Почти полный список наихудших кошмаров
Шрифт:
Разве могла смерть не казаться Юджину столь заманчивой, когда он обретал спокойствие и утешение лишь в бессознательном состоянии?
34
Предательство
В то утро Джона пришел сразу же, как только Эстер ему позвонила. Они вместе завтракали в унылой больничной столовой и ждали, пока Юджин пробудится ото сна и вернется в настоящий мир, который так отчаянно желал покинуть.
– Как думаешь, они специально
– Господи, надеюсь, Юджина кормят не тем же, иначе он снова попытается покончить с собой, – заметил Джона, ставя на стол поднос с пресной яичницей и тостами.
Эстер набрала полный рот еды, но из-за странного ощущения проглотила ее с большим с трудом. Она подняла глаза. Девочка с гипсом по-прежнему сверлила ее взглядом. Эстер посмотрела на свой костюм Матильды Уормвуд, далеко не самый странный из всех у нее имевшихся.
– Та девчонка все время глазеет на меня, – сказала Эстер. – Мне от этого не по себе.
– Она явно глазеет на меня, – возразил Джона. – А знаешь, еда не такая уж плохая. Давай, съешь еще кусочек.
– Ну вот, она снова на меня смотрит.
– Прекрати смотреть в ее сторону, и она перестанет смотреть в нашу.
– Джона, я не шучу. Она смотрит прямо на меня.
– Наверное, потому что ты постоянно ходишь в костюмах. У тебя паранойя.
– У меня нет паранойи.
– Ешь уже свою яиницу.
– Я не голодна.
– Почему?
В этот миг в Эстер как будто что-то надломилось. Глаза наполнились слезами, горло сдавило, и она внезапно расплакалась.
– Потому что моя семья стремительно распадается, и… и… это моя вина. Я должна… больше стараться, чтобы вытащить папу из подвала. Должна больше стараться, чтобы разрушить проклятие, прежде чем оно убьет Юджина.
– Эй, эй, эй, это ни в коем случае не твоя… – начал Юджин и осекся, когда наблюдавшая за ними девочка вдруг оказалась у него за спиной.
– Эстер Солар? – спросила она. Эстер вытерла глаза и нахмурилась. – Не может быть! Это ты! Я твоя большая фанатка! Прости, что вмешиваюсь, но… можно с тобой сфотографироваться?
– Что? – недоуменно проговорила Эстер.
– Можно сделать с тобой селфи?
– Зачем?
– Я смотрю твой канал на «Ютьюбе».
– Мой… канал на «Ютьюбе»? Не понимаю.
– «Почти полный список наихудших кошмаров», – пояснила девочка, переводя взгляд с нее на Джону – вдруг она приняла их за других людей. – Вы там еще каждую неделю встречаетесь с новым страхом. Выпуск с гусями – мой самый любимый. Меня тоже в детстве укусил гусь, и я никогда…
Эстер посмотрела на Джону.
– Эстер, – начал Джона мягким умоляющим тоном, но она уже выскочила из-за стола, попутно опрокинув ярко-оранжевый поднос с больничной едой. Джона догнал ее у выхода из столовой.
– Они в сети, – проговорила она, тяжело хватая ртом воздух. Неясно, чем именно была вызвана одышка: дикой паникой, бегом, сильной яростью или
всем сразу. – Ты выложил ролики в Сеть!– Это должен был быть сюрприз на пятидесятый страх.
– Ты выставил меня полной дурой!
– Дурой? Ты их даже не видела. Ты не знаешь, сколько людей тебя любит.
– Не трогай меня! – выпалила Эстер, когда он попытался взять ее за руку. – Ты мне врал! Обещал, что никто их не увидит. Ты мне обещал. Обещал.
Джона отступил на шаг.
– Ладно, это правда, я соврал. Но хочешь знать, почему? Потому что непонятно, что мы будем делать, добравшись до первого пункта. Ты не боишься ни лобстеров, ни змей, ни крови, ни высоты. Все это ерунда. То, что тебя пугает на самом деле, я понял еще в день нашей первой встречи. Я знаю, что ты так сильно боишься занести в свой список.
– Да? И что же, доктор Фил? Давай, устрой мне сеанс психоанализа на основании своего многолетнего опыта!
– Ты издеваешься надо мной? Ты правда не знаешь? Ты должна знать.
– Да пошел ты! Ты ничего обо мне не знаешь.
– Я вижу тебя, Эстер. И говорю чистую правду. Ты думаешь, будто твой страх делает тебя интересной и особенной, но это не так. Думаешь, ты такая уникальная, раз повсюду носишь с собой список того, что не можешь делать, но это не так. Все люди боятся одних и тех же вещей. Все люди каждый день сражаются в одних и теже битвах.
– Ты не знаешь, что значит жить с проклятой семьей.
– Господи. Твоя семья не проклята. Уже долгие месяцы Юджин пытается донести до тебя, что он болен, но ты упорно не желаешь этого замечать. Закрываешь на все глаза. Ты хочешь простого решения для сложной задачи. Но его нет. Люди все время впадают в депрессию, страдают от игровой зависимости, получают сердечные приступы, умирают в авариях, терпят побои от тех, кто должен их любить, но все это не потому, что Смерть их проклял. А потому что так устроен мир!
– Сейчас речь не о тебе и твоей хреновой жизни.
– Черт тебя подери, Эстер! – в сердцах воскликнул Джона и пнул ногой мусорное ведро.
А потом Эстер сказала то, что должно было ранить больнее всего:
– Я смотрю, ты уже вовсю повторяешь за своим отцом.
В попытке взять себя руки Джона сделал глубокий вдох. А после заговорил тихим, сдержанным тоном:
– Ты так плохо думаешь о своей семье, потому что они не любят тебя так, как тебе того хотелось бы, но это не значит, что они не любят тебя всем сердцем. Их неидеальность не означает, будто они ни на что негодны.
– Ты обещал доказать мою неправоту.
– По-твоему, я тебя не люблю?
– Нет. Я знаю, что ты меня любишь. Просто это лишний раз доказывает: любовь – именно то, что я представляла себе с самого начала. Возможность причинить боль.
– Я вижу тебя, Эстер, – умолял Джона. – Я вижу тебя!
Каждый раз, когда маме следовало уйти от папы, она оставалась, поскольку ей не хватало сил и страх неизвестности оказался слишком велик. Но у Эстер было время для практики. Многие месяцы она училась быть храброй. И сейчас вновь предстояло проявить смелость.