Поцелуй женщины-паука
Шрифт:
— Ну так… Теперь мне захотелось спать. Давай дорасскажешь завтра?
— Нет, Валентин, если тебе не нравится, я вообще не буду рассказывать.
— Мне интересно, чем все закончится.
— Нет, если тебе не нравится, зачем напрягаться?.. Ладно, всё, спокойной ночи.
— Поговорим завтра.
— Но не о фильме.
— Как хочешь, Молина.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.{2}
— Почему так долго не несут завтрак?
— Я тоже слышал. Ты кончил заниматься?
— Нет еще. Который час?
— Начало девятого. К счастью, сегодня я не хочу есть.
— Очень на тебя не похоже, Молина. Ты не заболел?
— Нет, просто нервы.
— По-моему, несут.
— Нет, Валентин, это кто-то возвращается из туалета.
— Ты так и не сказал, зачем тебя вызывали к начальнику тюрьмы.
— Ерунда. Надо было подписать бумаги с новым адвокатом.
— С новым адвокатом?
— Ага. Поскольку у меня новый адвокат, надо было кое-что подписать.
— И как они с тобой обращались?
— Обычно. Как всегда — как с педиком.
— Слушай, по-моему, кто-то идет.
— Да, точно. Прячь журналы, быстрее. Если найдут, точно отнимут.
— Умираю от голода.
— Пожалуйста, Валентин, только охраннику не жалуйся.
— Ладно…
— …
— …
— Бери…
— Маис…
— Да…
— Спасибо.
— О, как много…
— Ну, теперь счастливы, ребята?
— А почему вторая порция такая маленькая?
— В чем дело, приятель? Со мной спорить все равно бесполезно…
— …
— …
— Ради тебя, Молина, я ему ничего не сказал. Но если б не ты, я бы запустил ему в рожу этим кукурузным клеем.
— Какой смысл жаловаться?
— На одной тарелке в два раза больше, чем на другой. Охранник совсем обнаглел, жирный сукин сын.
— Слушай, Валентин, я возьму порцию поменьше.
— Нет, ты эту кашу больше любишь, возьми большую.
— Нет, я же сказал, что не голоден. Оставь большую себе.
— Хватит препираться, бери.
— Нет же, говорю тебе. Почему я должен брать большую?
— Потому что я знаю, что ты любишь маис.
— Валентин, я не хочу есть.
— Съешь немножко, и аппетит появится.
— Нет.
— А сегодня каша неплохая.
— Я не хочу. Я не голоден.
— Боишься потолстеть?
— Нет…
— Тогда ешь, Молина. К тому же сегодня клей ничего, по вкусу даже смахивает на маис. Мне и маленькой порции вполне хватит.
— А-а-а… а-а-а…
— …
— Ой-ой-ой…
— Что такое?
— Ничего, ой… девчонке плохо, вот и все.
— Какой девчонке?
— Мне, глупый.
— Чего ты так стонешь?
— Живот…
— Хочешь блевануть?
— Нет…
— Я достану пакет на всякий случай.
— Нет, не надо… Болит ниже, в кишечнике.
— Это не понос?
— Нет… Острая боль, очень сильная.
— Я позову охранника…
— Нет, Валентин.
Похоже, проходит…— Что ты чувствуешь?
— Как будто ножами режут… Очень острыми…
— С одной стороны?
— Нет, по всему животу…
— Может, аппендицит?
— Нет, мне уже вырезали.
— Еда вроде нормальная была, как мне показалось…
— Наверное, нервы. Я сегодня перенервничал… Но, похоже, отступило…
— Постарайся расслабиться. Расслабь руки и ноги.
— Вроде постепенно отпускает.
— Давно болит?
— Ага, довольно. Прости, что разбудил.
— Да ладно… Надо было еще раньше, Молина.
— Не хотел беспокоить тебя… ой-ой…
— Сильно больно?
— Будто ножами… А сейчас снова отпустило.
— Поспать не хочешь? Или не сможешь?
— Не знаю… А-а-а, как больно…
— Может, если мы поговорим, ты отвлечешься от боли?
— Нет, давай лучше спи, а то потом вообще не заснешь.
— Да я ведь уже проснулся.
— Прости.
— Да нет, я часто просыпаюсь сам по себе и потом не могу заснуть.
— Похоже, проходит. А-а, нет, а-а, опять…
— Может, я позову охранника?
— Нет, уже отпустило…
— Знаешь что?
— Что?
— Мне все еще интересно, чем фильм закончится. Этот, про нацистов.
— Тебе ведь не нравилось.
— Да, но все равно интересно, чем все закончится, просто чтобы понять образ мыслей того, кто снял фильм, что они пытались пропагандировать.
— Ты даже не представляешь, какой он замечательный, этот фильм.
— Что ж, если тебе это поможет отвлечься, расскажи мне вкратце. Только окончание.
— О черт!
— Опять заболело?
— Боль будто приходит и уходит. Когда болит, там вроде как ножами режут, а потом совсем не больно.
— Чем он заканчивается?
— А где мы остановились?
— Когда она собиралась помочь маки, а потом ей пришло приглашение сниматься в Германии.
— Все-таки он тебя зацепил, да?
— Ну необычный фильм. Рассказывай быстрее, мне интересно, что дальше.
— Так, что было дальше… М-м-м, а-а, как больно. Ужасно…
— Рассказывай, тогда не будешь думать о боли. Будет не так больно, если ты отвлечешься…
— Боишься, я отдам концы, не рассказав до конца?
— Нет, просто пытаюсь хоть как-то помочь.
— Ладно, она отправляется в Германию сниматься в кино, и страна ужасно ей нравится, и люди тоже. И она прощает своего офицера, потому что выясняет: парень, которого он отправил на казнь, был матерым преступником и творил разные бесчинства. И ей показывают фотографию другого преступника, которого еще не поймали, сообщника того, первого, приговоренного к смерти… А-а, опять…
— Ладно, не надо, попробуй уснуть.
— Нет… не выйдет… очень больно.
— И часто у тебя такие боли?
— Господи боже! Никогда еще не было так больно… А-а… Видишь, опять прошло…