Почерк дракона

– Ничего, на том свете сочтемся.

– Вот и славно, – кивнул Ямпольский. – Не хочешь сказать, куда делся твой проницательный Арсений Ильич?

– Без пытки?

– Пока без пытки.

– Не знаю. Я пришел – его уже не было, – Шатов передернул плечами. – Не можешь наручники снять – затекли руки совсем.

– А смысл? – устало спросил Ямпольский.

– Убедил, – пробормотал Шатов, вспомнив старую шутку.

– Значит, ты понял, что нас интересует? Как найти Арсения Ильича? И… – неожиданно зазвонил телефон в кармане Шатова.

– Кто тебя может искать? – спросил Ямпольский.

– По этому телефону – только Арсений Ильич.

– Ага! – майор вытащил телефон, поднес его к голове Шатова, – Поговори, скажи, что ждешь его здесь.

– Да, – сказал Шатов.

– Вы где?

– Я? – Шатов облизнул разбитые губы и посмотрел на Ямпольского, тот кивнул, – Я у вас в доме, Арсений Ильич.

– И что вы там делаете? – голос Арсения Ильича был спокойный как всегда. Холод и презрение.

– Жду вас. Нам нужно поговорить.

– Поговорить можно и по телефону.

– Нам нужно встретиться.

– Для этого вам нужно было дождаться моего звонка и попросить – именно попросить – о встрече, – наставительно произнес Арсений Ильич.

– Я знаю, кто убил всех восьмерых, – выдохнул Шатов, и Ямпольский снова кивнул. – Я знаю имя убийцы, и как его найти.

– Вот даже как? – Арсений Ильич произнес это не удивленным тоном, а так, будто хотел наметить легкое удивление. Сыграть его. – Кто же это?

– Я скажу вам это лично. Когда вы выполните свое обещание.

– Гончая, значит, ставит условия охотнику? – Арсений Ильич коротко хохотнул. – Это становится интересным. Очень интересным.

– Это мое последнее условие, – чуть дрожащим голосом сказал Шатов.

– Мне нужно подумать, – произнес Арсений Ильич.

– Думайте, я жду вас в доме.

– Придет? – спросил Ямпольский, убирая телефон.

– Не знаю. Лучше тебе убрать своих от дома.

– Сам знаю, – Ямпольский вышел из комнаты.

Что будет теперь, подумал Шатов. Что будет теперь? Арсений Ильич попадется в ловушку или нет?

А хочет ли Шатов, чтобы Арсений Ильич попал в ловушку, чтобы и его рвали на куски эти… Эти… Шатов помотал головой.

Умный, проницательный, брезгливый Арсений Ильич будет умирать возле глупого и наивного журналиста Шатова. Гончая своим лаем заманит хозяина в логово зверя.

Это докажет, что собаке тоже не чужда гордость? Или подтвердит, что животное остается животным?

В комнату вернулся Ямпольский. За ним вошли Колян, Митяй и еще кто-то незнакомый.

– Дима, ты с Митяем наверх, к окнам, – приказал Ямпольский, – что там с задней дверью?

– На засове.

– Хорошо. Учтите, сразу не стрелять. Он нужен живым, – напомнил Ямпольский.

– Думаешь, он тебе скажет, чем дела маньяка отличались от наших? – спросил тот, кого майор назвал Димой.

– Скажет.

– И на хрена нам маньяк?

– Идиот. Его мы тихо уберем, на всякий случай. Он умрет, а бумажные драконы останутся. Дальше объяснять? – почти выкрикнул Ямпольский.

– Не нужно, – пожал плечами Дима.

Знакомый голос, подумал Шатов. Он его уже где-то слышал. Совсем недавно. С какой-то истеричной ноткой голос. А, вспомнил Шатов, ночной курильщик.

– Давайте наверх, – напомнил Ямпольский, – он может появиться в любой момент. Шатов, ты, когда пришел, все так и было?

– Да, – коротко ответил Шатов.

– Дверь не заперта, свет включен, дрова в камине горели?

– Да.

– Ты точно ничего не трогал?

– Пытки применишь? – спросил Шатов.

Ямпольский шагнул к нему, но тут снова зазвонил телефон.

– Снова – да! – сказал в трубку Шатов.

– Я скоро приду, – сообщил голос Арсения Ильича, – минут через десять-пятнадцать. Ждите.

– Хорошо, – сглотнул слюну Шатов.

– Что там у вас с голосом? – поинтересовался Арсений Ильич.

– Ничего.

– Ничего? Больше ничего сказать не хотите?

– Ничего.

– Тогда ждите, – голос Арсения Ильича был спокоен.

Слишком спокоен, мелькнуло у Шатова. Он закрыл глаза. Где он может быть?

– Не суетись перед шторами, – предупредил майор Коляна, – пересади журналиста на диван. Чтобы этот его приятель сразу не заметил, что дело нечисто.

Колян волновался, потер щеку рукой:

– Его на диване не к чему будет пристегнуть.

– Руки за спиной защелкни и все, учить тебя? – майор передернул затвор пистолета.

Колян отстегнул наручники, защелкнул их снова и толкнул Шатова на диван:

– Лежи тут.

Ямпольский огляделся:

– Давай на кухню, дверь приоткрой… Или нет, не надо.

– Что?

– Возьми стул и поставь за входную дверь. Можешь сидеть. Я сяду в угол, в кресло.

– Там Бахмут вымокнет, – сказал Колян, подтягивая стул и усаживаясь на него.

– Не расклеится, – оборвал Ямпольский, – меньше трепа!

Шатов пошевелил плечами, стараясь устроиться хоть сколько-нибудь удобно. Ломило плечи, рук он просто не чувствовал. Ныли губы…

– Слышь, майор! – окликнул Шатов.

– Что?

– Ты не боишься, что мое лицо может не понравиться хозяину дома?

– Твою мать, – Ямпольский вскочил, – где тут у него вода?

– Для меня ее нет, – сказал Шатов.

– Сходи на кухню, – Ямпольский указал пистолетом на дверь, – поищи воду. Ведро, или там, в чайнике.

Колян вдоль стены, чтобы не отбрасывать тень на шторы, прошел к кухне.

– Тряпку намочи, – подсказал Ямпольский.

Тряпку намочи. Все происходящее в комнате отодвигалось от Шатова все дальше и дальше. Комната заполнялась чем-то упругим, эластично сдавливающим все тело. Шатов моргнул. Перед глазами плавала какая-то кисея. Словно призрачные тени каких-то предметов, которых Шатов ни как не мог опознать.

Вернулся Колян, несколькими движениями вытер Шатову лицо, бросил тряпку на пол за диван.