Под Москвой

– Лев Михайлович, - тихо, с дрожью в голосе проговорил Осипов, неужели правда?

– Точно. А ты рад?

– Как же иначе...

– Ну, раз так, готовьте сводный эскадрон.

Доватор взглянул на Абашкина и с усмешкой сказал:

– А ты, комиссар, не забудь проследить, чтобы командир полка надел на парад сапоги, а то и в Москву ускачет в одних носках.

– Простите, товарищ генерал! Честное слово, опомниться не могу.

– Нет, голубчик, это непростительно! Внеочередной наряд за плохую встречу генерала я тебе все-таки влеплю.

– Очень уж строго, Лев Михайлович, - заметил Абашкин.

– Подумаешь, защитник нашелся! Все равно наряд получит.

– Заслужил, товарищ генерал, - надевая серые армейские пимы, согласился Осипов.

– Конечно, заслужил! На параде будешь командовать сводным кавалерийским полком.

– Принимаю, Лев Михайлович. Дисциплина прежде всего. Благодарю за доверие!
– молодея от вспыхнувшей радости, сказал Антон Петрович.

– Ну, а теперь...
– Доватор прошелся до двери, открыл ее и, посмотрев в другую комнату, спросил у Абашкина: - Старшины еще не пришли?

– Скоро должны быть, товарищ генерал. Я приказание отдал.

– Добре! А теперь... будем браниться. Вы уж на самом деле не подумайте, что вы идеальные начальники и у вас нет никаких недостатков! Прежде всего остановлюсь на промахах. У бойцов отсутствует постоянный неприкосновенный запас продуктов питания и конского фуража. В результате эскадроны, оторвавшись от хозчасти, в первый же день остались без пищи. А командир полка тотчас же потерял связь со штабом дивизии, так как телефонную линию немцы перерезали, а рацию полковник Осипов захватить не удосужился. Правильно?

– Правильно. Моя ошибка, - покусывая губы, согласился Антон Петрович.

– С минометами все было в порядке, а взрыватели для мин остались... в штабе... Просеку, идущую от деревни Шишково, отлично заминировали, а противника прозевали и дали ему возможность сделать в ней проход. Значит, охранительная разведка никуда не годилась.

Доватор взволнованно прошелся по горнице.

– Оборону по всей полосе строили спустя рукава, - продолжал он.
– Без накатов и укрытий. Разве это не беспечность? Жалеть труд людей и не понимать, что этим вы их губите, несете неоправданные потери. Противник готовится к атаке, перегруппировывается, мы ведем разведку, и тем не менее он застает нас врасплох. Позор! Где инстинкт, где командирская прозорливость? Внушите себе раз навсегда, что командная должность обязывает контролировать не только личные приказы, но и свои собственные мысли. Выиграть бой - это задача трудная, но самая трудная битва не та, которую ты ведешь с врагом, а та, которую ты ведешь сам с собой. Именно в то время, когда добываешь и прикладываешь теорию к опыту, к практике. Иногда на войне сражение выигрывает и проигрывает случай - мелочной, незаметный факт, вроде скверно вычищенного оружия или плохо подкованного коня. Конь спотыкается, командир разбивает голову, и сражение летит к черту...

Доватор остановил острый, проницательный взгляд на Осипове.

– На войне нет мелочей, запомните это, подполковник! Вот ваши люди два дня вели тяжелый, изнурительный бой, а старшины до сего времени не могут подвезти горячей пищи. Как это называется?

Абашкин слушал и поражался осведомленности генерала, точно он неотлучно находился в полку и отмечал все до мельчайших подробностей.

С приходом старшин во главе с помощником командира полка капитаном Худяковым и начальником продфуражного снабжения лейтенантом Щурбой разговор прервался.

Вошла Пелагея Дмитриевна. Видя скопление гостей, она выдвинула было на середину горницы стол и накрыла его белоснежной скатертью, намереваясь угостить прибывших свежей говядиной. Так, по крайней мере, понял это приготовление старшина батареи Алтухов, губастый, широкоплечий парень с крохотными хитрыми глазками, успевший шепнуть об этом старшине четвертого эскадрона великану Старченко. А ему об этом намекнул Никита Дмитриевич Фролов, председатель колхоза, приготовивший для бойцов целую корову.

– Садитесь за стол, - коротко приказал Доватор.

Старшины, помявшись, гремя шашками и стуча сапогами, стали усаживаться.

– А вы, хозяйственное начальство, почему стоите?
– кивнул Лев Михайлович Худякову.
– Занимайте места.

– Да непривычно как-то, товарищ генерал. Всегда нам приходится угощать, а тут...
– попробовал пошутить тучный Щурба. Он был навеселе и потому был доволен собой.

– Сегодня я вас буду угощать, - предупреждающе заметил Доватор и многозначительно добавил: - Так же, как вы угостили сегодня бойцов...

Худяков, свирепо шевельнув лохматыми бровями, искоса глянул на глупо улыбающегося Щурбу. В переводе это означало: "Спущу шкуру". Старшины настороженно притихли.

– У вас, лейтенант Щурба, что было сегодня на завтрак? остановившись, спросил Лев Михайлович.

– Готовили, товарищ генерал, мясные щи. Это, так сказать, на обед... А завтрак, понимаете, был ночью... А потом бой.

– Я вас спрашиваю, какой завтрак был у вас, лично у вас. У бойцов я знаю, что было на обед и на завтрак: немецкая шрапнель да вонючий порох. А вот чем закусывали вы, мне не известно. Доложите.

– Обыкновенно... ну, это самое, - растерянно пожимая плечами, пробормотал Щурба.

– Ну что "обыкновенно"? Консервы, колбаса, водка? Так?

– Примерно так, товарищ генерал.

– А вас, капитан, чем кормил повар?
– круто поворачиваясь к Худякову, спросил Доватор.

– Да мы с ним вместе завтракали, - услужливо поспешил ответить Щурба.

Алтухов, наклонив голову, хмыкнул и, чтобы удержать смех, закусил зубами конец рукавицы. Абашкин незаметно погрозил ему.

– А ты что, Алтухов, хихикаешь? Вкусно позавтракал? Говори, только без вранья.

– Так точно, товарищ генерал, сало кушал...
– вытянувшись, признался батареец.

– Хорошо, что хоть один правду сказал, - удовлетворенно заметил Доватор.

– Мы, товарищ генерал, решили приготовить на месте, - оправдываясь, сказал Худяков.
– Вот корову забили.

– Корову пожертвовал председатель колхоза. Вы тут ни при чем. Вы на готовое приехали, - заметил Доватор.
– Ну, а если бы нам пришлось наступать еще дальше, - запомните: мы скоро двинемся, погоним фашистов на запад, - тогда как вы нас будете кормить, товарищи хозяйственники?

– Больше не подкачаем, товарищ генерал... Мы...
– Худяков приподнялся, хотел было что-то сказать, но Доватор перебил его на полуслове:

– Ладно! Там будет видно. А сейчас... Подполковник Осипов!

– Я вас слушаю, товарищ генерал.
– Антон Петрович по выражению лица Доватора угадал, что он принял какое-то необычное решение.

– Для того чтобы наши снабженцы...
– пряча в изломе губ улыбку, продолжал Доватор, - для того чтобы наши кормильцы научились отечески заботиться о людях, надо им помочь, дать возможность прочувствовать, что означает хороший походик, километров на тридцать, что представляет собой система немецкой обороны, как надо ценить людей, которые умеют схватывать вовремя толкового "языка".