Под маской хеппи-энда
Шрифт:
– Нет! – закричал вдруг бывший вице-президент. – Молчи, тварь! Это ты виновата! Ты убила его! Ты и твой муж! Вы должны заплатить за это! Заплатить! Мой отец был невиновен, невиновен! Ты слышишь?
И Джеффри Гриффит, от которого в ужасе шарахнулись члены кабинета, грязно выругался и выбежал прочь. Кэтрин, смотря в камеру и не скрывая своей улыбки победительницы, произнесла:
– Дамы и господа, вы сами стали свидетелями признания бывшего вице-президента в прямом эфире. Прошу вас не беспокоиться – далеко он не уйдет, наверняка его уже скрутили агенты Секретной службы. Те агенты, конечно же, что не работают на Энтони делль’Амму, те агенты, что преданы мне, те агенты, что преданы конституции, те агенты, что преданы Америке, наконец, те агенты, что не
Таня
Выступление Кэтти я видела не в прямом эфире, а в записи. Впрочем, его крутили по телеканалам каждый день в течение последующих нескольких недель едва ли не по двадцать раз в день, и ее обращение к нации сразу же стало частью американской истории, так же, как и случайно заснятое на любительскую кинокамеру убийство президента Кеннеди в Далласе.
Мы с преподобным Доном Роузом находились на пути в Вашингтон, когда все радиостанции разнесли весть о том, что мадам президент обращается к Америке с речью и в прямом эфире подписывает декрет о своей отставке. Помню, как преподобный буквально завыл и чуть ли не заплакал, но потом...
Потом произошло чудо, и комментаторы, вначале смолкнув на несколько мгновений, принялись, перебивая друг друга, твердить о том, что в Белом доме происходит что-то невероятное: президент не ушла в отставку, а отстранила от должности своего заместителя, который, оказывается, был напрямую связан с делль’Аммой. И Джеффри Гриффит сам себя дискредитировал в прямом эфире, практически сознавшись в разработке заговора против Кэтти. Затем вице-президент трусливо бежал, но был пойман в коридорах Белого дома, скручен агентами Секретной службы, а затем передан на руки ФБР...
В Вашингтон мы попали под утро: город походил больше не на чопорную столицу, а на развеселый Новый Орлеан: всюду ликующие типы в карнавальных костюмах, песни, музыка, алкоголь. Так простые американцы отмечали разоблачение невиданного заговора и то, что Кэтти все же осталась президентом. Надо же, всего несколько часов назад те же самые люди с пеной у рта требовали ее отставки, а теперь они боготворят ее не меньше, чем аргентинцы свою Эвиту...
Мы с преподобным и не рассчитывали попасть в Белый дом, однако нас пропустили – по личному приказанию мадам президента. Кто бы мог подумать – в Овальном кабинете, где всего пару часов разыгралась вселенская трагедия, нас ждал дядя Вася, живой и невредимый!
Я впервые увидела так близко Кэтти: для своих шестидесяти она хорошо сохранилась. Преподобный, оказавшись подле Кэтти, забормотал:
– Это все я... Я так виноват перед тобой, Кэтти. Но я не хотел...
Мадам президент сурово сказала:
– Дон, мы поговорим с тобой позднее. А сейчас ты должен дать показания – новый директор ФБР ждет тебя!
А затем мы пили кофе и беседовали. Дядя Вася, взяв на себя функции рассказчика, начал с вопроса:
– Мадам президент, вы, наверное, вряд ли помните дело Стивена Ассео?
– Отчего же, – ответила Кэтти, – очень даже хорошо помню. Его обвиняли в зверском убийстве жены и ее младшей сестры. Ассео отрицал свою вину, заявляя, что это сделали бандиты, а не он. Ассео обращался в адвокатскую фирму, желая, чтобы я стала его защитником на суде, однако я отказалась, так как мое участие в процессе могло навредить моему мужу – губернатору...
