Почти любовь, почти падение

– Тебе хорошо со мной?
– спросил он позже. Катя даже удивилась, как ему сил хватает ещё какие-то вопросы ей задавать.

– Ты же знаешь.

Андрей усмехнулся, лежал за Катиной спиной и сверху её разглядывал, приподнявшись на

локте.

– А ты всё равно скажи.

Она пошевелилась.

– Хорошо.

– По-другому скажи.
– Его рука скользнула под её руку, легла поперёк живота, потом к груди поднялась.
– Скажи.

Катя закрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, которые его рука дарила. Он только дотронулся, а она уже продолжения ждёт.

– Мне с тобой хорошо, Андрюш. Честно-честно.

Жданов губами к её плечу прижался. А Катя почувствовала, как он улыбнулся, и шепнул ей:

– Я знаю.

Она ногой его пихнула, и он рассмеялся.

Уснули поздно, точнее, Катя даже не могла точно сказать, когда она, наконец, уснула. Только неожиданно глаза открыла, голову от подушки подняла и поняла, что в комнате темно, она лежит, укрытая одеялом и Андрея рядом нет. Катя руку протянула, по пустой соседней подушке ладонью провела и вдруг поняла, что проваливается куда-то в обнимку с отчаянием. Его нет. Во рту сразу стало сухо, горько, а когда, наконец, поняла, что в соседней комнате не темно, туда свет с кухни проникает, смогла воздуха немного вдохнуть. Сразу вернулись слух, ощущения, услышала шум воды, льющейся в душе, и Катя без сил на подушку прилегла. Вот что ей с собой делать? Тело ныло, - и от усталости, и от полученного удовольствия; в голове - туман и гул, трудно собрать воедино и принять реальность, вернувшуюся к ней после забытья, а ей ничего из этого не нужно, страх оттого, что Андрей мог уйти, обжёг и настоящую рану на сердце оставил. Катя лежала в темноте и чутко прислушивалась к тому, что в квартире происходит. Вдруг он на самом деле решит уйти? Когда дверь ванной хлопнула, в одеяло вцепилась, не зная чего ждать. Но Жданов по квартире прошёл, ступал осторожно, и свет за собой везде выключал. Когда он в дверях спальни показался, Катя под одеялом сжалась и зажмурилась, хотела спящей притвориться. А Андрей к кровати подошёл, едва ли не на цыпочках, послышался шорох, Катя так поняла, что он полотенце на пол бросил, и лёг. Пушкарёва совершенно некстати подумала, что слава богу, что тётя никогда не узнает, что он здесь ночевал и чем они на её кровати занимались. За это ей точно не оправдаться никогда. А Андрей тем временем на бок повернулся и рукой её обнял, поцеловал в ухо.

– Чего не спишь?
– шепнул он.

На Катю вдруг такое облегчение накатило, что она даже заулыбалась совершенно глупо, ничего не могла с собой поделать. На спину перевернулась, и носом в плечо Андрея уткнулась.

– Я сплю, Андрюш.

Жданов на спину перевернулся, а Катя к нему придвинулась и обняла его, по-хозяйски, словно право на это имела, а не украла его снова, для себя, на несколько часов. Единственное, что радовало - её время ещё не истекло.

12.

