ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы

Белорусские партизаны и бойцы 1-й Украинской партизанской дивизии по этому поводу мне рассказали следующее: между партизанскими краями и немцами лежат нейтральные села и деревни. Пинские партизаны в такие села и деревни ездили на хозяйственные заготовки и по существу грабили их. Немцы, приезжая в такие села, говорили крестьянам: «Вас грабят бандиты, сочувствуем. Эти бандиты оккупанты из Белоруссии, и с ними надо бороться». Это нашло сочувствующий отклик среди жителей нейтральных населенных пунктов. В другой раз немцы привозят винтовки и, раздавая их населению, говорят: «Мы о Вас заботимся, мы Вас жалеем, вот Вам оружие, обороняйтесь». Вооруженные крестьяне начали бить мелкие заготовительные группы партизан. Тогда бригады Пинских партизан начали посылать в нейтральные села и деревни отряды. Эти отряды, конечно, одерживали победу и объявляли нейтральные села и деревни «сволочными и полицейскими».

После этого немцы в нейтральные села и деревни начали засылать комендантов, которые говорили крестьянам, что им нужна организация. Вооруженные мужчины разбивались на взводы, были введены караулы, заставы и засады. Тогда партизанские отряды, засидевшиеся в лесах, отвыкшие от настоящих боев, начали бояться нейтральных населенных пунктов.

И тогда немцы, одев взвода деревенской самообороны в свои шинели и обувь, повели их на партизанские отряды для того, чтобы отбить угнанных последних коров. Так противник организовал гражданскую войну, которая начала отвлекать партизан от разрушения коммуникаций и военных объектов.

А затем немцы стали увозить сформированные в деревнях подразделения в так называемую «белорусскую армию» [241] .

(О грабежах Пинскими партизанами нейтральных сел и деревень, об организации противником «самооховы» в Белоруссии и о раздувании немцами гражданской войны подробные материалы находятся у командования 1-й Украинской партизанской дивизии.)

О том, что немцы считают белорусских партизан оккупантами, свидетельствует следующий факт: Ганцевический гебитскомиссар прислал командиру дивизии подполковнику ВЕРШИГОРА письмо, в котором предлагает обменять находящихся у него пленных партизан, на плененных партизанами немцев и белорусов [242] .

241

К маю 1944 в составе БКО были сформированы 39 пехотных и 6 саперных батальонов.

242

Подчеркнуто автором докладной записки.

То, что нейтральные населенные пункты не являются «сволочными и полицейскими» подполковник ВЕРШИГОРА проверил следующим образом. Без шума и выстрелов второй полк его дивизии под командованием майора КУЛЬБАКИ [243] занял нейтральное село Морочь. Население встретило полк враждебно. «Самооховцы» частью разбежались, а большинство, не успев уйти, осталась. Комдив приказал полку не воевать [244] . Полк стоял в селе два дня и жители удивлялись — почему их не грабят. Тогда Кульбака собрал собрание и, учтя семьи красноармейцев, вдов и стариков, выделил часть лошадей полка для запашки последним земли. Полк в Морочно стоял 10 дней. Крестьяне с помощью партизан посеяли, «самооховцы», бежавшие ранее, стали группами возвращаться в село. Они рассказывали, как жестоко грабили село Пинские партизаны генерал-майора КОМАРОВА [245] . Немцы, увидя, что соседняя рота «самооховцы» разложилась, мгновенно вывезли ее в Барановичи.

243

Кульбака Пётр Леонтьевич (1902–1971) — командир Глуховского партизанского отряда (1941–1942), формирования в Сумском партизанском соединении (1942–1943), полка 1-й Украинской партизанской дивизии (с янв. 1944). Герой Советского Союза (1944). Член ВКП(б) с 1927. После 1945 — член Глуховского райкома партии. Награжден орденом Ленина и др. наградами.

244

Вероятно, речь идет о том, что командир полка принял решение не расстреливать бойцов самообороны.

245

Псевдоним. Правильно: Корж Василий Захарович (1899–1967) — командир Пинского партизанского соединения, генерал-майор (1943), Герой Советского Союза (1944). Член ВКП(б) с 1929. В 1930–1931 — председатель колхоза. В 1931–1936 — в органах ОГПУ-НКВД, затем участник гражданской войны в Испании. С 1940 — начальник отдела Пинского обкома КП(б)Б. В 1941 — командир истребительного отряда, на базе которого позднее было сформировано Пинское соединение. Зам. министра лесного хозяйства БССР (1949–1953), председатель колхоза «Партизанский край» в Брестской обл. (1953–1963). Награжден двумя орденами Ленина и др. наградами.

