Поцелуй змея

Ждала с нетерпением беседы, которая уже состоялась. Да, этот передоз ЛСД снова свалился на его голову, словно дежавю.

— Как дела? — спросил он у Пифон. — Ты, старая чокнутая мёртвая психопатка. Давненько не виделись.

Сила усмехнулась, и этот звук коснулся их кожи.

— Ты видел Кота Шрёдингера, Грифон?

Рун знал о коте Шрёдингера. Эта знаменитая физическая гипотеза описывала парадоксальность квантовой механики. Посадите кота в коробку с радиоактивным ядром и ядовитым газом. Рун потерял терпение на этом умственном упражнении намного раньше, чем до конца изучил все сопутствующие физические процессы. Единственное, что он помнил, это то, что кот был и жив, и одновременно мёртв внутри этой коробки, до тех пор, пока кто-нибудь не посмотрит, умер он или жив.

Частично, гипотеза была призвана проиллюстрировать с точки зрения квантовой физики тот факт, что реальность формирует, собственно, наблюдатель. Что она имела в виду, задавая ему этот вопрос?

Позади, Карлинг зашипела, и врезалась в его спину.

«Как это возможно, что она знает о коте Шрёдингера? — произнесла она в его голове. — Эту гипотезу выдвинули не раньше 1930-х годов, а она умерла — если она и вправду умерла — тысячи лет назад».

«Я прожил очень длинную жизнь, полную странностей. Но это странно даже для меня», — ответил он ей, а вслух сказал: — Я еще недостаточно пьян для такого рода бесед, Пифон.

Нечто метнулось к его лицу. Он отшатнулся, уставившись на бледные неясные очертания. Призрачное лицо походило на женское, как шимпанзе или мартышка схожи с человеком. Черты были слишком резкими, вытянутыми, вместо носа отверстия, шея изгибалась капюшоном, как у кобры, переходя ниже в тело змеи толщиной с мужской торс.

Собравшись с духом, Рун провел рукой сквозь видение.

— Ты — призрак. Тебя здесь нет.

Улыбка женщины обнажила злобный изгиб клыков.

— Я не здесь, — сказала она, — как туманный остров в океане. Я не здесь, поэтому, возможно, я там, затерянная где-то в Другим землях.

— Так ты мертва или нет? — требовательно спросил он. Загадочные бредни — помоги ему боги, его голова готова была вспыхнуть.

— Как кот Шрёдингера, я и жива, и мертва, — ответила Пифон, свиваясь в кольца, и снова раскручивая свое призрачное тело по пещере. — Я жила в прошлом. Я погибла в прошлом. Кто знает, что будет со мной дальше?

Карлинг стиснула руку Руна, прежде чем он взорвался. Она тоже повернулась лицом к видению.

— Ты путешествуешь сквозь время? — спросила она.

Прозрачная сущность развернулась к ней, и улыбка Пифон стала шире.

— Я путешествовала. Путешествую. И буду путешествовать.

— Именно поэтому, хотя ты и умерла, но не исчезла совсем? — спросила Карлинг.

— Или это, — ответила Пифон. — Или я чокнутый психованный призрак. — Ее неясное злобное лицо приблизились к Карлинг, и смягчилось. — Ты — одна из моих творений. Мои дети так прекрасны. Я хочу, чтобы ты жила вечно. Поэтому я подарила тебе свой поцелуй.

— Твой дар просуществовал долго, и я благодарна, — сказала Карлинг. — Но сейчас я на пороге смерти, если только мы не найдём способ это остановить. Мы пришли просить твоей помощи.

— Я не могу снова дать тебе Поцелуй, — ответила Пифон. — Это время ушло. — Она стала свивать и развивать свое тело в кольца чаще, словно разволновавшись. — Я забрала день, но дала взамен бесконечную, великолепную ночь. Как ты распорядишься ею — это уже не в моей власти. Мать не может прожить жизнь вместо своих детей.

