Под крылом дракона

– Да уж, с таким набором отличительных особенностей вы действительно не можете ошибиться, называя эту девушку, – пробормотал Эарлан.

– Да, принц, вы правы, – улыбнулся Эдорел. – Но что вы хотите? – обернулся он к императору. – Чтобы я поговорил с ней?

– Лучше стереть память, – категорично заявила Виорена. – Хватит и того, что о нас знают трое эльфов, которые встретили и проводили нас. Я понимаю, что им мы обязаны за большую помощь и их знание о нас вынуждено, но расширять круг знающих не хочу!

Главный магистр нахмурился.

– Что-то не так, Эдорел? – внимательно следя за реакцией эльфа, произнес Стефан.

– У неё через восемь декадонов наступит важный экзамен. Нехорошо сейчас будет оказывать какое-либо блокирующее действие на её сознание. Это может отрицательно сказаться на её волшебных силах. Я не ясновидящий, чтобы накладывать такие заклинания без последствий…

– Вы обещали, магистр, что сделаете всё для нашей безопасности. – напомнила императрица.

– А я и не нарушаю обещания, – поднял на неё глаза Эдорел. – Я хорошо знаю своих учеников. И никто бы, встретив принца, не стал болтать об этом – у всех голова на плечах. И она никому не расскажет. Но если вы настаиваете, я могу поговорить с её отцом – он хороший ясновидящий, один из двенадцати, состоящих в совете Повелителя. Он вероятно сможет наложить запрет на память без вреда для неё.

Виорена промолчала и посмотрела на Стефана.

– Что ж, если вы ручаетесь за её молчание… – начал император и тоже замолчал.

– Я ручаюсь, ваше величество, – заверил эльф. Император глубоко вздохнул и кивнул, принимая его заверения.

***

Оправившись от непредвиденного возвращения в школу, Олоримэ и Ксион вскоре снова получили повод отправиться в Фиела-тону. Там жила семья брата их матери, у младшей дочери которого затевалась свадьба. Это торжество собрало всех родственников.

Семья Старлен прибыла в Фиела-тону на рассвете пятого числа второго декадона осени. И свадебные хлопоты тут же заняли всех приехавших эльфов. Эрисон, мать Ксиона и Олоримэ, делала украшения для невесты, её основной стихией была Земля и, хотя она уже владела Водой, с камнями ей работалось намного проще. Она была лучшим ювелиром всего рода. Остальные же члены семейства трудились на поприще простых ремесленников. За городом была выбрана поляна, которая по расчету невесты должна была вместить всех гостей. Мужчины расставляли столы, а девушки готовили трапезу.

Олоримэ со старшей сестрой заворачивали плоды серденика в листья морской розы, когда к ним подошел Ксион и спросил:

– Есть ли здесь кто-то, кто не очень занят и может слетать в дом и принести оттуда некоторые вещи?

Олоримэ отложила нож и встала из-за стола.

– Я могу, – вызвалась она.

– Спросишь у Торирэль, она знает, что нужно, – благодарно улыбнулся брат и снова улетел в центр поляны, где воздвигалась великолепная, украшенная гирляндами арка, под которую предполагалось посадить молодых. Олоримэ окинула взглядом это сооружение и мечтательно прищурилась, представляя, как это будет выглядеть. «Счастливая Тори…» – рассеяно подумала она, расправила крылья и поднялась над поляной.

Подлетая к самому городу, Олоримэ посмотрела на приближающийся холм, в котором скрывалась школа, и внезапно вспомнила недавние события, побудившие их отправиться сюда в качестве проводников. «Принц Феррии Эарлан… – улыбнулась она. – Интересно, помнит ли он тех, кто был послан ему и его семье в такой нужный момент?» – промелькнуло у неё в голове.

Леса были спокойны и величественны. Шелест высыхающих листьев навевал умиротворение, и эльфийка с наслаждением смотрела вокруг, запоминая и складывая в сердце ощущения и мысли. Солнце сияло ровно и ярко, однако тепла не чувствовалось, потому что осенний прохладный ветер пронизывал верхние слои, где летела девушка. Всё было так хорошо, что взрыв, прогремевший неподалеку от горы, в первую секунду не произвел на неё никакого впечатления. Девушка с прежней улыбкой смотрела, как зеленоватое облако поднимается над деревьями, потом скручивается в воронку и стремительно разлетается по всей округе. Грохот отозвался в холмах глубоким эхом, и только тогда Олоримэ остановилась, резко взмахнув крыльями, и изумленно уставилась на источник ударной волны. Потом оглядела безмолвные леса и понеслась к месту происшествия.