Когда полк уходил из села, жители вышли провожать его и плакали, говоря: «Не уходите — придут партизаны и нас побьют».

После этого случая в нейтральных населенных пунктах пошел слух о том, что из Советского Союза прилетел сам КОВПАК [246] , спустил с парашютами лошадей, телеги, бойцов и помогает крестьянам сеять. КОВПАК стоит за мужиков, а немцы в Барановичской области жгут посевы.

КОМАРОВ утверждает, что он контролирует свою область. Это неверно. Его группировка загнана в болота, находится без районов, бригады ее выключены из войны, в боевом отношении подразложились. КОМАРОВ считает, что у него 40000 бойцов. Это сплошное очковтирательство. Он развил своеобразное крестьянское движение, отнюдь не похожее на партизанское, не работающее в интересах фронта.

246

Ковпак Сидор Артемьевич (1887–1967) — один из организаторов советского партизанского движения на Украине в 1941–1944, генерал-майор (1943), дважды Герой Советского Союза (1942 и 1944). Член Коммунистической партии с 1919. Председатель Путивльского горисполкома (1937–1941), с сентября 1941 — командир Путивльского партизанского отряда, затем соединения партизанских отрядов Сумской обл. Руководил рейдовыми операциями на территории Сумской, Курской, Орловской, Брянской, Гомельской, Пинской, Волынской, Ровснской, Житомирской и Киевской обл. С 1944 — член Верховного Суда Украинской ССР. Награжден четырьмя орденами Ленина, орденами Богдана Хмельницкого I ст., Суворова II ст. и др. наградами.

Видимо, об этом не знает Белорусский штаб. Трусливые Пинские партизаны бегут от малочисленных немецких подразделений, оставляя врагу села и деревни. В этой группировке я был полтора года назад, видел села и деревни, сейчас же, побывав там, я нашел на месте населенных пунктов одни пепелища.

Видимо, люди, бывшие в командировках от руководящих органов у Пинских партизан, не подсказывали Белорусскому штабу, что после сбора партизанских сил необходимо перейти от оборонительной тактики к маневренно-наступательной, что не в традиции советских партизан ждать, когда на них пойдет противник, что в партизанских действиях решает не количество, а качество и военные приемы, как внезапность появления и стремительность удара.

Бойцы Пинской группировки не виноваты — они засиделись, обнищали, оборвались, их разлагает оборона. Они плохо вооружены, автоматическое оружие, в большинстве своем, стянуто к штабам для их охраны. Наиболее сознательные бойцы, чувствуя упреки совести, приходят в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию, боевая слава о которой гремит от Карпат до Варшавы, с просьбой включить их в войну.

Совершенно возмутителен тот факт, что в Пинской группировке людей, желающих воевать наступающе, а не оборонительно и ищущих поэтому пути к рейдирующим соединениям, считают дезертирами и расстреливают. При мне, в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию было принято несколько десятков бойцов, перешедших из различных бригад и отрядов. Командование бригад, приезжавшее в дивизию, говорило о них как о предателях; характерна в этом отношении следующая записка: «Начальнику особого отдела 1-й Украинской партизанской дивизии [247] от комбрига 118-й партизанской бригады им. Фрунзе — сообщаю по существу Вашего запроса о дезертирах моей бригады: предварительное заключение на ярых шпионов Вам дал мой начальник особого отдела. На других у меня также есть компрометирующий материал. Комбриг КЛИШКО [248] ». Так командование Пинских партизан клеймит бойцов, желающих по-настоящему сражаться за Родину.

247

Возможно, речь идет о И. Я. Юркинс — начальнике следственной части УНКВД по Алтайскому краю.

248

Не установлен.

Для характеристики переходящих в дивизию можно привести хотя бы такой факт: один из минеров Пинской группировки пришел к подполковнику ВЕРШИГОРА и попросил взять его в дивизию. На вопрос командира: «Почему он хочет уйти из своей бригады?» — последний ответил: «Когда приходишь с диверсии, тебя заставляют охранять жен командиров, совершенную диверсию тебе не записывают, и если поднимешь об этом разговор, то грозят расстрелом. Непокорных расстреливают.