— Мы и не просим тебя об этом, — возразил Рун. Его голос стал напряженным от отчаяния. Он не знал, чего ожидать, но уж точно не этого. Иметь возможность реально поговорить с Пифон было больше, чем он мог надеяться, но все это могло обернуться еще одним бессмысленным психоделическим кошмаром. — Она не хочет, чтобы ты прожила ее жизнь за неё. Мы спрашиваем у тебя, как спасти ее от смерти.

— Погоди, — прервала Пифон. — Я в растерянности. Разве она ещё не умерла? Ее лицо приблизилось к Руну. — Почему ты не вернулся назад, чтобы спасти ее?

Слова Пифон обожгли Руна. Она сумасшедшая, подумал он, уставившись на неё. Чокнутый призрак. И все.

— Карлинг еще не умерла, Пифон, — хрипло ответил Рун. — Она стоит прямо перед тобой. Но она моя пара, и она умрет, если мы не найдём способ это предотвратить. Так что, пожалуйста, просто, блядь, пожалуйста, не могла бы ты хоть раз в своей гребаной жизни дать хоть один гребаный осмысленный ответ?

Дикий призрак взглянула на него с удивлением.

— Вообще-то, тебе не обязательно кричать на меня, — заметила она грустно. — Ты не так далеко продвинулся, как я ожидала.

— И где же я должен быть? — спросил он бесцветный голосом.

— Прямо здесь, Грифон, — ответила Пифон. — Вспомни, кто мы. Мы — пограничные существа, рожденные на стыке изменяющихся пространства и времени. Время — это коридор, как и остальные переходы, и у нас есть определённое родство с такими местами. Мы держимся уверенно, устойчиво против бесконечного потока. Это то, что я пыталась дать всем своим детям. Это то, кто ты есть. Сила — в твоей крови.

— Снова о крови, — прошептала Карлинг. — Ключ ко всему в крови.

— Ключ всегда был в крови, — прокомментировала Пифон. — Вы идеально подходите друг другу. Природа не могла создать более совершенной пары. У вас есть все, чтобы выжить. Если вы выживете.

Пифон растаяла у них на глазах. Сила, наполнявшая пещеру, угасла.

Рун швырнул фонарик на землю и прижал тыльную сторону запястий к своим горящим глазам. У него появилось чувство, что он сошёл с ума.

— У нас есть все, чтобы выжить — если мы выживем? — проревел он. — Что, черт возьми, это означает, ты, чокнутая психованная сучка!

Карлинг повернулась к нему лицом. Она схватила его за запястья, чтобы отвести его руки от лица. Ее глаза сияли. Её глаза блестели.

— Рун, я думаю, она сказала все, что нам нужно знать.

Он уставился на неё, тяжело дыша. Мгновение спустя, он смог говорить более или менее осмысленно.

— Хорошо, может тогда объяснишь?

— У меня не было возможности рассказать тебе раньше, — сказала Карлинг. — Мы с Серемелой обсуждали пути достижения ремиссии для меня, или хотя бы как попытаться достичь стабильного состояния, чтобы проводить дальнейшие исследования. Она пришла к мнению, что, возможно, превращение в суккуба было защитной реакцией моего организма, когда я больше не смогла усваивать кровь, которую пила.

— Защитная реакция, — повторил он, нахмурившись. — Когда ты преподносишь это в подобном ключе, переход не кажется хорошей идеей. Жертвы длительного голодания ели от отчаяния все подряд, и часто пища не имела реальной питательной ценности. Их тела начинали поедать сами себя, и, в конце концов, органы просто отказывали.

Карлинг кивнула.

— Серемела предположила, что мне нужно найти физическую пищу, которую я смогу усваивать, в надежде, что это уменьшит проявление симптомов. Мне не особо хочется снова пить кровь, но я готова на все, поэтому сказала, что подумаю. Пифон только что упомянула, что у тебя есть устойчивость к потоку времени, Рун, и что это в твоей крови. Ключ — в крови. Это те слова, которые мы с Серемелой сказали друг другу.