Под откос
Шрифт:
Его движения стали резкими, порывистыми. Он даже говорить начал рублеными фразами, скусывая окончания.
– Время, Салман! Время! Скоро будет. Что в первом? Кто там?
– Училка, пацан малой и три парнишки постарше.
– Перетащи их сюда. Пусть Ахмат перегонит. В хвост еще одного пошли. Рамзану не доверяю. Бек, иди в ресторан, пригляди там.
Руслан быстро огляделся, проверяя – не забыл ли он чего, не упустил ли какой мелочи. Тагир стаял неподалеку, хмуро глядя в пол.
– Что стоишь? Зайди к Мурату. Ему одному страшно.
На губах Тагира мелькнула нехорошая улыбка, но Руслан не обратил на нее внимания.
– Майор
– Майор Никифоров, ОМОН, – ответил Леха.
– Что предполагаешь, майор?
Леха цыкнул зубом.
– Минуту назад намеревался пойти туда и всех перебить. У вас другой план?
Быстров довольно осклабился, и показал товарищам большой палец – «агент» был адекватен и в полном присутствии духа. От него во многом зависел исход второй попытки.
– У тебя есть оружие?
– Да, «калаш» с двумя магазинами и «Стечкин».
– Где ты находишься?
– В проеме между вагонами.
– Старик, мы сейчас сделаем второй заход. С хвоста поезда. Но на одном из вагонов сидят гранатометчики.
– Я видел.
– Можешь их прижать?
– Я их сниму.
– Ты уверен, майор? – засомневался спецназовец.
– На сто процентов, майор.
– С тобой приятно иметь дело, мужик, – засмеялся Быстров.
– Не торопись с выводами. Я не пьющий, – ответил со смехом Никифоров.
– Это не самый страшный грех. Хотя, опасения внушает. Принципиальный или в завязке?
– В завязке. Отпил свое.
– Тогда ерунда. Уважаю. Когда будешь готов?
– Тридцать секунд.
– Мы будем через минуту. Отбой.
– Отбой, – сказал Алексей, хотя в трубке уже звучали гудки.
Вот теперь можно было жить! Один в поле, может, и воин, да вот толпой и отца бить сподручней. В избитом и помятом теле заиграла, забурлила, запузырилась сила.
Он покрепче перехватил автомат правой рукой, подтянулся на скобе и аккуратно выглянул на крышу. Гранатометчков было теперь двое. Они располагались в пяти вагонах впереди. Без малого полтораста метров. Движущийся поезд, качающиеся вагоны, зыбкая опора, сильный ветер. Не самые простые условия. Но Леха не сомневался в исходе. Эти двое уже не были людьми. Они еще сами не знали, что уже, фактически, мертвы.
– Хана вам, засранцы, – прищурился Алексей.
Боевик по имени Джохар решил сам пойти в хвост поезда, а не посылать своих подчиненных. Там сейчас хозяйничал Рамзан, а Джохар и сам был не прочь слегка поживиться тем, что плохо лежит. Не мародерствовать, не рыться в сумках, нет! Так, посмотреть в карманах-кошельках сверху.
Он смело прошел несколько пустых вагонов и, вдруг, остановился, будто ткнувшись лбом в стекло. На половике виднелось пятно крови.
Ерунда! – постарался он себя успокоить. – Это кровь кого-нибудь из заложников. Мало ли их уже постреляли?
Но пятно было подозрительно свежим. Джохар присел, потрогал пятно пальцем. На нем остались следы. Кровь только начала густеть. И от пятна вели смазанные багровые следы в одно из купе.
Джохар зашел туда, и медленно поднял крышку рундука. Так же медленно вытянул из кармана разгрузки рацию.
– Салман, это Джохар. Рамзан мертв. Его убили.
Не дожидаясь ответа, он вышел в коридор, осмотрелся. Из тамбура послышался непонятный звук. Он прислушался. Так хлопает
плохо закрытая дверь.Вековые ели обступили железную дорогу, и тянули к вагонам свои тяжелые темно-зеленые лапы, облепленные лишайником, как коростой. Это было хорошо, так «вертушка» незамеченной подойдет к самому составу. И какой идиот послал их в прошлый раз, через обширное поле, как безумный командир посылает пехоту в лоб на пулеметы?
Еще несколько секунд. Сейчас. Вот сейчас!
Алексей ждал этого мгновения, но вертолет вывалился из-за деревьев все равно внезапно, словно гигантский кит из спокойных вод океана. Грохот колес заглушил свист винтов, а вагонах и вовсе ничего не должно было быть слышно. Он был в паре сотен метров позади поезда, и тут же рванул вдогонку. При такой разнице скоростей ему понадобится всего несколько секунд.
Мышцы сократились, как пневмопривод, выбросив тело на крышу вагона в долю секунды. Автомат сам прыгнул в руку и приклад лег в плечо, как влитой. В прорези прицела уже задергались две темные фигурки. Один из «зенитчиков» так и не успел сообразить, что происходит, но второй уже вздергивал свою «шайтан-трубу». Вертолет поглотил все их внимание, появившегося на крыше человека они просто не заметили. Да даже если бы и заметили – шансов у них не было ни единого.
Указательный палец два раза мягко, но решительно потянул за спусковой крючок. «Калаш» знакомо толкнул в плечо.
На крыше уже никого не было. Две короткие, экономные очереди смели гранатометчиков с вагонов, как мощный «керхер» сдувает грязь с кузова автомобиля.
Огромная тень скользнула над головой, и мощная волна воздуха ударила с такой силой, что Никифорову пришлось упасть плашмя и вцепиться в жесть, чтобы его не сдуло с крыши.
«Восьмерка» резко сбавила скорость, страясь уравнять ее со скоростью поезда, снизилась метров до пяти, на ходу повернулась поперек вагонов, и заскользила боком. Так, чтобы спецназ мог десантироваться сразу из обоих дверных проемов. Леха полетал на вертолетах, и сразу оценил – пилот работал, как ювелир.
В следующую секунду из чрева вертолета, как горох из перевернутой банки, посыпались спецназовцы. Леха с восторгом и завистью смотрел, как ловко они приземляются на крышу, отстегивают фалы и тут же готовятся к бою. Он еще и трех раз не успел вздохнуть, а винтокрылая машина уже избавилась от своего груза, и свечой взмыла в воздух.
Он вскочил, чтобы подбежать к ним, влиться в команду, но воздух возле самого лица вдруг вспух горячими струями. Леха тут же рухнул обратно, краем глаза увидев человека, который стрелял в него из открытой боковой двери вагона.
Падение было жестким. Леха свалился в проем между вагонами, и вниз головой соскользнул с «гармошки» прямо туда, где щебень насыпи сливался в сплошную рябь. Левая рука в отчаянном броске зацепилась за скобу на торце вагона, и ее едва не вырвало из плечевого сустава, когда Леха всем своим весом хорошо за сто килограммов едва не пролетел мимо. Его мотануло, и со всего маху припечатало ребрами об стенку.
Но даже тут, за миг и полметра до гибели, инстинкты продолжали работать. Леха, не раздумывая, вскинул автомат одной правой, и пропорол и «гармошку», и тамбур длинной очередью, веером. Пули калибра пять-сорок пять прошили жесть вагонной обшивки, как бумагу, и Леха с мстительным удовольствием услышал отчаянный вскрик выброшенного под откос бородача.