — Кейнов наследник. Уж он-то наверняка потребовал бы тваво обращения.
В мире Эшелона вирус считался не проклятьем, а благословением: сила, власть и иммунитет против недугов смертных. В сравнении с полученной выгодой цена казалась ничтожной.
— Я лишь пешка в делах отца. Обоих отцов, — горько рассмеялся Бэрронс.
Блейд задумался:
— Она те никогда не простит.
Бэрронс небрежно пожал плечами, будто ему все равно. Но почему тогда он угрожал Блейду смертью в случае плохого обращения с Онорией? Этот лорд лгал и себе, и другим.
— Ах ты несчастный ублюдок, — прошептал Блейд. Вот же чертова путаница. И это еще не самое худшее. — Парнишка — Чарли — тож заразился. А Онор еще понять не могла, почему…
Господин провел рукой по волосам и с досады сжал пряди в кулаке, а потом взглянул Бэрронсу в глаза:
— На ней и Лене лекарство сработало. А на отце и брате, получается, нет. Похож, мальцу тож досталась не та вакцина.
Лео словно под дых врезали. Он стиснул зубы, отвернулся и ударил кулаком по стене, не обращая внимания на посыпавшуюся на плечи штукатурку.
— Черт! Черт! — Трясясь от ярости и, вероятно, чего-то еще, он молотил стену до тех пор, пока не разбил костяшки в кровь.
Отца Онория Бэрронсу простила бы, а вот Чарли — никогда.
Как же ей сказать? И стоит ли?
— Да к черту, — пробормотал Блейд и открыл дверь в свою спальню.
Свет из окна золотил Онорию, высвечивая легкий оттенок красного дерева в ее каштаново-кофейных волосах и целуя кремовую округлость щеки. Онор с тревогой посмотрела на вошедшего господина, стиснув руки на коленях. Она сумела совладать с собой, но от нее все равно веяло страхом.
— Я не имела права раскрывать чужой секрет. Никогда никому и словом о нем не обмолвилась. Если они узнают, то прикончат его. Я даже не понимала, что ты к нему ревнуешь. — Онор покраснела, уставилась на ноги Блейда и с укором добавила: — Я же говорила, что Лео для меня ничего не значит.
— Ага, говорила. — Он встал перед ней и, не в силах удержаться, погладил по волосам.
Затаив дыхание, Онор взглянула вверх. Как
же она прекрасна! И сердце Блейда принадлежит ей. С тех самых пор, как он начал пробиваться через чертову ледяную стену, за которой она спряталась. Но сумел ли он сам завладеть сердцем любимой?Блейд погладил ее подбородок и вздохнул. Она накрыла его руку своей, прижала к щеке, повернула голову и поцеловала, глядя на него, словно в ожидании реакции.
— Я думала, ты разозлишься.
— Ты пыталася защитить семью…
Онория нахмурилась:
— Он не…
— Он твоя семья. Мож говорить, что душе угодно, но ты за него горой.
Блейд оперся коленями о край кровати и чуть подтолкнул Онорию.
Она рухнула на матрас и уставилась на господина. Он оседлал ее бедра, прижался лицом к горлу, стиснул в кулаках пряди волос и вздохнул, наполняя ноздри запахом ее тела. Онор тихонько ахнула и робко дотронулась до его плеч.
Блейд целовал ее шею, лаская кончиками пальцев шелковый лиф. Нащупал сосок и стал поглаживать его круговыми движениями. Онория выгнулась под ним как кошка.
— Вот за эт я тя и люблю, — признался он, уткнувшись в ее волосы. — Ты гордая, упрямая, но на все готова заради семьи. — Блейд посмотрел в ее ошеломленные глаза. — Опусти щиты, Онор, впусти меня. Позволь тебя любить. — Он поцеловал ее губы, пробуя на вкус сладкое дыхание. — Поверь, я никада те не наврежу.
Затаив дыхание, он ждал ответа, но так его и не услышал. Онория сжала лицо Блейда ладонями и впилась поцелуем в губы. Ее вкус опьянял, а медленное, чувственное поглаживание языка вторило движениям бедер.
Член заныл от желания. Онория терлась о него, но ее жаркое лоно скрывали слои шелка и кринолина, а тела разделяла преграда из корсета и обруча. Запустив руку в ворох материи, Блейд задрал ее юбки в поисках мягкой гладкой кожи.
Ее бедра дрожали под его ладонью. Онория прерывисто стонала, пока господин не прошептал:
— Тиш, милашка, тише.
Затем провел пальцами по подвязкам, гладкой коже, нащупал жаркое местечко и принялся поглаживать его сквозь намокший шелк, одновременно целуя Онорию.
Она зарылась руками в его волосы и раздвинула бедра, откликаясь на сладкое поддразнивание. Найдя отверстие в ее панталонах, господин простонал и машинально толкнулся вперед.
Онор оторвалась от его губ:
— А как же… Лео? Разве… он не ждет?
— Пущай подождет.
Блейд ласкал пальцами ее влажные складочки. Онория содрогнулась и, прижавшись лицом к его шее, лизнула солоноватую от пота кожу. Господин повернулся и прикусил нежную мочку ее уха.
Онория вскрикнула, и Блейд напрягся.
Слишком много. Для нее это все в новинку. Он ее напугает, если выплеснет всю свою страсть.
Блейд застыл, пытаясь сдержать растущий голод. Мир вокруг посерел, а потом снова обрел краски, но Онория стонала и насаживалась на его пальцы.
— Тиш. — Он остановился. Жилка на виске пульсировала от напряжения. — Черт тя дери, Онор, погоди минутку, или я тя поимею, как зверь.
Но когда Блейд глянул в глаза Онории, в них светилась удивительная решимость.
— Я думала, прошлой ночью ты убедился, что я не хрустальная.