Под алыми небесами

Пино старел. Его дети выросли, а банковский счет съежился, но он, даже когда ему перевалило за шестьдесят, пребывал в удивительно хорошем расположении духа. Катался на лыжах. Писал о спортивных автогонках для нескольких итальянских журналов. У него были интересные друзья и интересные женщины. Он никогда не говорил об Анне, генерале Лейерсе, отце Ре, «Каса Альпина». О том, чем занимался во время войны.

5

Одна исследовательница из Института альтруистической личности и просоциального поведения^[39] при Калифорнийском университете Гумбольдта в 1980-е годы обратилась к Пино. Она писала работу о людях, которые рисковали своей жизнью, спасая других. Она сказала, что его имя попалось ей в Яд ва-Шеме, и это стало сюрпризом для Пино. Его никто никогда не спрашивал о том, чем он занимался под руководством отца Ре.

У Пино состоялся короткий разговор с молодой женщиной, но цель ее исследования выбила его из колеи, разбудила воспоминания об Анне, и он закончил беседу, пообещав, что заполнит подробный вопросник и отправит его исследовательнице. Он так никогда и не сделал этого.

Пино хранил молчание до конца 1990-х, когда познакомился в Северной Италии с Робертом Делендорфом, успешным американским предпринимателем, которому среди прочего принадлежала небольшая лыжная трасса в Калифорнии. Делендорф отошел от дел и теперь отдыхал на озере Маджиоре.

Они были приблизительно одного возраста, а потому подружились. Они ужинали вместе. Разговаривали. Смеялись. На третий вечер их знакомства Делендорф спросил:

– Пино, чем была для тебя война?

Взгляд Пино устремился вдаль, и после долгих колебаний он сказал:

– Я никому не рассказывал о моей войне, Боб. Но один мудрый человек сказал мне как-то, что, открывая наши сердца, мы становимся человечными, ранимыми и цельными. Пожалуй, я готов стать цельным.

Он рассказывал далеко за полночь. Делендорф ошеломленно слушал. Как же получилось, что никто не знал этой истории?

6

Случайная встреча Делендорфа и Пино в конечном счете привела неожиданно к обеду в городе Бозман (о чем я упоминал в предисловии), штат Монтана, – в тот самый вечер, когда моя жизнь зашла в тупик, – и к моему решению полететь в Италию и услышать историю из первых уст. Когда я впервые приземлился в Милане, Пино было почти восемьдесят. Но характером и энергией он был на двадцать лет моложе. На машине он гонял как сумасшедший. Прекрасно играл на рояле.

Когда три недели спустя я прощался с ним, Пино казался старше своих лет. Он поведал миру историю, которую держал в себе шесть десятилетий, и это больно ударило по нему, его, как и прежде, мучили вопросы, на которые он за всю жизнь так и не нашел ответов, в особенности вопросы, касающиеся генерала Ганса Лейерса. Что стало с ним?

Почему его не преследовали как военного преступника? Почему никто так и не удосужился выслушать мнение Пино о нем?

Мне потребовалось почти десять лет исследований, чтобы дать Пино ответы хотя бы на часть его вопросов, главным образом потому, что генерал Лейерс оказался весьма предприимчивым человеком с точки зрения заметания своих следов в истории. Как и другие офицеры «Организации Тодта». Хотя нацисты показали себя маниакальными архивариусами и хотя в подчинении «ОТ» были миллионы пленных и рабов, всех оставшихся документов об их деятельности не хватило, чтобы заполнить три шкафа.

Что касается генерала Лейерса, который, по собственному признанию, сидел по левую руку от Гитлера и предположительно являлся вторым по влиятельности человеком в Италии в течение двух последних лет Второй мировой войны, то осталось менее двух сотен страниц материалов, относящихся ко времени его пребывания на этой должности в Италии. В большинстве этих документов он назван всего лишь одним из участников тех или иных совещаний. Лишь на нескольких бумагах присутствует подпись Лейерса.

