Почка для Президента
Шрифт:
– Ты, Кот, не говори своему корешу загадки, - поправил Татарина Гарик.
– "Сборы" - это когда нас периодически собирают в ангаре и дают направление... Ну вроде профсоюзного собрания. Крабы в банке. Сто калек, крабы...Тьфу, тошнит!
– Гарик сплюнул на пол.
– Это точно, - Татарин посмотрел на Карташова и тот увидел в глазах друга непомерную лютость.
– Там же, в ангаре, вернее, под ним, работает целый завод по производству и разливу водки. Я сам видел как в ангар заезжали автоцистерны со спиртом.
– А в каждой бочке по пять тонн, - подсказал человек с большим бицепсом.
– А где находится это ангар?
– спросил Карташов.
– Это знает Горелов, бывший десантник, он обычно побирается на ВДНХ. Это он мне говорил о подземном заводе.
– Как его зовут?
– Ваня Горелов...Без ног и рук, самый рентабельный из нас. Таких среди калек всего трое. Кто по пьянке, а кто и по трезвянке попали под машину или электричку, но большинство- после Чечни. Словом, военно-бытовые калеки...
– Но ваши хозяева их выдают за ветеранов войны?
– В этом-то все дело. У всех на плечах тельник, "зеленка" и голубой берет...Дескать, героическая десантура. Для большего проникновения...
– Что ж, вы сами все знаете, вам и решать, - Карташов подвинул к себе стакан с водкой.
– Так за что, братцы, выпьем - за восстание рабов или мирное сосуществование с поработителями? Пью, за униженных ветеранов горячих точек и просто потерпевших от жизни...
– Я готов, хоть сейчас!
– воскликнул большой бицепс.
– Вздрючим подонков!
– Я хочу рвать их зубами и стрелять, стрелять, - Гарик схватил костыль и с силой бросил его в дверь.
– Только, где взять стволы?
– И транспорт?
– А главное, нам надо скоординировать время. Допустим, связаться с другими я могу сам, - сказал Татаринов.
– Есть надежный человек...
Карташов понял, кого он имеет в виду.
– Но что толку от того же Горелова? Что он может сделать без рук и ног?
– спросил Карташов.
– Да он резцами будет рвать горло. У него на культях врачи сделали титановые клешни, и он свободно может держать гранатомет. Он согласится. И любой из нас согласится быть живой торпедой. Клянусь комбатом, - выкрикнул Бицепс, - я надену на себя торбу с тротилом и вам только и останется меня подтолкнуть, куда надо, - он заплакал.
– Не скули, Геныч! Мы еще поживем на зло этой гнилой шушвали. Так что, Карташ, назначай стрелку, соберемся в темпе и решим.
– А что потом?
– тихо спросил Сергей.
– Он сам не все еще знал, какой может получиться финал.
– Кто выживет, наверное, так и будет побираться, а если повезет, определимся в дом инвалидов. Есть хорошие дома, где действительно тепло и уютно, молоденькие нянечки...Вот наведем шороху на всю Россию, подключатся газеты, телевидение, дойдет до президента...А как же! Надо ковать общую блоху. Верно говорю, Карташ?
– Да, черт возьми, все так! Но мы сейчас в некотором подпитии, а потому такие умные и храбрые. А завтра, что скажем?
– Ерунда!
– вспыхнул Гарик.
– Я и завтра и во сне, и в бреду буду за это. Я же им не могу простить! Железно...
– И я не передумаю, - поддержал товарища Геныч.
– Да это же смешно, Серый, какое к лешему подпитие?! О чем ты говоришь?
– возмутился
– Да нас водяра не берет. Живем на одних нервах...
– Идет, - Карташов сменил тон на более мирный.
– Так и запишем: если при следующей встрече вы подтвердите сегодняшний меморандум, значит восстание. Согласны?
– Согласны!
– прогудел хор обрубленных мальчиков.
– А что вы скажете своим надзирателям насчет сломанных замков?
– Мы их придушим первыми, - вырвалось у Гарика.
– Самыми первыми, - завизировал Бицепс.
– Мы скажем своим сволочам, что к нам ломились какие-то бомжи и мы их отвадили...Верно, ребята?
– Так тому и быть...Давайте на посошок выпьем, - предложил Татарин, однако водка кончились и расходились на сухую. Договорились встретиться с Татарином на его точке.
Карташов уезжал с неплохим настроением. Было ощущение, что он увидел долгожданный свет в конце нескончаемо длинного туннеля. Крохотную точечку, не более острия иглы, а так будоражащую весь его кроветок. "Похлещи любого батута, черт возьми!" - подумал он и впервые за многие месяцы на душе стало что-то по-хорошему разогреваться.
Когда он вернулся в Ангелово, и кружным путем попал на территорию Брода, первый, кто его встретил, был Николай.
– Где ты, Мцыри, болтаешься в такую позднь?
– спросил он, кашлянув в кулак. Так он делает всегда, когда злится или волнуется.
– А разве мы на казарменном положении?
– Тебя не было на месте более двух часов, поэтому попытайся вразумительно объяснить...
– Я здесь был, на территории. Люблю помечтать под звездным небом.
– Только ты мне этой херней не забивай голову, - уже с каменным спокойствием проговорил охранник.
– На небе сплошные тучи, покажи мне хоть одну звезду.
– О звездном небе я говорил, разумеется, фигурально, ты ж понимаешь...Дай лучше сигаретку, мои кончились.
Закурили. Николай более миролюбиво:
– Ты выпивши и это тебя спасает, но в следующий раз предупреждай, понял? А об этом инциденте я доложу Броду.
– И напрасно, после недавних его вывертов со стрельбой по живым мишеням, не стоит в нем будить зверя.
– А мы ведь действительно, не знаем, какими судьбами тебя занесло сюда. То, что в тот момент ты оказался на Рижском вокзале, относится к разряду маловероятных событий. Верно?
– Один случай на миллион. И скажи спасибо такой случайности, ибо только благодаря ей Броду не прострелили башку, и в результате он остался жив, а значит, и ты при нем. Так что бей мне низкий поклон, а не трахай мозги, они у меня и без тебя затраханные. Пить надо меньше ...
– Я вообще не пью, - повысил голос Николай.
– Речь в данном случае идет не о тебе, но я уверен, что не без твоих фантазий в голову Брода закралась такая светлая мысль насчет меня...
– И все же, где ты сегодня был?
– Хорошо, черт возьми, скажу - ездил на Казанский вокзал, пытался снять какую-нибудь шлюху. Доволен?
Карташов развернулся и пошел к себе наверх. В комнате совершенно трезвым голосом его встретил Одинец.
– Один раз тебя Брод замочит, - сказал он и зажег настольную лампу. Но я догадываюсь, где ты был.