Почтовая станция

— Ну вы ж опять запугиваете.

— А ты не из пугливых. Тебя в угол, а ты вскачь?

— Ждан…

— Та погоди, Асимыч, тут дева вумная, нас быстро жизни-то научит, — Ждан хлопнул свой огненный шар, нахмурился.

— И не думала вас учить, но и вы неправы.

— Ой, дура девка, — смотритель махнул рукой и оставил нас одних.

Глава 3

И почему сразу дура? Взрослый мужик запугивает слабую девушку так не дурак, а если я не молчу, а правду говорю, так дура. Шовинисты.

Мы молча прожигали друг друга злыми взглядами. Не знаю о чем думал Ждан, а моя обида и злость как-то быстро таяли в омуте серых глаз. Красивый зараза. Вот такой, что дух захватывает и хочется прижаться. Силой заставляла себя не отводить взгляд. Пусть не думает, что в гляделки переиграет или глазюками своими невероятными обаяет. Нет, я так просто не сдаюсь. Ждан, будто мысли прочел, усмехнулся, но взгляд не отвел, зато смотритель, как обычно, вмешался.

— Вот, Ждан батькович, отведай похлебки горячей, — старик грубо отодвинул меня и поставил на стол полную миску. — Чай после смены уставший. А лошадки-то, вот-вот приедут и выдам тебе самую быструю.

— Ну да, свою-то пожадничал, — Ждан осенил себя великим кругом, принялся с аппетитом есть.

Ну каков, а? То чуть не убивает, то ест, будто ничего не было. Права я была: все они тут одичавшие. Удивительно как не поубивали друг друга. Впрочем, кто знает, может, не вмешайся я с утра и не было б смотрителя.

— Да пойми, ты, у меня Положения, Инструкции. Вот ежли ты на службу-то спешил, тогда да, тогда конечно отдал бы свою старушку. А так… — смотритель развел руки, мол, звиняйте поделать ничего не могу.

Ждан хоть и ел быстро, но при этом аккуратно, без лишних звуков. Прям зауважала за это. Помню у нас в столовой как придет господин директор, так все: бросай ложку и тикай, чавканье такое будто с десяток свиней ест. Фу.

— Инструкции эт хорошо, — Ждан отодвинул пустую миску, а смотритель под руки-то ему пузатую чашку с чаем мятным и миску с пирожками. Гость привередничать не стал, пирожок откусил, вдумчиво прожевал, запил чаем, продолжил. — Я вот тоже при следующем нападении нежити Инструкции чтить стану.

— Ждан… — смотритель побелел, растерянно на меня посмотрел, нахмурился.

— Все засиделся я у тебя, — Ждан резко поднялся, на меня даже не глянул. Подумаешь, не больно-то и хотелось. — Уже и мой рысак отдохнул.

— Ждан…

— Да еще и Влася заждалась, — не оглядываясь мужчина вышел из дома, коротко свистнул и умчался на своем вороном коне.

А Влася — это, наверное, его жена. Мда неудивительно у такого видного обязательно кто-то должен быть. Зло тряхнула головой отгоняя мысли об одном наглом и невоспитанном маге. Все уехал и туда ему дорога. А у меня тут дел невпроворот.

— Неужто промолчать тяжело? — смотритель тряс кулаками в бессильной злобе.

— Но ведь и он неправ.

— Да какая разница кто прав, а кто нет! Вот придет завтра нежить и что ты будешь делать со своей правдой? А Ждан, — смотритель ткнул пальцев в окно, в которое мы смотрели, как уезжал маг. — К нам не приедет.

— Почему это?

— Да потому что нашей дороги как бы нет. А раз нет, то и охранять никто не обязан.

— Погодите. Как это нет, если меня направили?

— Откуды ты такая темная? Уже не десять годков, чтобы не понимать такие вещи. Раньше-то новой дороги не было, все туточки ездили, а потом решили обновить путь да сократить его между двумя городами, а меня здесь оставили — места нового не нашли. А ты, бедоноша, и себе беду накликала и на меня старого перенесла.

Смотритель в сердцах плюнул под ноги и широким шагом поспешил на улицу. Первым порывом было догнать старика и объяснить, что неправильно это все. Но заставила себя сделать медленный вдох и выдох, досчитать до десяти и обратно. Сейчас он зол и не будет слушать, лучше займусь домом, а то был чужой аж неловко стало от паутины и пыли по углам. А скоро еще кто-то должен приехать.

Руки заняты — голова отдыхает.

Чтобы они ни говорили, а я права, если человек работает, значит, обеспечьте ему защиту и питание. Хотите вычеркнуть ненужное, значит, дайте человеку новую работу. Не можете? Обеспечьте защиту и питание. Что же в этом сложного-то?

К моменту, когда приехала телега я успела прибраться в центральной части дома. Немного, но все лучше, чем ничего. Во всяком случае входя люди будут видеть чистоту, а не пыльную паутину с отощавшими жителями.

— Стажерка!

Я выбежала на улицу, подбежала к смотрителю. Он принимал у ямщика перевязанные стопки писем и газет тут же отдавал мне, с приказом неси в дом. Пока я бегала туда-сюда смотритель без умолку болтал с коллегой, а меня подгонял, мол, нечего людей задерживать. Можно подумать до моего появления здесь старик быстро справлялся с этой работой и никого не задерживал.

В очередной раз вернувшись увидела одного смотрителя, телега уехала.

— Бери лошадь и пойдем, — я осторожно взяла поводья, лошадь не знакомая мало ли как еще пошутить захочет вредный смотритель.

К счастью, шуток не было, мы зашли за дом и завели лошадей под навес. И вот что странно: навес в хорошем состоянии, почти новый, а коновязь едва не рассыпалась в труху. Надо бы ее заменить, уверена в лесу найдется подходящая палка, а вкопать я и сама смогу. Дело нехитрое.

— Эй! Есть кто?! Асимыч!

— От нелегкая принесла кого-то, поди глянь кто там, — смотритель забрал поводья моей лошади, а я побежала куда послали.

— Есть! Минутку! — обежав дом, схватилась за бок, переводя дыхание. Ох и работенка у меня, только и успевай бегать. — Доброго утречка.

— Та-а-ак, а ты чьих будешь? — давно созревшая женщина уперла полные руки в не менее крутые бедра, хмуро на меня посмотрела. Тяжелым взглядом прошлась вниз, задерживаясь на моей тонкой талии, юбке до колена, стройных ногах и вишенке моего образа ботинках на высоченной платформе.

Ой-ей, только этого на мою бедовую головушку и не хватало.

— Стажерка, — улыбаться не стала, гостье с головой хватило моей молодости и одежды. — Из города прислали опыта набираться и обучение отрабатывать.

— Сиротка?

— Сирота, — тут женское сердце не выдержало, в глазах сочувствие появилось.

— Оно и видно тощая как жердь, — женщина переложила корзинку, прикрытую праздничным рушником в другую руку. — Это что же ты такое натворила, что к нам сослали?

— Отчего же сослали? — я понимаю, что у нас разные весовые и возрастные категории, но это уже ни в какие ворота: тощей меня еще никто не обзывал. — Оказаться на исчезающей почтовой станции, увидеть древний быт во всей красе и стать последней стажеркой — это о-очень редкая удача. Так что мне повезло. Буду детям и внукам рассказывать об этом удивительном, но исчезающем месте.