Под алыми небесами
Шрифт:
Пино последовал за священником, который с трудом похромал в столовую, где на грубых скамьях за такими же грубыми столами сидели сорок ребят. В каменном очаге в дальнем конце комнаты горел огонь.
– Садись рядом с братом, пообедай, – сказал отец Ре. – А за десертом пересядешь ко мне.
Пино увидел Миммо, который потчевал своих друзей какой-то страшной историей. Он подошел к брату сзади и сказал писклявым голосом:
– Эй, синьор коротышка, подвинься.
Пятнадцатилетний Миммо был здесь чуть ли не самым старшим, а потому явно привык находиться в центре внимания. Он повернулся с суровым выражением на лице – собирался
– Пино? – сказал он. – Ты что здесь делаешь? Ты же говорил, что никогда… – Испуг Миммо вдруг взял верх над радостью от встречи. – Что случилось?
Пино рассказал ему. Для младшего брата услышанное было тяжелым ударом. Несколько секунд смотрел он в доски пола, потом поднял голову:
– И где мы будем жить?
– Папа и дядя Альберт найдут новое место для квартиры и магазина, – сказал Пино, садясь рядом. – Но до тех пор, я думаю, мы с тобой будем жить здесь.
– На ужин сегодня, – сказал мужской голос, – свежий хлеб, свежесбитое масло и куриная тушенка а-ля Бормио.
Пино посмотрел в сторону кухни, увидел там знакомое лицо. Громилу с копной нечесаных черных волос и неимоверно громадными волосатыми руками. Брат Бормио был бесконечно предан отцу Ре, он служил помощником священника и был в ответе за все. В том числе за приготовление еды в «Каса Альпина», и еды превосходной.
Брат Бормио наблюдал за перемещением горячих горшочков с тушенкой. Когда все они оказались на столе, отец Ре встал и сказал:
– Молодые люди, мы должны быть благодарны за этот день и за все другие дни, какими бы печальными они ни были. Склоните головы, поблагодарите Господа, имейте веру в Него и в лучшее завтра.
Пино сотни раз слышал эти слова от священника, и всегда они трогали его, он чувствовал себя маленьким и незначительным, благодаря Бога за то, что с его помощью уехал от бомбардировок, за то, что встретил Альберто Аскари, за то, что снова находится в «Каса Альпина».
Потом отец Ре сам поблагодарил Господа за стол и хлеб, и все приступили к еде.
Уставший после долгого дня в дороге, Пино съел почти целую буханку черного хлеба Бормио и три миски с тушенкой.
– Эй, нам хоть что-нибудь оставь! – в какой-то момент не выдержал Миммо.
– Я больше вас, – сказал Пино. – Мне больше нужно.
– Иди за стол отца Ре. Он почти ничего не ест.
– Хорошая мысль, – сказал Пино, взъерошил волосы на голове брата и уклонился от шутливого удара, который попытался нанести ему Миммо.
4
Пино пробрался через столы и скамьи туда, где сидели отец Ре и брат Бормио, который устроил себе передышку и теперь курил самокрутку.
– Ты помнишь Пино, брат Бормио? – спросил отец Ре.
Бормио кивнул. Он положил себе еще две ложки тушенки, затянулся самокруткой и сказал:
– Сейчас принесу десерт, отец.
– Штрудель? – спросил отец Ре.
– Со свежими яблоками и грушами, – довольным тоном ответил Бормио.
– Где ты их достал?
– Друг, – ответил Бормио. – Очень хороший друг.
– Да благословит Господь твоего друга. Принеси нам обоим по две порции, – сказал отец Ре и посмотрел на Пино. – Ограничения тоже должны иметь меру.
– Что-что?
– Десерты –
это мой единственный грех, Пино. – Священник рассмеялся и потер свой живот. – От них я даже в пост не могу отказаться.Яблочно-грушевый штрудель не уступал выпечке, которую покупал Пино в своей любимой пекарне в Сан-Бабиле, и он был благодарен отцу Ре за две порции. Он так набил себе живот, что его, довольного, стало клонить в сон.
– Пино, ты помнишь дорогу на Валь-ди-Леи? – спросил отец Ре.
– Самый простой путь – на юго-восток к дороге на Пассо-Анджелога[4], а потом прямо на север.
– Над деревней Состе. – Отец Ре кивнул. – Один твой знакомый только на прошлой неделе прошел тем путем – через Пассо-Анджелога до Валь-ди-Леи.
– Кто же это?
– Барбарески. Семинарист. Он сказал, что слышал твой разговор с кардиналом Шустером.
Пино казалось, это было сто лет назад.
– Я его помню. Он здесь?
– Уехал в Милан сегодня утром. Вы, вероятно, разминулись в пути.
Пино не придал этому совпадению особого значения и несколько секунд как завороженный смотрел на языки пламени в очаге; он снова чувствовал сонливость.
– Ты только таким путем добирался? – спросил отец Ре. – До Валь-ди-Леи?
Пино подумал, потом сказал:
– Нет, я два раза ходил северным маршрутом, а один раз – трудным путем: отсюда до хребта, а потом через вершину Гропперы.
– Хорошо, – сказал священник. – А то я не мог вспомнить.
Он встал, сунул в рот два пальца и резко свистнул. В комнате воцарилась тишина.
– Дежурные по столовой – к брату Бормио. Остальным – столы очистить и протереть, после чего занятия.
Миммо и остальные ребята, казалось, были знакомы с заведенным порядком, и они почти без возражений (что удивило Пино) принялись за работу. Пино взял свой рюкзак и последовал за отцом Ре, мимо дверей в две большие спальни, в узкую комнату с кушетками, встроенными в стену, и занавесом посредине.
– Не роскошь, в особенности для парня твоего роста, но лучшего у нас сейчас нет, – сказал отец Ре.
– А кто еще со мной?
– Миммо. До этого дня он спал здесь один.
– Он будет счастлив.
– Решайте тут вдвоем свои проблемы, – сказал священник. – Вы старше остальных, так что я не требую, чтобы вы подчинялись общим правилам. А твои правила будут такие. Каждый день ты должен будешь подниматься по маршруту, который я укажу. И ты должен три часа в день уделять занятиям – с понедельника до пятницы. Суббота и воскресенье целиком твои. Устраивает?
Пино подумал, что лазать по горам придется немало, но он любил это дело, а потому ответил:
– Да, отец.
– Ну, тогда устраивайся, – сказал отец Ре. – Хорошо, что ты снова здесь, мой молодой друг. Теперь я вижу, что твое присутствие может стать мне большим подспорьем.
Пино улыбнулся:
– Я рад, что снова здесь. Мне не хватало вас, отец, и Мотты.
Отец Ре подмигнул, стукнул два раза по дверному косяку и вышел. Пино освободил две полки, положил одежду брата на верхнюю. Потом он вытащил свои вещи из рюкзака, разложил книги, одежду и свой разобранный коротковолновый приемник, спрятанный среди одежды, хотя он и отдавал себе отчет в опасности, которой подвергался, если бы его обыскали. Лежа на нижней койке, Пино прослушал сообщение Би-би-си о продвижении союзников, а потом его сморил сон.