Почти любовь, почти падение

– Катя, ты здесь?

– Здесь, - отозвалась Пушкарёва из каморки.

– А чего я тебе принесла!
– тут же радостно возвестила Шура. Правда, тут же поправилась: - Точнее, не тебе, а Жданову, но всё равно - смотри, какая красота!

Она в дверях появилась, Катя от экрана компьютера взгляд оторвала и посмотрела. На самом деле удивилась.

– Что это?

Шура продемонстрировала ей большой розовый пакет с закреплённым наверху красным бантом.

– Красота, да?

– Где ты это взяла?

– У Малиновского на столе. Написано, что Жданову.
– Шура ещё раз с любопытством оглядела пакет, и пожаловалась: - Жалко, что он закрыт. Так интересно, что там.

– Поставь на стол Андрею Палычу, - посоветовала Катя.

Кривенцова вместо этого прижала пакет к себе.

– А Жданов ещё не вернулся?

Катя головой покачала, и повернулась к компьютеру, вспомнив об отчёте.

– Кать, давай посмотрим, что внутри.

Пушкарёва не сразу сообразила, о чём она. Голову подняла и посмотрела.

– Шура, ты что?

– Мы аккуратно. Потом опять заклеим. Кать, ну неужели тебе не любопытно? Смотри, какой пакет! Вот что там может быть?

– Да что угодно!

– Вот именно.
– Шура подошла к столу, а на Катю посмотрела со значением.
– Там точно что-то жутко интересное.

– Но это же не нам. А Андрею Палычу, - пыталась донести до неё истину Катя.
– Чужое.

– Интересное дело.
– Шура тряхнула огненными прядями.
– Ты же почту Жданова вскрываешь? Вскрываешь. А это чем хуже?

– Это лучше. Может, это подарок? Личный.

– От Малиновского Жданову перед разлукой.

– Шура, поставь пакет Андрею Палычу на стол.

Кривенцова приуныла, но просьбу исполнила. Отнесла розовое чудо в президентский кабинет и оставила посередине письменного стола. Потом вернулась к каморке.

– Надо же, какая ты. А я вот не удержалась бы, обязательно посмотрела.

Катя только улыбнулась ей. А когда за подругой закрылась дверь кабинета, довольно быстро потеряла к отчёту всякий интерес. Выглянула из каморки, чтобы пакет видеть. Ровно пять секунд раздумывала, а потом пошла разглядывать розовый праздничный пакет более детально. Внутри явно было что-то большое. Пакет казался раздутым, но тяжёлым не был. А на одном боку, прямо по розам и сердцам чёрным маркером написано: "Спасти рядового Жданова". Катя тихонько хмыкнула и попыталась заглянуть в щёлку. Потянула уголок высовывающейся наружу бумажки. Она вылезла ещё немного, Пушкарёва потянула сильнее и пакет открылся. Катя тут же руки отдёрнула, испугавшись. Вот ведь! Заглянула внутрь...

– Вика, кофе мне в кабинет и побыстрее, - послышался в кабинете несколько раздражённый голос Жданова.

Катя только успела обратно в каморку юркнуть, прежде чем Андрей вошёл в кабинет. Она слышала его шаги, шорох снимаемого пальто, усталый вздох, и зажмурилась от удовольствия. Удовольствие просто слышать это и чувствовать его близкое присутствие.

Андрей в некотором недоумении уставился на розовый пакет в обильных розочках, заглянул внутрь и кинул обеспокоенный взгляд на открытую дверь каморки. Поклялся, что голову Малиновскому оторвёт за неосмотрительность. Это надо же так, оставить всем на обозрение! Быстро сунул пакет под стол и даже ногой его подальше задвинул. И вдруг его обожгла беспокойная мысль - а не проявила ли Катенька известное всем женское любопытство? Он ещё толком не знал, что внутри пакета, но то, что Кате это видеть не стоит, не нужно и вообще запрещено, это точно.

– Катя, - позвал он с некоторой опаской.

– Да, Андрей Палыч, - отозвалась она тут же.

Андрей прошёл к каморке и остановился в дверях, Пушкарёву разглядывая.

– Как у нас дела?

Она прятала глаза, ему это не понравилось.

– Всё хорошо.

– Да?

Покивала быстро и энергично.

– А пакет там...

– Шура только что принесла. Кажется, Роман Дмитрич для вас оставил.

– А что там?
– прикинулся Жданов безразличным.

Катя, наконец, подняла на него глаза. Взгляд был спокойный и открытый.

– Понятия не имею. Подарок?

Жданов внутренне расслабился. Да уж, подарочек... Во множественном числе.

– Ни одного повода не вижу, - проговорил он тише и спокойнее. Прошёл к Катиному столу и наклонился, вынуждая Пушкарёву переключить на него всё своё внимание.
– Что случилось?

– Что?

– Не знаю, это ты мне скажи.

Он неожиданно перешёл с ней на "ты", чего на работе себе почти никогда не позволял, и Катя невероятно разволновалась. На стуле от стола отодвинулась, схватилась за какие-то бумаги, и просто покачала головой.

– Ничего. Лучше расскажите, что в банке.

– Всё уладилось. Некоторые мелкие вопросы ещё остались, но я не думаю, что возникнут большие проблемы.

– Хорошо.

– Да?

– Жаль, что это не выяснилось раньше. Вам пришлось остаться.

– Правда, жаль?

Катя набралась смелости и посмотрела ему прямо в глаза.

– Конечно. Вам стоило поехать в Прагу. У вас же билеты были на руках. Может, ещё успеете...

– Катя.

– Просто я чувствую себя виноватой... перед Кирой Юрьевной. Я не специально... Наверное, я переоценила проблему.
– Нервно сглотнула, а Жданов вдруг поймал её за руку.

– Что с тобой происходит?

Она молчала. Потом головой помотала, отводя глаза.

– Почему ты так смотрела на меня в холле?

– Вам показалось, Андрей Палыч.

Дальше настаивать на своём, Жданову показалось глупым. Она не хотела говорить, а он хотел знать, на самом деле хотел, но не знал, как её заставить признаться. Стол обошёл и присел на корточки перед Катей, не выпуская её руку из своей ладони. Заглянул ей в глаза.

– А я не жалею, что остался. Я не хотел ехать.

– Надо было поехать.

– Катя, ну не говори со мной таким тоном.
– Он голову опустил и прижался лбом к её коленям.
– Я не чувствую себя виноватым.

– Я не заставляю...

– Заставляешь. И себя, и меня.

Катя закусила губу, глядя на его склонённую к её коленям голову, потом свободной рукой осторожно прикоснулась к его волосам. Поначалу осторожно, а уже через мгновение запустила пальцы в шёлковую черноту. Правда, удержалась, не наклонилась и не поцеловала Жданова.

– Хорошо, я больше не буду об этом говорить.

Андрей голову поднял и благодарно улыбнулся.

А когда из каморки вышел и вернулся за свой стол, открыл нижний ящик и с трудом, но запихал туда предательский "подарочек" Малиновского. А потом ещё на ключ закрыл.

2.

Конец рабочего дня у Кати выдался напряжённый. Подготовка отчёта всегда отнимала много сил и нервов, особенно в их положении. Сведения необходимо было не только собрать, но и с умом подкорректировать, чтобы на совете директоров ни с кем не случилось какой-нибудь неприятности, вроде сердечного приступа. Катя всегда жутко переживала, боялась забыть какую-нибудь мелочь, которая может всё испортить. Андрей бы не простил ей такого промаха.