Почка для Президента
Шрифт:
– Мать твою, нас кто-то пасет!
– раздался за дверью рыкообразный крик.
– Андрюха, не п...и, дай поспать, - кто-то ответил спросонья.
– Что б мне так жить, за дверью кто-то топчется.
– Так сходи и посмотри и заодно скажи, сколько сейчас времени.
За дверью послышалось легкое замешательство, шаги, двойной поворот ключа... У Одинца от нервности загустела слюна, Брод елозил по курку указательным пальцем и лишь Карташов, затаив дыхание, ждал своего мгновения. Дверь вдруг широко распахнулась и в глаза им ударил яркий сноп света.
– Да нас берут на прихват, - заорал
Карташов сильно ударил по двери ногой, а сам отскочил в сторону. В лицо им пахнуло пороховым дымком и густым табачным настоем.
В комнате, судя по всему, никого уже не было и тут только они увидели еще одну дверь, сообщающуюся с соседней комнатой. Они вбежали туда, но там гулял лишь предрассветный ветерок. Окно было распахнуто, и Брод, подойдя к нему, увидел торчащие концы лестницы.
– Предусмотрительные ребята... Мцыри, посмотри, что тут у них наше, сказал Брод и побежал вниз.
Одинец развернулся и тоже заспешил на выход. Карташов принялся за осмотр помещения. Окурки валялись не только на столе, но и на полу, подоконниках. Видно, в панике жильцы забыли свои пейджеры и два мобильных телефона. В висевших на вешалке куртках и пальто он обнаружил пачки долларов, паспорта с квадратными штампами неграждан Латвии, несколько кредитных карточек и ключи от машины, начатую пачку сигарет латвийского производства "Elita". На столе, под газетой, он увидел пистолет "ТТ", а рядом записную книжку, из которой торчали концы железнодорожных билетов. Прочитал: "Рига - Москва".
До слуха Карташова стали доноситься одиночные и спаренные выстрелы. Засунув себе в карман деньги, паспорта, ключи от машины и пистолет, он побежал вниз. Входная дверь по-прежнему была закрыта и он, рукояткой пистолета выбив стекло, выбрался наружу.
Впереди, на фоне светлеющего неба, появились просверки, сопровождаемые выстрелами. Он побежал в сторону темнеющих кустарников, но его остановил окрик Николая:
– Мцыри, не спеши, нарвешься на пулю! Эти засранцы здорово огрызаются...
Подошли Брод с Одинцом.
– Если мы эту мразь выпустим, считайте себя клиентами Блузмана, заявил Брод.
– Никола, идите с Одинцом вдоль забора, а мы с Мцыри попытаемся отсечь их от дороги. Только не подстрелите Валентина...
Пригнувшись, Одинец с Николаем побежали в сторону трех вязов. Саня уже преодолел большую часть пути, когда впереди ярко и хищно посыпались выстрелы. Он упал лицом в лужу, больно ударившись подбородком о торчащий камень. На мгновение потерял сознание, но придя в себя, ощутил дикое раздражение против всего мира. Он вытащил из кармана гранату и зубами выдернул кольцо. Уперевшись второй рукой о землю, он размахнулся и швырнул стальное яичко в сырые сумерки. Обхватив голову руками, Саня снова упал на землю. Взрыв был несильный, но Одинца горячо приподняло над землей и снова бросило на нее. В районе правой ключицы почувствовал неприятное жжение. Потрогал саднящее место - что-то липкое пристало к пальцам...Пахнуло кровью.
Он пополз в сторону кустов и там с трудом поднялся на ноги. Сквозь оголенные деревья увидел маслянистое пятно пруда. И что-то в нем двигалось и, присмотревшись, Одинец разглядел человеческие силуэты, переходящие вброд
водную преграду. Он вышел на отлогий бережок и крикнул:– Эй, пловцы, может, повернете назад?
– и подняв руку с пистолетом, дважды выстрелил. Когда кто-то из бандитов сделал то же самое, слева резанула автоматная очередь.
– Саня, это я!
– послышался рядом голос Карташова.
– Сейчас будем их оттуда выкуривать.
Люди в воде прекратили движение.
– Выходите, только по одному, - этот голос принадлежал Николаю.
– Но сначала кидайте в воду свои железки...
– Да чего нам с ними церемониться?
– выкрикнул подбежавший Брод, и тоже несколько пуль послал поверху голов преследуемых.
Первым из воды вышел человек могучего телосложения. Он был в тельняшке, по щеке у него текла кровь.
– Саня, надень на Федю Семака браслеты, - приказал Карташов.
Однако Одинец замотал головой, сославшись на свое ранение...
– Меня немного зацепило, - сказал он.
– Руки не удержат наручники.
К громиле подошел Николай и приказал тому лечь на землю. И когда человек, осев в коленях, лег на живот, Николай нацепил на него наручники. Это был Федор Семаков...Николай направил луч фонаря на ботинки Семакова. Разглядел тяжелые, с рифленой подошвой ботинки, с желтой на подошве пластмассовой вставкой, на которой было написано "Dockers" и "Styled in U.S.A."
Трое других бандитов вышли на противоположный берег, где их уже встречали Брод с Карташовым.
– Никола, забирай гансов и веди их в машину!
– приказал Брод.
Он же с Карташовым отошли к гостинице и открыли "девятку". На заднем сиденье лежал скатанный ковер с торчащими из него модными туфлями Таллера... Они вытащили скатку из машины и развернули ее. Брод отвернулся, ибо увидел мертвого, с обезображенным лицом, Таллера. Карташов задержал дыхание смердело и он быстро стал закуривать.
– Приговорили сволочи, - сказал Брод и накинул на лицо шефа угол паласа.
– Давай положим его на место, и ты, Сережа, садись за руль и отвези его к нему домой. Этот человек должен быть похоронен по-человечески...
– Может, мы это сделаем вдвоем с Одинцом, все же груз не из легких...
– Не возражаю. Давай посмотрим, что эти хмыри держат в багажнике...
Там навалом лежали газовые баллончики, игральные карты и какие-то накладные. Бумаги были выписаны фирмой "Латвийский сахар" на 30 тонн сахара...
– Эти ребята утрясали дела в Москве по многим направлениям.
В машине они нашли два пистолета "ПМ", а под сиденьем водителя - обрез "винчестера" и коробку с патронами к нему...
Проходя мимо мотоцикла, Брод пнув ногой по колесу, сказал:
– Кому это дерьмо достанется, счастлив не будет...Слышь, Мцыри, в связи с этой ситуацией вам с Саней надо снова перебраться в Ангелово...Чтобы каждую минуту вы были под рукой...
В захваченной "девятке" поехали Карташов и Одинец. В салоне отвратительно пахло.
– Давай я тебе перевяжу рану, - предложил Карташов, когда они отъехали от гостиницы на порядочное расстояние.
– Куда этих деятелей повезли, не знаешь?
– Наверное, к Броду. Учинят допрос с пристрастием, а дальше...Не знаю, возможно, сначала к Блузману, а затем в крематорий.