Под кровью — грязь

Суки. Суки. Стреляют. В него стреляют. Агеев закусил губу и нажал на спуск. Суки, только доберусь до вас, только попадитесь мне в руки! Автомат рвало отдачей из рук, но Агеев упрямо не отпускал спусковой крючок.

Пули долбили дверь возле дверной ручки, выбивая отверстие. Наконец, затвор замер. Агеев отшатнулся в сторону и торопливо стал пристегивать новый магазин.

– Что стоите? – обернулся он к Наташке и Стрелку. – Особое приглашение нужно?

– Сейчас, сейчас, – Стрелок отставил к стене карабин и потащил из-за пояса пистолет, – сейчас.

Он шагнул вперед, поднял пистолет на уровень глаз, расставив ноги и придерживая правую руку левой.

– Я сейчас, – Стрелок потянул пальцем тугой спуск, – грохнул выстрел, один, другой.

Дверь вдруг брызнула щепками, и Стрелок почувствовал, как что-то твердое ткнуло его в грудь. Он качнулся, еще раз нажал на спуск, но тут словно какая-то тяжесть потянула его к полу. Пистолет стал очень тяжелым и вывалился из рук.

Стрелок опустился на колени. Больно. Ему стало очень больно, боль полыхнула в груди, в том месте, куда что-то его ударило.

Что-то… Стрелок тронул рукой очаг боли. Горячо. Стрелок поднес руку к глазам. Больно-то как! Больно.

Это кровь, подумал вдруг Стрелок. В него попали. Ему в грудь ударила пуля. Стрелок удивленно посмотрел на Агеева. В грудь… Пуля… Он ранен…

Ранен… весь мир заполнился низким ревом. Словно водопад обрушился на Стрелка. Но это не вода ревет, понял вдруг Стрелок, не вода… Это его кровь… Его кровь…

– Ранен? – крикнул Солдат.

– Ранен, – шепотом сказал Стрелок.

– Козел! – бросил Агеев и снова открыл огонь по двери.

Мир резко обернулся вокруг Стрелка, и он оперся руками о пол. Как много вытекло крови… Как много…

Больно. Стрелку захотелось крикнуть Солдату и Наташке, что ему очень больно, что так нечестно, что он не должен получить эту пулю, но красное зеркало крови на полу потянуло его книзу.

Словно пытаясь рассмотреть свое отражение в этом зеркале, Стрелок наклонился, боль в груди усилилась, и он попытался застонать. Только стон не получился. Вместо него изо рта плеснула кровь.

Мир разом стал красным, потом полыхнула вспышка, и Стрелок умер.

Грязь

Блондин чуть не споткнулся о тело убитого милиционера. Не успели убрать, теперь уже другие уберут.

Таки побежали. Блондин остановился на углу здания. Через двери кухни, отталкивая друг друга, сшибая мусорные баки, крича что-то непонятное бежали люди. Вырвались, совершенно без эмоций подумал Блондин. Это их Бес пропустил… Или Беса пришил его любимый Крутой?

Кто-то из бегущих заметил Блондина и ткнул в его сторону пальцем. Завизжала женщина, другая женщина споткнулась и упала в вывалившийся из перевернутого бака мусор. Двое или трое споткнулись об нее и тоже упали.

Блондин, не торопясь, поднял автомат. Жаль, что не Стрелок там сейчас, не этот чистоплюй, с оптическим прицелом вместо хрена. Ну, ладно, с ним потом разберемся.

Как там Наташка в машине говорила? Чтобы мозги полетели? Да, именно так. Именно…

Сколько он одной очередью положит этих козлов? По ногам вначале, или сразу же по головам? Блондин оперся плечом о стену дома, намотал на руку ремень от автомата.

Все происходило будто в кино. Крики, грохот, ругань. Все это происходило перед Блондином, но не затрагивало его, как не особо впечатляло и то, что до этого происходило в ресторане. Кто-то кого-то убивал – ему-то что? Это была игра Солдата. Если бы он занялся тогда делом вместо того, чтобы стоять столбом в дверях, тогда – да, тогда бы его это тоже завело. А так…

Холодно только. Никак зима началась? Ну, хрен с ней, с зимой…

– С новым годом! – крикнул Блондин и нажал было на спуск, но тут на улицу вывалился всклоченный Бес.

– Ты чего? – Блондин от неожиданности опустил автомат.

– Ни-ничего… – сказал Бес.

– Что там у вас? – спросил Блондин.

Бес покосился через плечо на дверь. Наверное, все посетители уже вырвались на свободу и теперь бежали к спасительной темноте парка.

– Кто их выпустил? – спросил Блондин, механически переводя взгляд с Беса на бегущих. Он понимал, что за последние несколько минут что-то изменилось, помнил, что Солдат крикнул ему о том, что Бес их сдал, но это не было еще внутри него, еще не управляло его рефлексами.

Бес – продал. Бес продал их. Это вяло пульсировало в голове Блондина и почти терялось на фоне полыхающего сигнала – стрелять в убегающих. Зачем? Это было не важно.

Они бежали – нужно было стрелять им в спины. Стрелять. Блондин прицелился.

Бес? Бес их сдал?

До Блондина, наконец, дошло, что именно крикнул ему Солдат и зачем послал сюда. Бес – продал!

– Ты их выпустил?

Бес не ответил. Автомат в его руках выплюнул короткую очередь.

Сука. У Блондина перехватило дыхание. По лицу больно стеганула каменная крошка, отбитая пулями от стены. Сука.

Новая очередь прошла ниже, пуля словно кувалдой ударила по правому колену, Блондин закричал и нажал на спуск своего автомата, уже падая.

– Сука! Сука! – выкрикнул он, заваливаясь на бок.

Очередь получилась длинная, на весь магазин, на все тридцать патронов. И только одна пуля из тридцати достала Беса.

Пуля прошла навылет грудную клетку и застряла в позвоночнике. Бес сполз спиной по дверному косяку, словно присел отдохнуть, вытянув одну ногу перед собой и подвернув под себя другую.

Блондин упал в замерзающую лужу, сгоряча попытался вскочить и снова упал, закричав от боли.

Правая нога подвернулась под неестественным углом, от боли Блондина вырвало. Суки. Они достали его. Не он разнес башку Стрелку, а Бес, эта мелкая гнида, сделал его калекой.

Не переставая кричать, Блондин вытащил из кармана запасной магазин и положил его перед собой. Сволочи, сволочи, сволочи! Всех… Всех положу, сволочи, крикнул Блондин. Всех.

Пустой магазин Блондин отбросил в сторону, пристегнул новый и дернул затвор автомата. Суки. На мгновение опустив голову, Блондин прижался лицом к холодной грязи. Стало немного легче.

Блондин направил автомат на дверь.

Наблюдатель

Это не может долго продолжаться, подумал Гаврилин. Не может. Дверь сейчас просто развалится под выстрелами.

И тогда все.

Каким бы ни был Агеев пацаном, у него хватит ума просто войти в дверь, поливая все перед собой автоматным огнем. Их там, за дверью, четверо. В четыре ствола они просто выметут все перед собой. Пластмассовые столы никак от пуль не защитят.

– Палач! – воспользовавшись паузой, крикнул Гаврилин.