Под алыми небесами
Шрифт:
Отец Ре внимательно выслушал рассказ Пино о том, как тот передвигался по скалистому склону Гропперы, и о его решении не подниматься по северному амфитеатру.
Священник кивнул:
– Никто не хочет оказаться в горах, если не готов к этому. Но скоро ты будешь готов.
– Отец, я сегодня после занятий собираюсь в Мадезимо, проведу там ночь и повидаюсь с моим другом Альберто Аскари, – сказал Пино.
Отец Ре прищурился, и Пино напомнил ему, что в выходные, по их договоренности, он может делать, что ему угодно.
– Да, так я и сказал, – проговорил священник. – Иди развлекайся, отдыхай, но будь готов утром
Пино прилег поспать, потом сел за учебники древней истории и математики, потом принялся читать книгу «Горные великаны» Луиджи Пиранделло. Шел шестой час, когда он в городских ботинках отправился вниз в Мадезимо. Каждый шаг доставлял ему неимоверную боль, но он добрел до гостиницы, сообщил о себе, некоторое время рассказывал маленькому Никко истории о лыжных гонках, а потом отправился в дом к дядюшке Аскари.
Дверь ему открыл Альберто, поздоровался и пригласил на обед. Его тетушка была поваром получше, чем брат Бормио, а это значило немало. Дядюшка Аскари любил поговорить о машинах, так что время прошло прекрасно. Пино наелся до отвала – чуть не уснул за десертом.
Аскари и его дядюшка проводили Пино до гостиницы, где он скинул с себя ботинки, рухнул на кровать и уснул не раздеваясь.
4
Вскоре после рассвета его друг постучал в дверь.
– Ты что так рано? – спросил Пино, зевая. – Я еще собирался…
– Хочешь научиться водить или нет? Следующие два дня будут ясными – ни дождя, ни снега, так что я готов тебя поучить. Но за бензин платишь ты.
Пино обулся. Они наскоро позавтракали в столовой гостиницы, а потом отправились к «фиату» Аскари. В течение следующих четырех часов они катались по дороге над Камподольчино, идущей к перевалу Шплюген и в сторону Швейцарии.
На этой петляющей дороге Альберто учил Пино, как следить за приборами, как приспосабливаться к дороге, подъемам и изменениям направления. Он показывал Пино, как с заносом проходить одни повороты и срезать углы на других, как управлять машиной, используя вместо тормозов двигатель и коробку передач.
Они ехали на север, пока не увидели немецкий пропускной пункт и швейцарскую границу за ним. Здесь они развернулись. По пути в Камподольчино их дважды останавливали немецкие патрули, спрашивали, что они делают на дороге.
– Я учу его водить машину, – сказал Аскари, когда проверили их документы.
Немцам это не очень понравилось, но их отпустили.
Когда они вернулись в гостиницу, Пино пребывал в таком возбуждении, какого давно за собой не помнил. Какая красота – так водить машину! Какой прекрасный подарок он получил – возможность учиться у Альберто Аскари, будущего чемпиона Европы!
Пино снова обедал у Аскари, с удовольствием слушал разговор Альберто и его дядюшки о машинах. Затем они отправились в мастерскую и возились с «фиатом» Альберто чуть не до полуночи.
На следующее утро после ранней мессы они снова выехали на дорогу между Камподольчино и швейцарской границей. Аскари показывал Пино, как с выгодой использовать спуски и подъемы и по возможности предугадывать дальнейший путь, выбирать оптимальную скорость.
На последнем участке к перевалу Пино слишком быстро проходил слепой поворот и чуть не врезался в немецкий автомобиль-внедорожник под названием «кюбельваген»[6].
Обе машины сманеврировали и ушли от столкновения, хотя и в последнюю секунду. Аскари оглянулся.– Они разворачиваются! – сказал Альберто. – Жми!
– Может, лучше остановиться?
– Ты ведь хотел гонки, да?
Пино утопил педаль газа. «Фиат» Аскари имел двигатель мощнее, чем у любой армейской машины, и динамичность была выше, а потому немецкая машина исчезла из виду еще до того, как они выехали из городка Изола.
– Господи боже, вот это класс! – сказал Пино, чье сердце все еще бешено колотилось.
– Правда? – со смехом сказал Аскари. – Ничего у тебя не получилось.
Для Пино это прозвучало высшей похвалой; он в прекрасном настроении уходил в «Каса Альпина», пообещав вернуться в следующую пятницу. Подъем на Мотту был куда менее мучителен, чем спуск двумя днями ранее.
– Это хорошо, – сказал отец Ре, когда увидел мозоли, образующиеся на месте прежних волдырей.
И еще священника заинтересовал рассказ Пино о его уроках вождения.
– Сколько патрулей вы видели на дороге к перевалу Шплюген?
– Три, – сказал Пино.
– Но остановили вас только два?
– Третий попытался нас остановить, но не смог меня догнать.
– Не провоцируй их, Пино. Я говорю про немцев.
– Вы что имеете в виду?
– Я хочу, чтобы ты оставался незаметным, – сказал отец Ре. – А такая езда как раз делает тебя заметным, ты привлекаешь их внимание. Понимаешь?
Пино не понял – по крайней мере, не понял до конца, но он видел озабоченность в глазах священника и пообещал вести себя осторожнее.
На следующее утро отец Ре разбудил Пино задолго до рассвета.
– Еще один ясный день, – сказал он. – Хорошо для прогулки.
Пино застонал, оделся. Священник и завтрак ждали его в столовой. Отец Ре показал ему на карте хребет, который начинался в нескольких сотнях метров над «Каса Альпина» и, петляя, круто устремлялся к вершине Гропперы.
– Ты сможешь один или тебе понадобится проводник?
– Я был там как-то раз, – сказал Пино. – По-настоящему трудные участки вот здесь и здесь, а потом вот эта расщелина и эта узкая часть.
– Если ты доберешься до этой расщелины и решишь, что дальше тебе не по силам, то спускайся, – сказал отец Ре. – Развернись и спускайся. И возьми трость. В сарае их несколько. Верь в помощь Господа, Пино, но и сам не плошай.
Глава седьмая
1
Пино отправился в путь с рассветом и двинулся прямо в сторону Гропперы. Трость помогала ему – он воспользовался ею, когда пересекал узкую речушку, а потом когда направился на юго-восток к острому хребту. Оторванные много тысяч лет назад от горы скальные пласты делали дорогу труднопроходимой, и он двигался медленно, пока не добрался до начала горного хребта.
Здесь все тропинки заканчивались, под ногами была голая скальная порода да изредка попадались пучки травы или какой-нибудь живучий кустик. Поскольку обе стороны хребта отвесно уходили вниз, Пино понимал, что ошибку он себе не может позволить. В тот единственный раз, когда он поднимался по хребту, – два года назад, – с ним были четыре других парня и проводник – друг отца Ре из Мадезимо.