Однако из сохранившихся документов ясно, что, после того как Пино доставил генерала десантникам на перевал Бреннер, активы генерала в Германии и Швейцарии были заморожены. С перевала Лейерса отвезли в лагерь близ Инсбрука, где союзники содержали военнопленных. По странному стечению обстоятельств записей его допросов не сохранилось. Или они не были опубликованы. Не упоминается его фамилия и в открытых документах Нюрнбергского процесса по военным преступлениям.

Однако генерал написал для армии США отчет о деятельности «Организации Тодта» в Италии. Этот отчет находится в Национальном архиве Соединенных Штатов и, если в нескольких словах, представляет собой оправдание деятельности Лейерса.

В апреле 1947 года, через двадцать три месяца после окончания войны, Ганса Лейерса освободили из заключения. Тридцать четыре года спустя он умер в городе Эшвайлере, Германия. В течение почти девяти лет эти две даты были единственными сведениями о Лейерсе, в которых я не сомневался.

7

И вот, в июне 2015 года, работая с превосходным немецким исследователем и переводчиком Сильвией Фритцшинг, я нашел дочку генерала Лейерса Ингрид Брук, которая все еще жила в Эшвайлере. Хотя фрау Брук была при смерти, она согласилась рассказать мне об отце и о том, что случилось с ним после войны.

– Его поместили в лагерь для военнопленных, где он ждал суда в Нюрнберге, – сказала она, бледная и больная, в своей спальне в обширном немецком особняке, который унаследовала от родителей. – Его обвиняли в военных преступлениях, но…

Фрау Брук зашлась в кашле, а потом ей стало слишком плохо, и она не смогла продолжать свой рассказ. Но выяснилось, что духовный советник генерала Лейерса, в течение двадцати пяти лет бывший при нем, а также его друг и помощник на протяжении тридцати лет – оба могут дать мне объяснения или, по крайней мере, пересказать то, что поведал им Лейерс о своей службе в Италии и чудесном освобождении из лагеря для военнопленных.

8

Как рассказали Георг Кашел и преподобный Валентин Шмидт из Эшвайлера, генералу Лейерсу и в самом деле предъявлялись обвинения в военных преступлениях. Конкретные детали обвинения им неизвестны, и они заявили, что ничего не знают о рабах Лейерса или его участии в геноциде путем осуществления «Vernichtung durch Arbeit», нацистской доктрины «уничтожения работой», которая была частью политики Гитлера.

И преподобный, и управляющий имением Лейерса сходились, однако, в том, что Лейерса должны были судить в Нюрнберге вместе с другими нацистами и фашистами, совершившими военные преступления в Италии. Прошел год после окончания войны, потом еще один. За это время большинство из оставшихся гитлеровских палачей были осуждены и повешены, многие из них дали показания против Альберта Шпеера – рейхсминистра вооружений и военного производства и главы «Организации Тодта».

В Нюрнберге Шпеер заявил, что ничего не знал про концентрационные лагеря, хотя их и строила «Организация Тодта» и многие лагеря имели особенности, по которым безошибочно определялась их принадлежность к трудовым лагерям «ОТ». Поверили судьи Шпееру или просто отблагодарили его за изобличительную информацию, которой он поделился, – но так или иначе петля не затянулась на его шее.

Узнав, что Шпеер сдал и отправил на виселицу ближний круг Гитлера, генерал Лейерс заключил собственную сделку со следствием. Что касается себя лично, то генерал Лейерс предоставил доказательства того, что он среди прочего помогал евреям бежать из Италии, защищал высокопоставленных католиков, включая и кардинала Шустера, и спас компанию «Фиат» от полного уничтожения. Генерал также согласился дать показания на закрытом суде против своего высокопоставленного босса Альберта Шпеера. На основании показаний Лейерса личный архитектор Гитлера был в конечном счете осужден за обращение людей в рабов и отправлен отбывать двадцатилетний срок в тюрьме Шпандау.