Под бледным светом страха

– Если ты боишься мне дать, могу спросить разрешение у Рины.

– Ничего я не боюсь, – вздохнул Артемий.

Почему-то разговаривать с вроде бы неглупой Ладой у него не получалось.

– Приеду домой, скину тебе ссылку. Только посмотри или скачай сегодня, завтра я доступ закрою.

– Спасибо, – поблагодарила она.

– Подожди! – не дал ей отключиться Артемий. – Я в субботу видел рядом с тобой парня. Ты давно его знаешь? Кто он?

– Извини, Артемий, но… – опешила она.

– Это ты меня извини! – перебил он. – Мне кажется, я его видел где-то. Кто он?

– Мой знакомый!

– Ты давно его знаешь?

– Я не хочу это обсуждать!

– Послушай, Лада! – Артемий перехватил трубку другой рукой. – Стаса убили. Убийца гуляет на свободе. Если около тебя вдруг появляется непонятно кто…

– Около меня непонятно кто не появляется! – перебила она. – Но за заботу спасибо.

Она отключилась.

Приехав домой, Артемий открыл внешний доступ к файлам из планшета Стаса, отправил ссылку Ладе. Она поблагодарила эсэмэской.

Без Рины было тоскливо. Он попробовал читать, но отложил книгу, открыл в телефоне электронную карту, нашел отель, в котором предстояло блаженствовать с Риной, и пораженно замер.

Отель находился всего в пятнадцати километрах от Новинска.

От любой деревни, расположенной рядом с отелем, было рукой подать до того места, где несколько лет назад мужчина умер так же, как недавно Стас.

29 апреля, вторник

Разобраться в файлах и папках Стаса, которые Лада переписала в свое облако, было совершенно невозможно. То есть возможно, но на это требовалось потратить годы. Файлы содержали отрывочные несвязные, на первый взгляд, мысли, и попытку как-то их упорядочить Лада отбросила еще вечером.

День выдался легкий, к четырем часам она закончила все, что намечала, и, вопреки должностным инструкциям, снова полезла в облако.

Папку, в которой было всего несколько фотографий, она открыла в шестом часу.

На фотографиях молодые люди стояли рядом с какими-то техническими шкафами, сидели вокруг компьютерного стола, толпились около стоявшей в кустах лавочки.

Среди молодежи находился один немолодой человек, и его Лада сразу узнала. Фотографии профессора Владимира Борисовича Козинцева она недавно рассматривала в книге Викиной тети.

Девушек среди молодых людей было всего две, Лада узнала обеих.

Вику, которая присутствовала на двух фотках. И Машу, дочь профессора Козинцева, фото которой видела все в той же книге.

Не узнать еще одного человека было невозможно, Виталий находился на всех фотографиях.

На фотках он выглядел моложе, чем сейчас. У него еще не было морщин у переносицы.

Молодой Виталий и смеющаяся Маша держались рядом и смотрели друг на друга. Если они не были влюблены, Лада ничего в жизни не понимает.

Теперешний, немолодой Виталий заглянул в офис, Лада торопливо убрала фотки с экрана.

– Как дела? – поинтересовался он, останавливаясь у ее стола.

– Первый блок закончила, – отчиталась Лада.

– Я тебе после праздников хочу новую работенку подкинуть.

– Давай, – кивнула Лада, отчего-то пряча глаза.

Еще два часа назад она замучила бы его расспросами про новую работу.

– Не знаешь, как продвигается следствие? – Она заставила себя посмотреть на Виталия.

– Ты Стаса имеешь в виду?

– Ну конечно!

– Понятия не имею. Самому интересно. – Он равнодушно нахмурился.

Непохоже, чтобы его сильно интересовало, как продвигается следствие.

Или он очень хороший актер.

– С Риной давно разговаривала?

– Давно, – вздохнула Лада. – Мне кажется, она не настроена сейчас ни с кем общаться.

– Ее можно понять. – Виталий вышел из офиса.

Лада не была с ним согласна, она подругу не понимала.

Она, Лада, хваталась бы за любую ниточку, чтобы вычислить убийцу собственного брата.

Лада снова принялась рассматривать фотографии.

На одной картинке были не люди – логотип незнакомого банка. Ладе потребовалось несколько минут, чтобы узнать, что банк кипрский.

Она выключила компьютер, оделась, пошла к метро.

Потеплело. Листья на деревьях заметно увеличились.

Было то самое время, которое она любила больше всего.

Лада прошла турникеты, спустилась на платформу.

Подошел поезд, она встала у задних дверей вагона.

Егор утверждал, что единственное, зачем Стас мог с ним связаться, было давнее происшествие в Новинске.

Правильнее всего было немедленно ему позвонить и поделиться тем, что попало ей в руки.

Она понимала, что этого не сделает.

Виталий ей нравился. Она должна сама во всем разобраться.

Когда она свернула к дому, запахло черемухой. Но почему-то лучшее время в году не радовало.

30 апреля, среда

Новыми идеями, родившимися от встречи с Гариком, хотелось заняться немедленно. Виталий открыл старые наработки, которые он обсуждал когда-то еще с профессором Козинцевым. Архив был составлен плохо, обычно Виталия увлекали новые идеи, и на то, чтобы описать и сохранить старые, не хватало ни сил, ни желания. Владимир Борисович его за это добродушно поругивал.

Через пару часов он понял, что копаться в старых записях будет до скончания века.

Не слишком надеясь на успех, позвонил Вике, спросил про архив профессора.

– Его компьютер лежит у меня, – равнодушно объяснила Вика. – Не знаю, работает ли еще. Если хочешь, приезжай, посмотри.

– Хочу. Спасибо тебе.

– Не за что. Только приезжай попозже, часам к шести. Или в любой день в выходные.

– Сегодня, – попросил Виталий.

Объяснять Злате, зачем он едет в выходные к Вике, не хотелось, жене это точно не понравится. Ехать вместе с женой хотелось еще меньше.

– Хорошо, – равнодушно согласилась Вика.

Он приехал на полчаса раньше. Вики дома еще не оказалось, он вернулся в машину.

Она приехала на такси минут через десять. К подъезду шла медленно, Виталий успел догнать.

У нее были несчастные заплаканные глаза. Светлые волосы, падающие на воротник черной ветровки, казались бесцветными.

Под черной ветровкой виднелась черная водолазка.

Она не попыталась улыбнуться, он не стал задавать ненужных вопросов.

– Ноутбук там. – Раздеваясь в прихожей, Вика показала на тумбочку под книжным шкафом.