Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

– Твой?

– Нет. Милли. Сказала, что хочет рыбы. – Она так и понимала речь Милли, к чему мы уже начали привыкать.

– Я потом поем и поговорю с ней, наелся за ужином, сытный был… Идем спать?

– Нет, не надо. Я не хочу спать… - соблазнительная улыбка и пальчики, расстегивающие мою мантию.

– Ты же не такая! – проведя рукой по ее спине, заметил я, начиная целовать шею. Ее черные кудряшки, запах шалфея и шелковистая нежная кожа действовали очень возбуждающе…

– Сегодня такая! – в дверь постучали. Мысленно ругнувшись, я открыл. Кэт отошла так, чтобы ее не было видно.

– Вам срочное письмо пришло! Профессор Дамблдор сказал отдать сейчас, - какой-то студент протянул мне конверт и убежал. На конверте значилось мое имя. Но письмо внутри адресовано было Кэтрин. И еще три билета на…

– День пяти ягнят?! В эту субботу?! Пойдешь со мной? – просмотрев записку, и глядя на билеты, спросила Кэтрин.

– Пойду. Кто третий?

– Попрошу крестного или Бродягу. Если бы папа не спал - просила бы его… - ее плечики опустились, как и уголки губ.

– Тебе его не хватает? – ласково улыбнулся я, посадив ее к себе на колени.

– Я по нему очень соскучилась. Знаешь, что бы иногда между нами не… Мы сильно ссорились… Я очень по нему скучаю… Папа всегда выслушает, поддержит, даст совет. Как правило, я сделаю по-своему, и окажется, что он был прав… - улыбнулась она.

– Ты его любишь. И он тебя тоже, это видно…

– Да, хотя он этого не показывает, он любит нас с Гарри и тебя, и Рема… А маму просто боготворил. Я помню. Она была с ним очень счастлива, просто светилась от счастья…

– Я видел всего несколько ее фото и пару воспоминаний с ней. Судить не могу.

– Как-нибудь покажу тебе папину спальню, вот где много мамы. Я так же счастлива с тобой! Вот так и сияют от счастья! – рассмеялась она. – Посмотри на меня и запомни это сияние! – о письме Димитра мы вспомнили лишь на утро. Ночью смех и шутки как-то незаметно сменились очередной «шалостью» и невинным сном.

До субботы Кэтрин еще как-то крепилась, делала вид, что все хорошо. Но стала еще больше времени проводить с Гарри и Гермионой, навестила Литтл-Хэйминг, даже «Нору». Складывалось ощущение, что она нервничает и как будто прощается со всеми.

– Кэт, ты чего? – в субботу утром, надевая мантию перед выходом, спросил я. Кэтрин внезапно разревелась, будучи уже готовой к выходу.

– После этого праздника концерт будет очень скоро, я проиграю и меня убьют. Это их предписание. Если я проиграю - мне крышка. Если Анж – ее никто не тронет.

– Ты хорошо поешь…

– Анжелика поет лучше, гораздо. Она победительница межинститутского вокального конкурса в прошлом учебном году. А я даже до полуфинала не дошла бы…

– Ничего нельзя сделать?

– Я рассказала все Анжи, мы пытались развить мои способности. Не вышло… Я не смогу с ней соперничать.

– Выход должен быть! Слышишь?! Мы его найдем!

– Хочется верить… - слабая улыбка сквозь слезы. Нам было пора, мы зашли еще за Блэком и наконец оказались на месте. Это был тот самый замок из воспоминания Кэт. Только теперь мы были в его «парковой зоне». Кэт трансгрессировала по фото, перенеся и нас. Народу было не очень много. Пятнадцать человек – родственников Ягнят. И на этом количество людей закончилось. Много было Хранителей. Молодые, красивые, в основной массе своей темноволосые и темноглазые, в черных плащах и перчатках, они рассаживались в специальных секторах, выстроенных вокруг подобия арены. Только арена была квадратной и поделенной на восемь секторов. Каждый имел свой цвет газона. Неулыбчивый молодой парень в куртке огненно-красного цвета провел нас на места. И наконец все расселись. Хранители, ифриты, даже несколько гоблинов и еще кто-то…

На арене появилась блондинка. Ей на вид было лет этак тридцать пять. Хранительница. Усилила свой голос, и ее было прекрасно слышно, как будто стоит рядом.

