Под небом Финского залива
Шрифт:
Она заправила постель и легла, вперив глаза в верхнюю полку, с которой свисал проштампованный угол простыни. Мысли лениво и путанно перескакивали с одного на другое, не останавливаясь ни на чем, но над ними ясно и четко поочередно господствовали две: одна - "вот и все! вот и все! вот и все!", стучащая ритмично и спаянно с колесами, и другая: "домой... домой... домой...", делая паузы между словами, чтобы вплестись в перестук колес, и восстанавливая оптимизм, утраченный предыдущей мыслью. Под эту лаконичную двухтактную музыку своего безыскусного настроя Света и заснула, чтобы проснуться в привычной обстановке большого, шумного и суматошного города, отнимающего у человека способность много думать и размышлять...
ПОСЛЕ ОТПУСКА
Вот и кончился отпуск, который она еще
"Вот и я сижу, как ворона, надо хоть подругам позвонить, узнать, что нового произошло за это время",-ей казалось, что прошел не месяц, а целый год с тех пор, как она покинула родные стены. Телефонные разговоры полностью ввели ее в привычное русло жизни и круг общения. Она чувствовала, что поездка в санаторий достигла своей цели - она встряхнулась от однообразности постоянно повторяющегося цикла ее существования, и теперь возвращение к обыкновенным, давно ставшим привычными мелочам жизни приносило чувство устойчивости и нерушимости окружающего ее личного микромира. Все то, что она еще недавно видела в серых красках, теперь было окутано некой розоватой дымкой.
У нее хватило силы и терпения опять целый год писать скучную фразу, ей опять нравились размеренный ритм и несложность ее работы, а общение со старыми друзьями, знакомыми и служебным коллективом приносило душевное удовлетворение.
Незаметно летело время. Нельзя сказать, что она не вспоминала пережитое ею под небом Финского залива и тех людей, с которыми ее свела судьба, но это были приятные воспоминания, потому что так уж всегда бывает, что помнится все хорошее и забывается плохое.
Вначале она переписывалась с Анжелой, но потом эта переписка оборвалась, как часто бывает в таких случаях, и Света даже не заметила: она не ответила Анжеле или Анжела перестала отвечать на ее письма. В первом письме Анжела писала, что Гена уехал из санатория на следующий же день после отъезда Светы, срочно оформив документы и оставив неиспользованными оплаченные четыре дня, и Света подумала: "Наверное, и сеть не успел выкупить". Во втором письме она писала о том, что уехал и Вано, не сделав Галине предложения, о котором та мечтала, но они переписываются. Позже она писала о том, что собирается тоже в отпуск и хочет поехать на юг, чтобы ухватить хоть небольшой кусочек "бархатного сезона", потому что у них сейчас стоит самая отвратительная погода. Йотом было письмо, в котором Анжела описывала свои не очень богатые впечатления от отдыха на юге, и все - незаметно и естественно переписка заглохла.
А Света дожила до того дня, когда отпуск опять был не за горами. Ее заявление на путевку в тот же санаторий, написанное заранее, было рассмотрено и удовлетворено. И вот она вновь собирала чемодан, чтобы отправиться в путь с Ленинградского вокзала.
На этот раз она взяла билет в купейный вагон и заснула так крепко, что утром проснулась позже всех. Она уже подъезжала к своей остановке и почему-то волновалась. Что-то радостное и в то же время тревожное сжимало ее сердечко. Наверное, она надеялась, что вместе с нею или вслед за нею приедет в санаторий Гена, а может, он уже там, и она увидит его, как только переступит порог столовой санатория. Возвращаться спустя какое-то время туда, где тебе раньше было хотя бы интересно, всегда приятно, но и волнительно: что ее ждет теперь? Будет ли ее отпуск так же памятен и интересен, как в прошлом году, или пройдет скучно и незаметно, как иногда бывало не в столь отдаленные времена? Ничего не узнаешь раньше времени. Но Света так надеялась на свои звездные минуты...
