Почти книга для почти людей

Словом, расскажу я вам, маленькие и большие ушастики, то, что в свое время я слышал об Юрие Андреевиче Жданове, ректоре РГУ, о котором в мире знают как об одном из мужей Светланы Алилуевой и сыне Андрея Андреевича Жданова. Сплетни, то есть. Должен сказать, что мнение мое беспристрастным не назовешь. Но оно скорее положительное. Сплетни же запоминаются большей частью отрицательные или уж очень занимательные. Так что имейте в виду это мое заявление о положительном мнении. Я и сам о себе, коли бы начал рассказывать в стиле сплетен, нарассказал массу неприятных вещей. Но о себе это неприятно — пусть другим что-то останется вспомнить. И не забывайте еще, что воспоминания мои основаны на чьих-то рассказах большей частью, то есть на сплетнях. Поэтому ссылаться на мою писанину как на научно обоснованные факты я бы не рекомендовал.

Лично мне сталкиваться с Юрием Андреевичем доводилось, большей частью, в обстановке официальной. Например, было празднование 80-летия моего шефа академика Воровича на кафедре. Жданов был ровесник Воровича. И вот, стоит накрытый стол, граждане кафедральные вокруг, уже начались типовые юбилейные тосты, которых я только что очень удачно избежал, как вдруг отворяется дверь и входит товарищ Жданов, в то время председатель СКНЦ ВШ, с кем-то из своих соратников. (Заметьте, что граждане с партийных верхов всегда имели только соратников. За исключением сталинских времен, когда этих соратников иногда вдруг называли подельниками.) Росточка он был маленького. На вид кругленький, но животика, вроде, не видно, одно впечатление круглизны. Вот с глазами… Стальные глазки. Именно такие, какие ожидаются у представителей славных компетентных органов: вроде бы умные, сверлящие и все знающие о тебе. Словом, не успел товарищ Жданов появиться, как его усадили рядом с юбиляром, и он тут же начал речь. О чем она была, уж не помню. Хотя и не совсем стандартно он как-то поздравил юбиляра, с хохмочками. А запомнились два момента. Первый, это что голос его наполнил комнату. Я сидел довольно далеко, но ощущение было, как будто Жданов говорил в мегафон. Закончил же он тост словами: «Товарищи, мне было очень приятно… Я бы с удовольствием посидел с вами еще, но мне сегодня надо посетить еще важные мероприятия, три из которых юбилеи очень уважаемых людей. Самый уважаемый из них это, безусловно, наш дорогой Иосиф Израилевич. Выпьем же, товарищи, за его здоровье!» И почекавшись с юбиляром и близсидящими, осушил полный граненый стакан армянского коньяка. Я, помнится, тогда подумал, что … В общем, неважно, что я подумал. Тем более, что уж и не помню дословно. Но суть была: богатыри не мы.

В перестройку людей из советской верхушки в печати старательно макали во всякое дерьмо. Помнится, Жданова в «Знамени», правда без имени, но вполне узнаваемо, промакал тогдашний трибун Карякин. Уж и не помню, опять же, по каким помойкам повозил он его физиономией, но что было это не по поводу украденного свечно-масляного заводика, это точно. Конечно, в советское время казалось, что люди с подобным положением живут шикарно. Однако же шикарности этой было далеко до нынешней управляющей братии. К примеру, наблюдал я в начале перестройки, как Юрий Андреевич сдавал книги из своей личной библиотеки в книжном магазине, ругнувшись с приемщицей из-за грошовой цены, которую она поставила на раритеты. Жданов книги любил и имел всё, что выходило в то время. И не только выходило. Я завидовал белой завистью, когда услышал, что в университетской библиотечной мастерской Жданову по его заказу копировали и переплетали массу книг, до которых у меня не было никогда даже доступа. По рассказам, он их не просто хранил, но и читал. А уж то, что он понес их сдавать буккнигу, говорило, что золотых запасов он за свою жизнь не завел. Хотя вокруг него крутилось много народа, которые уже в наши дни вполне официально являются очень богатыми людьми. Очень. Но и аскетом Жданов не был, в этом можете не сомневаться. Проблема со всеми этими людьми из верхушки, да и не только с этими, а с любыми людьми из верхушки, в том, что состоят они из двух невзамодействующих половинок: одна — это то, как их знают близкие и знакомые, и другая — какие они в общественном мнении. И большей частью это как бы две разных непересекающихся личности. Потому и читаем мы об умных, чутких и тонких, которых все знают как жестоких и наделавших массу глупостей людей.

Вот именно о Жданове я как-то писал, как о гражданине. который обучал одного моего старшего знакомого, как управлять большим коллективом, сообщив, что народ — это сплошная масса. И что на уровне атомов-личностей о ней если начнешь думать, то с ума сойдешь. И что массу эту надо лопатой направлять в нужном направлении…

А пока поставлю точку.

