Под другим небом

Я приняла душ и рухнула в постель, мгновенно заснув.

Утром я не сразу поняла, где нахожусь. Обведя глазами комнату, я увидела старых знакомых — солнечных зайцев, которые точно так же сидели на ковре и подмигивали мне, когда ветки за окном шевелил ветер.

У меня возникла еще одна мысль — я захотела прогуляться к тем старым могилам, на которых очутилась здесь в первый раз. Камилла согласилась составить мне компанию.

— Вы не разочарованы поездкой, Наташа? — Камилла улыбалась мне улыбкой Моны Лизы, её взгляд мог значить что угодно.

— Нет, Камилла. Я счастлива, что побывала здесь снова…Надеюсь вернуться еще. Тут я посмотрела ей прямо в глаза, словно ожидая реакции.

Однако девушка лишь перекинула волосы с одного плеча на другое и нацепила солнечные очки.

Здесь, в поле, было жарковато. Такие красивые места, странно, что их не застроили еще. Вполне мог быть какой-нибудь санаторий или пансионат. Может быть, портал охранял сам себя?..

Я была уверена, что мы дошли до места и усиленно крутила головой. Конечно, могилы и тогда, двести лет назад были старыми и едва различимыми…

— Наташа! — Камилла стояла чуть поодаль и махала мне рукой. — Мы ведь сюда шли?..

И я направилась к ней.

Глава 49

Перед Марком красовалась пепельница с горкой окурков и бутылка виски. С отъездом Лисы, а затем и Натали, он почти перестал выходить на улицу и проводил время всё чаще вот так.

Фоном телевизор, виски, дым… Он провел рукой по трёхдневной щетине и усмехнулся: таким его, пожалуй, не видел никто и никогда. Самоконтроль во всём — было его жизненным кредо.

Всего несколько раз, насколько он помнил, он выходил из себя и с удивлением понял сейчас, что почти все эти выходы из границ были связаны с Натали.

Когда он встретил её в мире каких-то кислотных отбитых панков — он скучал. Магические его способности потихоньку прокачивались, раз за разом от перемещения к перемещению он чувствовал, как растут его силы.

Лет семь тому назад ему посчастливилось познакомиться с лордом Ангусом из Старой Англии. Олдин проникся к нему неподдельной симпатией и дал несколько хороших уроков, благодаря которым Марку удалось продвинуться в короткие сроки почти вровень с самим лордом.

Но это был его потолок. Он и сам чувствовал.

В какой-то из вечеров, когда Марк в очередной раз гостил у Ангуса, домой из закрытой частной школы — к слову тоже очень непростой — вернулась Кэтрин. Еще совсем юная.

Марк с любопытством наблюдал за отношениями отца и дочери. И хотя Олдин был практически подневольным рабом своей хорошенькой избалованной дочки, Марк понял, что именно эта любовь даёт тому дополнительные силы и знания.

И, хотя, Олдин уклонился от прямого ответа на вопрос — как же узы крови укрепляют и способствуют выходу на новый магический уровень, Марк понял, что пора расти. А потом придёт и само знание.

Он еще немного погостил у Олдина, подружился с Кэтрин. Девчонка сначала липла к нему, измеряя силу своей формирующейся женственности и магической силы, но Марк был непреклонен — Ангус был для него слишком уважаемым магом, он считал его своим не только наставником, но и другом. И шашни с его юной дочерью были совершенно недопустимыми. Он выставил всевозможную защиту от чар Кэтрин и с честью выдержал этот её натиск.

Постепенно они подружились, пыл её поугас. Марк был интересным собеседником, был верен её семье и в итоге она стала ценить его дружбу сильнее, чем мужскую привлекательность.

Олдин благосклонно смотрел на их дружбу, считая, что благоразумный Марк хорошо влияет на его взбалмошную дочь.

А потом Кэтрин отправилась в путешествие по стране, в которое отец направил её, попросив Марка сопровождать её. Это было связано с тем, что Олдин готовил Кэтрин в переемники. Нужно было познакомиться с нужными людьми, побывать в нужных местах.

Путешествие должно было занять около года. Однако, всё смешала случайная встреча с Джастином, который был приглашен на один из приёмов, как один из старших волхвов одного из порталов.

Марк с первого взгляда понял, что Кэтрин пропала. Сам он видел нелепого мальчишку, неловкого и вечно краснеющего. Однако Кэт смотрела на него совершенно другими глазами. Что она в нем нашла — Марк так и не понял. Но жизнь её, мечты и планы были теперь неразрывно связаны с Джастином.

А теперь он размышлял, что же в этом простоватом парне нашла Наташа. За что она могла его полюбить, да так, что так же, как и Кэтрин, готова была менять свою жизнь и идти на жертвы.

Марк сделал большой глоток прямо из бутылки и вспомнил, как встретил её. Совершенно потерянная, заблудившаяся в мирах и временах, Наташа чуть ли не бросилась ему на шею в одном из баров, где он лениво наблюдал за местной публикой, собираясь через пару дней переместиться.

В итоге он задержался там с ней на год. Сначала просто пожалел бросить её там — девушка, действительно, вызывала невольное сочувствие. Марк удивленно прислушивался к чувствам, которые она вызывала у него и гнал их прочь, из сердца, головы и души. Напускал на себя цинизм и холодность. Но стоило ему засмотреться на то, как она поправляет волосы, как меняется её лицо, когда ей смешно или страшно — он плыл внутри себя, презирая себя самого за эти чувства. Тогда он поклялся, что справится он с ними или нет — Натали об этом не узнает.

Ему пора было двигаться дальше, а он откладывал своё перемещение день ото дня, всё больше привязываясь к ней. Своих магических сил у него пока еще не хватало, чтобы взять её с собой. И оставить её здесь он не мог — не было уверенности, что он потом найдет её.

Марк злился на себя, что так глупо вляпался. Злился и на Натали. Она чувствовала, что он на взводе и, естественно, отдалялась от него. Время было на исходе — Марк понимал, что её вот-вот вышвырнет из этого мира неизвестно куда.

И он пошел на этот шаг. Когда-то он посмеивался над Кэтрин, которая пыталась соблазнить его, пользуясь любовной магией. Потом слегка презирал её, когда она стала привораживать своего викария. А теперь и сам готов был пойти на это, лишь бы не потерять Натали.

Он оправдывал себя тем, что времени совсем почти не осталось, отношения сошли на нет, а так они хоть будут связаны. Особенно, если Натали забеременеет от него. Он спрашивал сам себя — как он ей это объяснит, но понимал, что ни объяснить, ни простить потом этого будет нельзя. И Марк просто на это пошел. Первый раз в жизни.