Почти идеальная жизнь

– Да. Грэм, ты был очень важен для меня. – Несмотря на то, что произнесла эти слова, Эди поняла, насколько ничтожно они прозвучали. – Когда ты оставил нас, мне очень долго было больно. В тот день на площади ты сказал мне, что это потому, что ты больше не можешь быть нашим третьим колесом, но я все время волновалась, что ты устранился из-за того, что я наговорила по телефону. Вдруг я перешла границу, которую не должна была, и… – Она пожала плечами. – Я разрушила дружбу.

– Не ты.

Она уткнулась головой в ладони.

– Все так запуталось. У нас троих была такая замечательная дружба, и все развалилось, потому что мы не были честны друг с другом. – Она подняла голову. – Ты не понимаешь? Я не знала, какие чувства ты испытывал ко мне, Мак не знал всего, что я думала о нас с тобой и той безумной мечте работать вместе в Нью-Йорке. Я никогда не знала о Кэт и о том, что произошло между ними тем летом. Он даже никогда не рассказывал мне о давлении, которое ощущал со всех сторон, что в первую очередь и подтолкнуло его к Кэт. Мы все скрывали свою правду друг от друга, и посмотри, куда это нас завело. Прошло почти двадцать лет, а мы только сейчас осознаем, насколько все запуталось тогда. И до сих пор.

Грэм тяжело сел в кресло-качалку рядом с ней, затем легко оттолкнулся ногой.

– Ты права. Насчет всего. Ну, кроме Нью-Йорка. Я не считаю, что эта мечта была безумной.

Эди бросила на него взгляд, но Грэм не отрываясь смотрел на заросшую кустарником траву, где Саймон сидел как вкопанный, наблюдая, как волны лижут берег.

– Ты рассказывал Маку про наши письма? Которые мы писали друг другу тем летом?

Грэм перевел взгляд на нее.

– Нет. Конечно нет. Те письма были сокровищем. – Он замолчал. – Хотя Мак действительно прочитал одно. Я случайно оставил его, а он подобрал. Я бы никогда не рассказал ему специально. Это было между нами. – Эди кивнула. – Вывод: мне жаль, что все случилось так, как случилось. Мне жаль, что тебе пришлось столкнуться с последствиями того эпизода с Кэт, и мне жаль, что Мак не сказал тебе. Мне жаль, что я не сказал тебе. Мне жаль, что я не был честен с тобой насчет всего.

– Мне тоже жаль.

Дальше они качались в молчании.

– Почему ты приехала сюда?

Нежность в голосе Грэма сгладила то, что могло быть упреком. Наоборот, ему было искренне любопытно. Как и Эди.

– Я не знаю. Просто села в машину и оказалась здесь.

– Мак знает, где ты?

Эди помедлила, потом покачала головой:

– Он планировал взять детей на поздний обед. Я сказала, что мне надо работать.

– Значит, мы сегодня работаем?

– Полагаю, что так.

Уголок его губ пополз вверх.

– Как насчет прогулки? Можем дойти до участка Кеннеди. Теперь, когда все планы утверждены, мы можем представить дом во всей красе.

– Звучит здорово.

Они встали и двинулись к двери на крыльцо, но Грэм остановился и вернулся в дом. Через мгновение он вернулся с еще двумя бутылками.

– По одной на дорожку?

От дома Грэма до самого «Гранд Отеля» под сенью деревьев тянулась деревянная дорожка, повторяющая береговую линию. И под вечер на ней было полно семей, детей на велосипедах и парочек, держащихся за руки. Саймон трусил впереди, обнюхивая всех и вся.

По пути они показывали на разные дома, принадлежавшие людям, которых они знали в старшей школе и у которых теперь были собственные семьи. Они с легкостью прогуливались по прошлому, мысленно возвращаясь назад и доставая только лучшие воспоминания, случившиеся до того, как их троица разделилась – Эди с Маком на одной стороне, Грэм в одиночестве на другой.

К тому времени как они дошли до земли Тернера и Мэриголд, Эди расслабилась и повеселела. Может, дело было в виде на воду, может, в запахе – мокрый песок, сосны, душистые гардении и жасмин. А может быть, дело было в Грэме. Ее друге, ее союзнике. Прошло столько времени с тех пор, как она наслаждалась его компанией. Столько времени прошло с тех пор, как она думала о том, что когда-то они называли друг друга родственными душами. Человек, который задевает что-то глубоко внутри, что они никогда не могли определить. Что-то, чего не мог коснуться даже Мак.

Они стояли на деревянной дорожке перед участком Кеннеди, на котором сохранились едва заметные остатки дома, который стоял здесь много лет назад – маленькая груда кирпичей здесь, несколько футов крошащегося фундамента там. Грэм стоял близко к ней и, вытянув руку, пальцем рисовал очертания дома.

Эди следила за кончиком его пальца, оживляя дом там, куда он показывал. Скромная линия крыши, глубокая веранда, распашные окна, которые она добавила во время их обсуждения, медные водосточные трубы и водосливы, мощеная дорожка, вьющаяся по лужайке и ведущая к причалу.

Грэм опустил руку и сунул руки в карманы.

– Я люблю папин дом, но это место будет фантастическим.

– Конечно. – Она толкнула его в руку плечом. – Благодаря нам.

Он опустил взгляд на нее и толкнул в ответ.

– Благодаря нам.

Грэм смотрел ей в глаза, и Эди не могла отвести взгляд. Они стояли так близко – слишком близко – но она словно приросла к земле. Радостный визг ребенка дальше по настилу вернул их в реальность. Эди опустила голову и заправила волосы за уши, а Грэм отошел на шаг назад. Наконец он улыбнулся.

– Готова возвращаться?

По дороге к его дому Грэм показал на воду:

– Маяк Миддл-Бэй милях в двадцати в ту сторону. Видела его когда-нибудь?

– Только на картинках. Никогда вблизи.

– Я обязан отвезти тебя туда как-нибудь.

Фраза вышла будничной, легкой, как ветерок. Грэм бросил на Эди быстрый взгляд, как будто осознав, что сказал. Абсурдность ситуации, когда они будут вдвоем, где прогулка на лодке будет в порядке вещей.

Хотя сейчас они были наедине. Что бы ни происходило между ними.

– Раньше мальчишки доплывали туда на своих лодках и подначивали друг друга забираться по металлическим упорам и провести ночь в помещении наверху.

– Ты шутишь. Ты когда-нибудь делал это?

Уголок его губ поднялся в полуулыбку, мечтательную и немного грустную.

– Всего однажды.

Саймон убежал вперед, скрывшись за плавным поворотом дорожки, и, когда они подходили к дому Грэма, выбежал им навстречу, высунув язык и лая, как будто их не было много дней. Грэм потрепал по голове Саймона, потом опустился на колени и тихо заговорил с ним. Эди отошла на несколько шагов и повернулась лицом к солнцу, медленно опускавшемуся к далекому берегу Мобила. Через несколько мгновений она ощутила его присутствие рядом.

– Полагаю, скоро тебе надо будет уезжать домой.

В этих словах не было скрытого ожидания. Не было надежды или осуждения. Просто констатация факта. И он был прав. Ей следовало попрощаться, пойти к машине и ехать домой. Но ей было так хорошо вдали от эпицентра всего происходящего. Она ощущала легкость и свободу, и одна мысль о том, чтобы остановиться на подъездной дорожке, встретиться с Маком и, скорее всего, еще одним долгим, трудным разговором, порождала в животе волны нервов и ужаса.