* * *

Известно, что Жданов стал зав. отделом науки ЦК КПСС очень быстро после женитьбы на Алилуевой. Было ему тогда 26 лет. Трактовали это по-разному. Но в тот момент Сталин даже переоценивал роль науки, так что только из-за дочки вряд ли бы он поставил на столь ответственное место ничего не представляющего собой человека. В конце концов, своего Васю он ни на какое ответственное место не усадил, как это обычно для нынешней гвардии. Был у меня аспирант, который крутился в компании вокруг Жданова очень давно. У них там ходило почтительно, что Сталин называл Жданова «нашим маленьким Энгельсом». Отношения у меня с большим Энгельсом весьма сложные, особенно после сдачи кандминимума по философии. Так что не буду я ничего говорить об нём. Вот не буду — и всё!

Однако же произошло это назначение уже на закате вождя. И за то немногое время, что был Юрий Андреевич на этом посту, довелось ему попытаться развернуть маховик, которым разбивали генетику. Не удалось, за его потом и лягнули слегка, что, дескать, испугался и пошел на попятный. Вообще, если отойти от личности Жданова, а посмотреть на проблемы генетики в частности и проблемы науки вообще, то, должен сказать, что когда начинается какая научная свара, то единственный метод ее остановить, это засунуть всех спорщиков в мешок. И обязательно утопить, потому что и в мешке будут продолжать драку. Достаточно вспомнить авторов формулы Ньютона-Лейбница, которые скублись лет двадцать, о том, кто из них первее. Или, к примеру, держал в руках журнал «Успехи математических наук» со статьей весьма известных математиков «Покончить с лузинщиной». Этот самый Лузин, с чьей лузинщиной предложено было покончить, крестный папа доброй половины довоенного отделения математики АН СССР. А среди авторов были и его крестники. То, что было с генетикой, отдает трагедией. Но ведь и противники генетики не были просто невежественные люди, как принято их представлять: они-таки кое-что сделали реальное для сельского хозяйства в то время. Почему и поддержали их на партийном верху. Вообще говоря, скубеж между генетиками и негенетиками мог окончиться и победой другой стороны с теми же последствиями для противника. Ладно, это уже все пошло в совсем другую сторону. Только и скажу, что более склочные люди, чем ученые, это артисты и политики. Но последние относительно научного приоритета редко лаются.

Словом, когда Сталин то ли умер, то ли его убили (ишь, как закрутил, а? — ведь в любом случае умер!), для Жданова настали тяжелые времена: он был слишком умный для той верхушки, что пришла к власти. Одна из проблем Жданова была, что как-то он плохо пересекся и с Хрущевым, и с Сусловым. И, похоже, высказал о них свое мнение, которым они не были счастливы. В числе первых перестановок, произведенных Хрущевым на верхах, было удаление Жданова из Москвы. И очутился он в Ростове. Ростовская партийная верхушка, подумав, поставила Жданова зав отделом науки обкома. Однако что-то их продолжало беспокоить. Это что-то было то, что они не знали. что можно ожидать от зятя Сталина, который, наверное, знает много кого наверху. Поэтому, поразмыслив, сделали они ход конем, отодвинув Жданова от себя как можно дальше. И сделали это очень элегантно, отделив от Ростовской области кусок, назвав его Шахтинско-Каменской областью. И, соответственно, устроив там обком партии и все прочие органы власти. А первым секретарем там стал ни кто иной как товарищ Жданов. Вот сейчас кто-то тычет пальчиком и говорит: как это Хрущев отдал Крым Украине? Как это? Да вот так. В те времена все эти мелочи, к какой публике, да республике — это всё было совершенно незначительными штучками. Естественно, я не знаю, на каком там уровне принималось решение о новой области. И было ли это инициативой ростовского обкома или самого Жданова… Что-то мне говорит, что здесь роль Жданова отнюдь не пассивная была.

И проправил в Шахтинской области товарищ Жданов несколько лет. Пока с инспекторским визитом в Ростов не пожаловал Хрущев, которому сказали, что ему имеет смысл еще и в соседнюю область заглянуть. «Что ээто за область? А кто там первый секретарь? — спросил Хрущев. — Ах, Жданов? Возвратить территориальное деление на области в первоначальное состояние!» И в результате ростовский обком получил на голову себе бывшего первого секретаря соседнего обкома. «А нет у нас для него никаких мест!» — дружно сказали ростовские. Однако же, почесав тыковки, решили предложить ему пост ректора университета. И поскольку Жданову вместе со всеми его энгельсовскими амбициями деваться было некуда, то он и стал ректором. По университету циркулировали слухи, что вот-вот его заберут куда-то в верха и дадут… Но слухи эти не реализовались в тридцатилетнее ректорство Жданова. Так толком и осталось для меня неизвестным, какое же образование было у Жданова, химическое или журналистское. Но каким-то боком он химии относился, а потому, как говорят хорошие люди, почесав затылок, написали ему сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертации. А потом он стал и одним из двух первых член-корров АН СССР на Северном Кавказе. Может, стоит сказать, что гражданин, на которого указывали как на автора диссертаций, стал потом академиком РАН. Так что докторская у Жданова была добротной. И сам он был доктор не просто добротный, а еще и весьма плодовитый. Слышал я, что список ждановских публикаций в восьмидесятых годах состоял из полутора тысяч названий, среди которых было изрядно книг, опубликованных университетским издательством. Более плодовитые публикаторы имелись среди директоров НИИ на Украине. Ну, еще имелся один автор, до которого Жданову было очень далеко. Фамилии его я уже не помню, но это был всемирно известный знаток пчел, который за 50 лет ухитрился опубликовать 5500 статей. Каждые три дня статья. Представляете? О роли третьей ножки в почесывании брюшка. Стеб это. Не знаю о чем они были. Но серьезные статьи каждые три дня не пишутся. А может, он был гений? В расписании химфака лекции Жданова значились, но читали их другие.