Андрей приехал уже следующим вечером, словно они ни о чём не договаривались, а ведь Жданов сам сказал: одна ночь. И Катя наутро сбежала от него, чтобы не прощаться, просто уехала, оставила на кухонном столе какую-то глупую записку и попросила, уходя, дверь захлопнуть. Он захлопнул, а вечером приехал, и у Кати язык не повернулся попросить его уйти. Понимала, что ввязывается в опасную игру, в круговорот, и вырваться из него будет ой как не просто, а это значит снова ложь, а она ненавидела врать и не умела этого делать, сразу краснела. Правда, пока обходилось, про Жданова её никто не спрашивал, и ей удавалось хранить свою тайну. Что он у неё ночует, почти каждую ночь. Хотя, почти - это, конечно, некоторое преуменьшение проблемы, то есть, снова ложь, потому что Жданов ночевал у неё каждую ночь. Катя уже поняла, что с Кирой у него что-то не то, может, поругались, но у неё смелости не хватало начать вопросы ему задавать. Они о чём угодно говорили, только не о личной жизни друг друга. Андрей звонил ей прежде, чем приехать, и хотя не спрашивал о Мише, а Катя ничего не говорила, но неизменно сама его приглашала к себе. Говорила просто: приезжай, а Жданов, наверное, думал, что она за пять минут до этого Борщёва выпроводила. Катя никак не могла избавиться от ощущения грязи в их отношениях, и недомолвки эти вечные, но желание быть рядом всё пересиливало - и стыд, и невозможность, и страх быть разоблачёнными. Иногда так хотелось пожаловаться кому-нибудь, но Катя знала, что признаться не сможет, ведь после признания всё может закончиться, а она ждала Андрея, каждый вечер ждала его прихода, чтобы с ним поговорить, накормить его ужином, узнать какие-то новости, а потом лечь с ним в постель. Дело даже не в сексе, дело в том, что он засыпал рядом с ней, и просыпался рядом с ней. Это было так удивительно, почти фантастично, иногда ловила себя на мысли, что придумала себе всё это, такого не может быть, всё закончилось уже давно, а то, о чём она каждый день думает, лишь её мечты, но приходил вечер и Андрей приезжал. Ходил по её, точнее, тётиной квартире, что-то делал, о чём-то с ней разговаривал, звонил кому-то по работе, а сам за Катей наблюдал, а иногда подмигивал ей. За такие вечера, рядом с ним, можно было многое отдать. Она начала терять голову, и боялась, что это становится заметно. Глаза прятала ото всех, от прямых разговоров уходила, и теперь панически боялась оставаться с Мишей один на один. Он обнять её пытался, а она из его рук выворачивалась, отговорки пустые придумывала. А когда Борщёв поцеловать её хотел, стыд как раз и накрывал, с головой. Он осторожно к ней прикасался, бережно, а её обжигало, и в памяти Жданов, и они вдвоём этой ночью, или этим утром, и в её памяти всё слишком живо, а тут Миша, и смотрит на неё так проникновенно, с любовью... Из-за его любви Катя больше всего себя виноватой чувствовала. И понимала, что с Мишей надо поговорить. Напрямую. Вот только слова правильные подберёт, сможет вдохнуть поглубже и сосредоточиться только на Мише, а не на Жданове, и поговорит. Обязательно.

– Коля, а что Жданов с Кирой?
– как-то решилась спросить она у Зорькина. Сама никак не могла ответ на этот вопрос найти, чего уже только не передумала, а у Андрея спросить смелости так и не набралась. Предыдущим вечером всё ходила вокруг да около, на Андрея со значением поглядывала, но так и не заговорила о главном.

Зорькин глянул несколько удивлённо, потом плечами пожал.

– Да ничего. Говорят, поссорились.

– Кто говорит?

– Ну, кто... Женсовет.

– А-а.
– Катя заходила по комнате, не зная, куда деть свою нервозность. А Зорькин хмыкнул.

– Говорят, она ему предложение сделала.

Катя остановилась и к Коле повернулась.

– Что?

– Представляешь? А он отказался.

– Как отказался?

– А вот так. Сказал, что не готов.
– Коля откровенно рассмеялся.

– Ну, Жданов...

– Вот-вот. Ну, Жданов. Но надолго ли его хватит, Кать? Как раз до следующего совета. Или через один. Как только Пал Олегыч решит уйти, так и всё. Это все понимают, и Кира Юрьевна тоже.

Катя глаза в пол опустила, осторожно сглотнула. Вот он, камень преткновения. Андрей если и будет выбирать, то не между нею и Кирой, и между нею и "Зималетто". И кто победит? Или она снова время и события опережает? Будет ли Андрей выбирать?

У них отличный секс, даже она, с её минимум опыта это понимает, что не просто так всё, но что дальше? Когда время выйдет, он уйдёт, а ей даже по частям себя не собрать будет. Она позволила втянуть себя в этот водоворот, не особо сопротивлялась, а сейчас уже никакие доводы рассудка не работают. В голове только одно: ей нужен Андрей Жданов. Она думает об этом, и на душе так неприятно становится, жуткая беспомощность накатывает, а ещё горечь и страх. Никогда не думала, что попадёт в такую ситуацию. Мама всегда ей сказки о любви рассказывала, что всё будет прекрасно, семья будет крепкая, муж любимый, а о ворованных ночах никогда ничего не говорила. И о том, что врать придётся, скрывать ото всех, тоже.