ЧЕРЕЗ ГОД
С чувством скрытого волнения и ожидания чего-то похожего на то, что она пережила здесь в прошлом году, шла Светлана по центральной аллее к корпусу санатория. Смотрела по сторонам, вбирая
в себя первые впечатления от встречи со знакомыми очертаниями старинного массивного здания, с зелеными насаждениями вокруг него и другими предметами, составляющими дизайн территории перед корпусом.Чистое глубокое небо осеняло Свету своей ненавязчивой лаской, создавая светлое и праздничное настроение. Здесь каждый уголок о чем-то напоминал, и неважно - о веселом или грустном, главное заключалось в том, что все здесь было родным для ее души, настроенной на волну этой здравницы, и никакой иной другой. Скамеечки стояли все там же, где стояли раньше, и были пусты, потому что было время завтрака.
Какой-то молодой человек, по-настоящему молодой, вышедший из автобуса вместе со Светой, попытался предложить ей свою помощь - донести чемодан до приемного покоя, но Света отказалась: она чувствовала в себе достаточно силы, чтобы справиться со своим не очень тяжелым и громоздким багажом.
В приемном покое ее оформили в двухместную палату и дали талончики на завтрак и к лечащему врачу - опять к Леониду Васильевичу, которого она должна была посетить прямо после завтрака.
Оттащив чемодан в палату, Света спустилась в столовую, которая была уже полупустая, так как, пока она оформлялась, завтрак почти закончился. Свету посадили у окна за третий от входа в столовую столик, лицом к залу. Она позавтракала в одиночестве, обозрев немногочисленных отдыхающих, задержавшихся на завтраке. Среди них она не отыскала никого из тех, кто отдыхал вместе с нею в прошлом году.
Опять зайдя в палату и немного приведя себя в порядок, Света постучала в дверь кабинета Леонида Васильевича.
Светлана приехала?! Ну рад! Здравствуй, здравствуй! Сейчас отыщем твое прошлогоднее досье . Я же сказал: к нам все возвращаются. Как год прошел? Не болела?
Нет, что вы! Не болела.
Вот и молодец! Ну заказывай сама себе лечение. Хочешь массаж? У меня почему-то все массаж просят или душ Шарко.
Нет, не хочу. Пропишите мне положительные эмоции, и больше ничего не надо.
Прекрасно! Не забыли моих уроков? Так и запишем в рекомендациях: прогулки и положительные эмоции. Так. А что же в назначениях? Таблеточка от давления, если оно повысится. Где взять - знаете. Давление будем мерить? Так. Норма. Прекрасно. Набирайте здоровья еще на год. Не буду задерживать. Раз в неделю заглядывайте. Не забыли?
Хорошо, Леонид Васильевич. Спасибо.
Отдыхайте. Да, Светлана, а я ведь стихи начал писать!
Да что вы, Леонид Васильевич!? Правда или шутите?
Правда, правда. Как-то к дню рождения зубного врача восьмистишие написал, теперь мне ко всем юбилеям заказывают. Вот так вот!
Ну что ж, Леонид Васильевич, я вас поздравляю. Глядишь, еще одна профессия появится. От любительства до профессионализма рукой подать.
Закончив визит к врачу, Света вышла на "круг". Кое-где на скамеечках сидели отдыхающие, но ее любимая скамеечка была пуста. За шашечным столиком сражались два немолодых товарища, вокруг стояли болельщики разных возрастов, в основном мужчины. Света остановилась возле, тоже наблюдая за игрой, которая была в самом начале. Болельщики обсуждали между собой только что закончившуюся партию. Один из них оглянулся на Свету, и она узнала в нем того рабочего кочегарки, с разрешения которого она в прошлом году сушила в кочегарке грибы. Она хотела поздороваться, но не успела.
– О, ребята,- сказал он громко,- вот девушка приехала: в прошлом году была чемпионом по шашкам. Играет будь здоров! Всем давала прикурить. Теперь берегитесь!
Все стали смотреть на нее, и Света смутилась.
Преувеличиваете вы,- выдавила из себя, но ей было приятно, что ее узнают.
Посмотрим, посмотрим,- сказал один из болельщиков.- Что-то я сомневаюсь, чтобы женщина могла так хорошо играть.
И правильно делаете,- откликнулась Света.
Все опять стали смотреть на шашечный столик, потому что игра между соперниками начала вырисовываться, а Света незаметно отошла от столика и медленно, по плавно качающимся теням деревьев, коротко отбрасываемым на аллею, побрела к выходу с территории санатория, а потом к заливу.