– Мы рады приветствовать вас на триста пятнадцатом ежегодном Большом Дне Пяти Ягнят! – начала она.
– В этом году мы придумали новые испытания, и все Ягнята смогут проявить себя и получить свою минуту славы! Выживший Ягненок, если такой будет, получит не только свободу, но и желание! Любое одно его желание мы с большой радостью исполним! Соревнования этого года пройдут в три обязательных этапа. Каждый из Ягнят имеет шанс выжить! Именно это и делает наш День Пяти Ягнят таким гуманным! После того, как закончится третий этап, в этом году мы снова проведем, после столетнего перерыва, финальный раунд! Члены жюри оценят то, как будет идти борьба Ягнят. Не между собой, но со своей судьбой. Согласно этим баллам мы выплатим компенсацию семье погибшего Ягненка и даже можем снять с Жертвы ее клеймо… А теперь я представлю вам жюри этого года! Эвангелина Линс! Джастин Хофман, Джейкоб Хофман, Джинджер Майлз, Гарольд Уоткинс, который становится председателем жюри уже в десяый раз! И… Неожиданно, но факт. Элеонора Бутти! – я посмотрел на последнюю. Как ни в чем не бывало, мисс Бутти, или точнее сказать фрау Бутти восседала за столом, как и другие оценщики. Совершенно невозмутимая, даже как будто скучающая…

– А теперь встречаем наших Ягнят! Напоминаю, организаторы Большого Дня не говорят о том, кто это, даже членам Жюри. Встречаем Джима Катчерсона из США. Жертва – Хайди Катчерсон, дочь. Обвиняется в том, что ударила Хранителя при исполнении служебных обязанностей. – Полноватый мужчина около пятидесяти лет в спортивном костюме. На вид можно решить, что уже умер, так он осунулся.

Еще один мужчина, женщина, паренек лет семнадцати, видите ли сорвали планы по убиению кого-то там… Жертва – мать, у которой он единственный сын. И наконец последний Ягненок. Блондинка выдержала паузу и начала:

– Этот Ягненок обвиняется сам. В том, что предал нас. И нарушил наши планы, более того, вступил в сговор с противником, - она вдруг замолчала, так как на имени ее голос дрогнул. А я понял, кого она мне напоминает. Девочку из воспоминания.

– Это Эмельред Максвейл. – Женщина сделала глубокий вдох и взяла себя в руки.
– Жертва – Кэтрин Реддл. Сегодня я приношу извинения, если не смогу вести в обычно зажигающей вас манере. Ягненок номер пять – моя дочь.

– Эмми? Нет, нет! Не может быть! Зачем?! – внезапно вскочила Кэт. Прежде чем мы с Блэком успели что-то предпринять, она уже мчалась вниз, на арену. Бутти, на которую я перевел взгляд, осталась невозмутима. Если бы не сжала стол рукой с такой силой, что казалось сломает сейчас, то я бы подумал, что ей все равно. Но она быстро опустила руку, отвела взгляд от Эмми и осталась самой невозмутимостью.

– Теперь, если вопросов ни у кого нет, мы начинаем.

– У меня есть вопрос! – завопила Кэтрин.

– Да? И представься, пожалуйста…

– Я… - Кэт усилила свой голос. – Я Жертва Эмельред, Кэтрин Реддл. Я хочу знать, за что она стала Ягненком. – Девочка стояла под наставленными на Ягнят палочками конвоя. Бледная, напуганная, как и все, в спортивном костюме. Ребенок знал, что с ним будет.

– Она помогла тебе сбежать…

– Чушь!

– В комнате горного тролля мы нашли ее значок, который я хорошо знаю. Она, судя по всему, была там вместе с тобой, помогала тебе бежать. – Дальше их разговор мы не слышали. Внезапно один из конвоиров увел Кэт.

– У нас изменение. Согласно правилам, Ягнята бывают заменены Жертвой. Так и сегодня. Эмми свободна, с нее снято прозвище Ягненка. А Ягненком норме пять становится Кэтрин Реддл! Жертва – Гарри Поттер. Тут его нет… – добавила она. Причина – собственное желание и то, что заставляла Эмельред ей помогать. – Мой вгляд упал на Бутти. Та хладнокровно подпиливала ноготочки, не глядя на Ягнят. Но стиснутые зубы выдавали ее волнение. Как и сильнее обычного сжавшие какой-то маникюрный инструмент пальцы. Для опытного взгляда человека, привыкшего играть своим внешним видом, обманывая других, она все же проявляла свои чувства. Но надо отдать должное, хранить «спокойствие» ей удавалось хорошо.
– За двести лет это первый подобный случай! Что Жертва решилась на такое… – она что-то еще говорила. Но я уже не слышал. На Арене, откуда к нам на бывшее место Кэт поднималась Эмельред, появился новый Ягненок. В таком же спортивном костюме, как и все. На шее блестел маховик, на руке все еще был браслет валькирии. На груди вышит номер пять. Теперь в игре со смертью принимала участие моя Кэтрин…