В 1-й Украинской партизанской дивизии командование правильно считает, что в Пинской, Минской и Барановичской группировках надо дать оружие не разложившимся, ввести жесткую партизанскую дисциплину, поставить задачи на рейды; нацелить на военные объекты противника и заставить воевать.

Находясь у генерал-майора Комарова, я почувствовал, что он заботится больше не о войне с немцами, а о достойном выходе из нее. В его штабе раздавались разговоры о том, что можно, не заметив того, остаться в тылу советских войск. КОМАРОВ мало похож на генерала. Он родом из деревни Хорустов (ныне сожженной), находящейся в расположении группировки, имеет по деревням много родных. Партизаны рейдирующих групп называют его помещиком. При встрече с командирами полков 1-й Украинской партизанской дивизии он говорил так: «Вы травите мои посевы, вы находитесь на моей земле, я Вам не дам своего аэродрома». Это трусливый человек, поэтому он отказался от наступательных действий и ушел в болота.

Надо было бы белорусских партизан вывести из болот и заставить работать на коммуникациях врага.

Вот все, что я хотел Вам доложить.

Л. КОРОБОВ /подпись/ 23 июня 1944 года

ГЛАВА II. КИЕВ

Э. К. Штеппа Из воспоминаний [249]

19 сентября 1941 года

19 сентября 1941 года… Можно не сомневаться в том, что этот день живет в памяти киевлян того времени, где бы они сейчас ни проживали, более отчетливо, чем большинство прочих дней за прошедшие после него пятьдесят семь лет. Многих, очень многих из них нет уже, конечно, среди нас, еще живущих… Вечная им память. Вечный покой и царство Небесное…

249

Штеппа Эразм Константинович (род. 9 октября 1925 в Нежине Черниговского округа). Сын профессора К. Ф. Штеппы. Окончил среднюю школу, жил с семьей в Киеве. С 19 сентября 1941 — в немецкой оккупации. 22 декабря 1941 в группе киевской молодежи добровольно выехал на работу в Германию. Работал на заводах Круппа и «Польтс» (1942). За попытку побега отбыл три месяца в штрафном лагере № 21 в Вотерштадте, где чудом избежал смерти. Осенью 1942 вернулся в Киев, откуда эвакуировался в Германию вместе с родителями в 1943. Жил с семьей в Плауне. Зимой 1944/45 призван в Вермахт, служил связистом. После капитуляции — в советском лагере военнопленных в Дрездене. Прибыл по этапу в Ковель и признал себя гражданином СССР. Содержался в Ровенской тюрьме. В октябре 1945 этапирован в Киев. В декабре трибуналом Киевского военного округа по ст. 58-1а приговорен к 20 годам каторжных работ с поражением в правах на 5 лет. Срок отбывал (лагерный номер ЗК КТР И-798) на тяжелых работах по золотодобыче на прииске «Ольчан» (1946) в пос. Усть-Hepa Якутской ССР (Индигирлаг), затем — на 1-м лагпункте прииска Нижний Ют-Урях (им. М. Горького) (1947–1951), на отдельных лагпунктах «Озерка» (1952–1953), «Туманный» (1953–1954), на 2-м лагпункте прииска им. М. Горького (1954–1955). Освобожден по амнистии 1 сентября 1955. Жил и работал в СССР. После 1991 нашел сестру и выехал к ней в США (?).

Источник: Личный архив Александрова К. М. Отрывок из воспоминаний. Машинопись (вторая половина 1990-х годов), часть I. За открытие этого ценного источника автор-составитель глубоко признателен собирателю и публикатору материалов по использованию принудительного труда остарбайтеров Г. Г. Вербицкому (Вестал, США).

Дана ли им, ушедшим из жизни земной, Богом, Творцом всего сущего, способность вспоминать былое, никто этого не знает. Ум человеческий не в силах постичь даже того, что такое жизнь сама по себе… А уж как, зачем, почему и т. п. — обо всем этом ни говорить, [ни] тем более спорить не приходится, не стоит. Так вот же, пока я еще живу и помню, могу поделиться тем, что помню, что понял. Имея потребность общения с мне в разной мере подобными живущими, попытаюсь это сделать, начав с этого упомянутого мною дня.