Под кодовым названием «Эдельвейс»

Между тем человек в плаще, не сбавляя хода, растворился в вечернем людском потоке и только тогда внимательно проследил за «Меркурием». Затем стремглав кинулся к ближайшему телефонному автомату.

Тысяча чертей! Автомат не работал!

Конечно, телефоны имеются в кафе, магазинах и аптеках, которые размещались в полуподвальных этажах домов на Кетеллерштрассе. Но как воспользоваться каким–нибудь из них? Это значило упустить на какое–то время из виду вход в «охотничий» коттедж. ТакоА легкомыслия человек в плаще не мог себе позволить. Это была бы такая же глупость, как, например, найти на улице лотерейный билет с главным выигрышем и тут же броситься на поиски его владельца, чтобы возвратить потерю. Капризная богиня удачи Фортуна улыбается один раз. И от того, кто не понимает ее соблазнов, навсегда отворачивается. Где гарантия того, что, когда ты закроешь за собой двери пивной, в ту же самую минуту не откроются двери, за которыми исчез мнимый лейтенант? И подарок Фортуны исчезнет?

Главное, чтобы лейтенант не вышел преждевременно. Или, возможно, он там проживает? Не похоже, потому что очень уж роскошное помещение для младшего офицера инженерных войск…

И тогда человек в плаще решил остановить первую попавшуюся машину с военными. У него было такое право. Единственно верное решение. Русский шпион, — а человек в плаще в этом не сомневался, — должен быть задержан во что бы то ни стало, любой ценой.

Незнакомец отошел подальше от объекта наблюдения, чтобы из окон дома его не обнаружили.

И тут ему повезло: из–за угла выворачивал бронетранспортер, за которым двигался внушительный полицейский «Майбах», вмещавший с десяток солдат. Человек в плаще бросился навстречу, под стальной передок бронетранспортера, отчаянно замахав руками. Военная машина заскрежетала тормозами и застыла на месте, но мощный мотор продолжал работать. Открылись узкие металлические двери. Незнакомец кинулся к ним. Крепкие руки бесцеремонно схватили его и вмиг грубо втащили в машину.

— Тебе, идиот, жизнь надоела? — гневно спросил плотный, коренастый эсэсовец с серебряным шитьем высокого звания.

— Господин штандартенфюрер, — поспешно сообщил безумец, — необходимо задержать подозрительного…

— Чем же он подозрителен? — недоверчиво спросил Хейниш — в броневике был он.

Тот заколебался: стоит ли делиться щедрым подарком Фортуны с этим весьма самоуверенным эсэсовцем? Вероятно, придется — никуда не денешься…

— Речь идет о шпионе! — ответил твердо. — Существенно?

— Откуда знаешь?

— Я его встречал до войны. И вот сейчас опознал в Берлине! Пташка может выпорхнуть из рук…

— А ты сам кто?

— Имя — Хорст Гейлиген. Личный агент группен–фюрера господина Мюллера. Номер — двадцать пять.

Он расстегнул плащ и отвернул лацкан пиджака, показав Хейнишу хорошо известный всем значок агента тайной полиции.

— Хорошо! — решился штандартенфюрер. Он коротко отдал приказ, и машины сдали назад, снова исчезая за углом, из–за которого несколько минут тому появились.

— Докладывайте, что и как? — приказал он Гей–лигену.

Тот коротко доложил: шпион вошел вон в тот стоящий в стороне от других домик и еще не выходил. Одет в форму лейтенанта инженерных войск. Агент четко обрисовал его словесный портрет.

Засаду устроилй с профессиональной ловкостью.

Хейниш с агентом Мюллера занял позицию в полуподвальной пивной, откуда удобно было вести наблюдение, оставаясь незамеченными для постороннего глаза. Трех эсэсовцев он определил в группу захвата. Остальных — семь человек во главе с шарфюрером Гельмутом — прихватил с собой в пивную, что сразу будто вымело немногочисленных посетителей.

Тройка из группы захвата притаилась на той стороне улицы, где располагался и «охотничий» домик. Из его окон их заметить было невозможно. Они не спускали глаз с окошка пивной, чтобы по условному знаку штандартенфюрера схватить неведомого им лейтенанта инженерных войск с рыжими усиками «под фюрера».

А Хейниш ликовал. Еще бы! Вез на учебный аэродром трех агентов на тренировочные прыжки с парашютом в ночное время, и вдруг такая неслыханная удача! Вспомнились слова шефа СД: «Награду получает тот, кто первый достигнет успеха». Так что сотрудник Мюллера не играет никакой роли, поскольку шпиона (безусловно, опасного, если он «осел» в Берлине!) схватит и раскроет он, Хейниш. Возможно, его грудь украсит наконец Рыцарский крест… Для верности он прихватил с собой всех подчиненных. Агента оставил под охраной шоферов.

В этот миг из домика вышел военный.

— Он? — хрипло спросил Хейниш.

— Так точно! — подтвердил в ответ Хорст Гейлиген.

Штандартенфюрер сложил перед лицом руки крестом. Это был сигнал к действию.

Тройка из группы захвата внезапно навалилась на лейтенанта инженерных войск, заворачивая ему руки за спину.

— За мной! — крикнул Хейниш, ударом ноги распахнул двери и с пистолетом наготове первым выскочил на улицу.

Задержанный кричал во весь голос:

— Это что — арест? Гестаповский произвол! Я буду жаловаться!

«Кого–то хочет предупредить!» — сообразил Хейниш.

• — Шарфюрер Гельмут, — приказал он, — окружить дом! Арестовать всех, кто в нем находится! Всех! Выполнят е!

Эсэсовцы ринулись к дому. И тут из окна по ним ударили пистолетные выстрелы. В ответ застрочили автоматы. Кто–то упал, вот еще один неуклюже зашатался… Остальные заколебались… Остановились.

— Вперед! — закричал Хейниш. — Быстро!

Стрельба усилилась, а затем неожиданно стихла.

Хейниш вытер платком взмокшее лицо и направился к притихшему дому. Его подчиненные уже высадили входные двери. Кто–то лез в разбитое окно. Штандартенфюрер показным, небрежным жестом вложил пистолет в кобуру и приказал:

— Задержанного — в дом! Найдите пригодную для предварительного допроса комнату.

Агент бросил на него неприязненный взгляд и помрачнел.

Хейниш направился в комнату, где толпились рядовые. Там на полу лежала навзничь молодая девушка. На ее снежно — белой блузке расплылись красные пятна. Автоматная очередь наискось прошила ее грудь. И мертвая она стискивала в руке пистолет. Через разбитые окна ворвался ветер и поднял пепел от сожженных бумаг.

«Радистка! — уяснил Хейниш. — Успела сжечь шифры и сообщения…»

— Где передатчик?

— Вот он, — указал шарфюрер Гельмут. — К сожалению, в него попали из автомата.

— Чьего производства?

— Английского.

— Комнату для допроса подыскали?

— Так точно!

— Где она?

— Прошу за мной, господин штандартенфюрер.

…«Как же нас раскрыли?» — терялся в догадках

«Меркурий» и не находил вразумительного ответа.