***

Принц Эарлан переживал не лучшие часы в своей жизни утром пятого числа второго декадона осени. Ссора с матерью, полнейшее непонимание его идей со стороны отца, да ещё это постоянное замкнутое пространство, покидать которое запрещалось…

Порывистый ветер гулял по саду, и волшебник с хмурым лицом наблюдал, как он срывает листья с вишен, ещё находившихся в цвету в тот день, когда они впервые вошли под сень этой школы. Где-то в глубине сада всё так же пели фениксы. Фениксы… Неожиданно в голову пришло воспоминание об удивительной встрече с прекрасной эльфийкой. Сенеренталь, Эдорел сказал, что её зовут Сенеренталь!.. «Какие же они все разные, эти эльфы!» – подумалось Эарлану.

В ту ночь, когда трое эльфов встретили на поляне императорскую семью, принцу хорошо запомнилась молчаливая строгая девушка по имени Олоримэ, с которой он изредка встречался взглядом во время путешествия в школу и всякий раз поражался серьезному выражению её глаз. За всё время, пока они были в пути, эльфийка не произнесла ни слова. Почему она пришла ему в голову именно сейчас, когда он вспомнил о Сенеренталь? Возможно, потому что она, молчаливая и собранная, была так непохожа на девушку, приручившую фениксов? Непохожа, но от этого не менее удивительна.

Эарлан тряхнул головой, отгоняя пустые мысли. Одиночество уже становилось невыносимым. После того, как Повелитель передал совету дело о поиске принцессы, а отец и мать обсудили с ним план возможных действий на родине, события закончились, и потекли похожие один на другой дни в отведенных им покоях.

Виорена всё же не была спокойна насчет встречи эльфийки и её сына, и при первом же разговоре с Повелителем попросила призвать к ответу отца этой девушки. Повелитель и присутствовавший при разговоре главный ясновидящий Элиор снова заверили, что в этом нет необходимости, однако Ирелант исполнил просьбу и коснулся сознания дочери.

Вскоре между принцем и Элиором состоялся короткий разговор, в котором опять предметом обсуждения стала недавно встреченная эльфийка. Главный ясновидящий вышел на связь, чтобы рассказать последние новости из Феррии, но ни отца, ни матери не было в тот момент в покоях, и несколько минут Элиор дожидался императорскую чету, коротая время в беседе с принцем.

– Вы видели Сенеренталь вживую? – не смог удержаться от интересующего его вопроса Эарлан.

– Видел один раз, – спокойно кивнул Элиор. – Она дочь моего друга, – ведь Ирелант для меня не только сильный ясновидящий, необходимый совету, но и хороший друг. Поэтому я знаком с его семьей. Вижу, вам запомнилась эта девушка?

– Да, – не стал отрицать чародей.

– Это заслуженно, – довольно улыбнулся ясновидящий. – Она ещё сама не знает об этом, но она действительно очень красива даже по эльфийским меркам.

– А как же Тарья? – не веря своим ушам, переспросил Эарлан.

– А что Тарья? – не понял эльф.

– Она же ваша кхэль! Вы ведь её любите, верно?

– Разумеется, – согласно кивнул ясновидящий. – И при чем же здесь Сенеренталь? Я люблю эльфийку – живую душу с собственным внутренним миром, характером, мыслями, способностями. А не красоту формы. И никогда никто не был и не будет мне более дорог, чем Тарья. Я не могу воспринимать других эльфиек так же, как её, какими бы прекрасными они ни были. Тарья для меня – единственное создание женского пола в целом мире, – он немного помолчал, затем произнес слова, поразившие волшебника: – А Сенеренталь в моих глазах просто шедевр гениального мастера. Я вижу её произведением искусства, которое радует глаз, как великолепно выполненное полотно или статуя… Хотя, конечно, в ней есть не только красивое лицо. Только меня это уже не касается!