– Кать, ты меня слышишь?

– Слышу.

– Так вот, я полтора часа с ним разговаривал. Ты представляешь, чтобы Сорокина кто-нибудь полтора часа выдержал? А я выдержал.

Катя в зеркало на себя посмотрела, провела расчёской по волосам, и улыбнулась.

– Ты прямо герой.

– А то.
– Жданов за дверью ванной комнаты ходил, что-то делал, Катя его шаги слышала, даже стук чашки о стол уловила. Андрей приехал лишь двадцать минут назад, голодный, но при этом довольный и полный впечатлений от прошедшего дня.
– А он мне всё про проценты, про сроки, начал припоминать, как мы с выплатой кредитов тянули. Гад.

– Так и сказал тебе, прямо в глаза?
– искренне поразилась Катя.

– Конечно, сказал. Думаешь, он промолчит? Но я ему тоже напомнил, как мы ждали неделю, когда деньги на счета поступят, и это перед самым показом! И я ему тогда ничего не сказал, словом не попрекнул.

– Правильно.

– Правильно?

– В том смысле, что сказал.

– А-а.

Катя расчёску отложила, и пояс халата развязала. Включила в душевой кабине воду и руку под струи сунула, проверяя температуру.

– А отец не верил, что я с Сорокиным договориться смогу, - Андрей многозначительно хмыкнул и ванную заглянул, остановился в дверях, за Катей наблюдая. Она как раз в душевую кабину вошла и голову назад откинула, лицо подставляя под струи воды, пригладила в момент намокшие волосы. Жданов голову на бок склонил, почувствовав жгучий интерес ко всему происходящему.

– Ты ему сказал?
– громко спросила Катя, шум воды перекрикивая.

– Да.
– Андрей важно кивнул. Чашку с остывающим чаем на край раковины поставил, и принялся пуговицы на рубашке расстёгивать. Разделся так быстро, что Катя даже головы повернуть не успела, а он в душевую кабину вошёл и её обнял. Катя дёрнулась, обернуться хотела, но Андрей губами к её шее прижался, руки по мокрому телу заскользили, а Катя только в ладони его вцепилась. В первый момент попыталась их разжать, но почти тут же сдалась.

– Андрей.

– Тихо. Я соскучился за целый день.

Когда он говорил, что скучает по ней, у неё последние силы для сопротивления заканчивались, так всегда было.

Повернулась, потянулась к нему, даже на цыпочках приподнялась, и за плечи обняла. Ладонь по его мокрой коже скользила, тёплая вода сверху лилась, немного отвлекая и смазывая ощущения от прикосновений Андрея, а он её к себе крепко прижал. Рука вниз опустилась, а Катя в его плечо уткнулась, глаза закрыла, чувствуя, как внутри что-то дрожит в ожидании его прикосновения. Только за Жданова и держалась, если бы не он, просто-напросто упала бы к его ногам. Через несколько минут он её за волосы взял, голову повернул и поцеловал в непослушные губы, ловя её стон. Вода прямо на лицо лилась, Катя её вкус чувствовала, тёплый и немножко хлористый. Руку подняла и лейку чуть в сторону отвернула. А ладони у Андрея горячие, горячее, чем вода, они по Катиному телу бесстыдно гуляли - по груди, по животу, по ягодицам. Катя его целовала, выгнулась, когда он её наклонил, а она губами к его груди прижалась. И услышала, как Жданов судорожно втянул в себя воздух, когда её ладонь по его животу вниз скользнула. А вода всё лилась, капли звонко ударялись о кафель, и Катя невольно ко всему этому прислушивалась. Чувствовала только Андрея, а слышала шум воды, он мысли путал, и казалось, что на этот раз точно никого кроме них во всём мире. Замкнутое пространство, льющаяся сверху вода, и они вдвоём, разгорячённые и потерявшие голову.