И рассказы ходили, что то Жданова пригласили замом к академику Несмеянову, то еще куда. Но каждый раз вмешивался Суслов, которому довелось поработать под Ждановым. Который заявил, что пока он жив, Жданова в Москве не будет. Судя по галошам, которые Суслов носил до смерти, такое вполне могло быть. Забавно, что когда Суслов умер, то РГУ присвоили его имя. Разговоры шли, что это было одним из условий завещания Суслова, который сказал, что пусть Жданов и после смерти его помнит и вздрагивает каждый день, глядя на вывеску. Говорили мне, что в отличие от государственного телевидения, которое это событие весьма широко освещало. в ректорате старались вообще об этом не говорить. Ну и в качестве шутки. Завлаб из моего отдела довольно скоро показал мне письмо, пришедшее в университет по его делам откуда-то. Письмо начиналось так: «Ректору Ростовского Государственного университета тов. Михаилу Андреевичу Суслову».

И чтобы уж закончить с научными работами Юрия Андреевича. Вдруг вижу объявление на стенке главного корпуса университета, что состоится защита кандидатской диссертации по философии «Гегель и Эйнштейн». Юрий Андреевич защищался. Не читал, как всегда, но слышал, что основным тезисом диссертации было, что вся идейная часть теории относительности уже была заложена в работах Гегеля. Может, и была. Но если это действительно так, то тезис этот напоминает объяснения Абрама о том, что такое теория относительности на примере двух волосков. Два волоска — это много или мало? Если на голове всего два волоска? А если в супе?

Эту диссертацию он писал сам. Как и сам написал небольшую книжку с эссе-притчами. Впрочем, мне она не показалось такой уж мудрой, хоть и говорила о бараньих лбах, которые ничем не прошибешь. Но и такая научная деятельность сильно отличается от деятельности одного известного генерала, мясокомбинатного борца, который много позднее стал дважды кандидатом наук. Была защита, куда лишних людей не пустили. А диссертант с ожесточением выворачивал челюсть, пыталсь произнести нечто вроде «конхерменция», о чем, опять же, пошли сплетни, порочащие российский генералитет.

Теперь из рассказов приятеля о личном опыте общения со Ждановым.

Было это в самые что ни на есть застойные годы. Приятель мой обзавелся семьей, в которой было к тому моменту 3 детей, два мальчика и девочка. Девочку эту в роддоме стукнули сильно головой, о чем родители узнали только когда ребенок не умел практически ничего в годик. Обнаружили они тогда, что между волосенками по темечку идет огромный шрам через всю голову. Так эта девочка и не заговорила, двигается плохо. Сейчас ей уже двадцать пять лет, очень симпатичная, но с разумом годовалого ребенка. И в то время квартиры у приятеля не было. Был он завлабом в лаборатории, которая одна из немногих в институте занималась очень конкретными и серьезными разработками. И директор, мой шеф, клятвенно обещал, что ректор пообещал выделить квартиру приятелю. Уже много позже я узнал, что товарищ ректор никому не отказывал и ставил положительные резолюции на все прошения подряд, за исключением уж совсем очевидно отрицательных. Была только одна маленькая хитрость, заключающаяся в том. что резолюцию он мог поставить красным, синим или зеленым карандашом. И в зависимости от цвета это была либо положительная, либо отрицательная, либо «по возможности» резолюция. Каким уж там цветом было сделано то обещание — неизвестно, но прошел год, и другой, шеф наш регулярно ходил к Жданову и утверждал, что тот обещает (хотя никто не знает, напоминал ли он в самом деле). В один прекрасный момент приятель мой сказал Воровичу, что он сам пойдет толковать к Жданову насчет квартиры. Ворович страшно заволновался, сказал, что нет никакой необходимости, что квартира будет обязательно в ближайшее время. Однако же приятель мой сказал, что он слышит эту песню уже два года, а живут они впятером в малюсенькой комнате в общаге.