– Вот именно, вы отказались. Ассео признали виновным и приговорили к смертной казни, а некоторое время спустя казнили. Джеффри, которому тогда было тринадцать лет, обращался к вашему мужу – губернатору, прося его помиловать отца, но ваш супруг, зная, что подавляющее большинство жителей штата выступают за смертную казнь, в помиловании отказал, и Ассео был казнен. Джеффри к тому времени усыновили приемные родители, однако он не забыл, как умер его отец и кто в этом виноват – по его мнению, вы и ваш муж. Гриффит дал себе обещание отомстить вам, поэтому и пошел в политику,
поэтому с таким остервенением и стремился опередить вас. А когда у него не получилось стать президентом США, то он с легкостью принял предложение Энтони делль’Аммы, который также собирался отомстить вам, мадам. Интересы делль’Аммы совпадали с интересами Гриффита: вынудить вас уйти в позорную отставку, а затем сделать так, чтобы вы умерли. Вы или в самом деле покончили бы с собой, или тип наподобие Миггса помог бы вам в этом. Гриффит стал бы новым президентом, а делль’Амма – серым кардиналом, который бы вершил делами в стране...Кэтти поморщилась и сообщила:
– Миггс тоже арестован, как и другие подручные делль’Аммы. Гриффит уже дает признательные показания, а миллиардер упорствует, однако, даже если он и будет все отрицать, уверена, суд присяжных признает его виновным в организации убийства моего мужа, Филиппа Карлайла и Джинджер Карлайл, Тимоти С. Шмидта, Синтии Уилсон и всех тех, кто еще на их совести. А помимо того, в попытке незаконного свержения существующего строя и прочих неаппетитных делишках. Делль’Амме повезло, что мы находимся в федеральном округе Колумбия, смертной казни здесь нет, однако он получит, я не сомневаюсь, несколько пожизненных сроков. А разоблачением негодяев я обязана вам, мистер Бэскакоу, и вам, мисс Ларин!
Мадам президент потрепала старого писателя по руке и добавила:
– Ваша мысль обратиться к генералу в отставке Долинину была одновременно остроумна и гениальна. Долинин – хороший друг русского президента, и тот позвонил мне, чтобы предупредить об опасности и сообщить, кто же такой в самом деле Джеффри Гриффит. А ведь мой русский коллега мог этого не делать, а, дождавшись, когда я уйду в отставку, держать на крючке и нового президента Гриффита, и делль’Амму, и вместе с ним всю Америку...
– Такие уж мы, русские, мадам, – заявил, расправляя плечи, дядя Вася.
Что последовало дальше, нетрудно представить: рейтинг популярности Кэтрин достиг сенсационных девяноста четырех процентов, и, пользуясь волной всеобщей любви и раскаяния, мадам президент смогла в одночасье провести через конгресс ряд законопроектов, за которые ей раньше пришлось бы бороться, как тигрице.
Меня наградили особой благодарственной грамотой, подписал которую лично новый директор ФБР, а о моих прежних грешках просто забыли, как и о том, что меня разыскивают за ограбления в ряде штатов. Директор ФБР по личной просьбе Кэтти сказал, что мое имя удалено из компьютера, однако я дала ему слово, что никогда больше не буду преступать закон и наведываться в чужие дома. Все обвинения с дяди Васи и меня, конечно же, сняли: Миггс, спасая свою шкуру, сдал с потрохами Энтони делль’Амму и бывшего вице-президента Джеффри Гриффита.
Дядя Вася выполнил свое обещание и оплатил дорогостоящую операцию Сашки: мой брат пока что окончательно не выздоровел, предстоит еще долгий период химеотерапии, однако им занимаются лучшие из лучших во всем мире врачи, так что прогноз более чем оптимистичный.
Я же наконец смогла исполнить свою мечту – и поступила снова в колледж, и снова на медицинский факультет. Я пообещала дяде Васе, что из меня получится отличный врач, и не намерена разочаровать старичка, который, как я поняла, питает ко мне не только отцовские чувства.
Только перед тем, как приступить к учебе и забыть о прежней жизни, я решила забрать один должок. Милая Диночка Розенштейн, не будь дурой, сбежала из Америки еще в ту роковую ночь, пользуясь тем, что в ФБР пока не знали о ее причастности к ряду преступлений, в частности, к попытке убить меня. Прихватив содержимое своей бронированной комнаты, она удрала в неизвестном направлении, явно не желая быть привлеченной к суду и провести остаток жизни в тюремной камере.
Диночку искали, но не очень: она, в конце концов, была мелкой сошкой. А вот я никак не могла забыть наглую особу, которая, заперев меня в бронированной комнате, недрогнувшей рукой нажала кнопку откачки воздуха, обрекая меня тем самым на страшную смерть.